С того дня я начала кормить бездомных котов. Я не пошла в больницу, решив родить и вырастить этого ребенка. Вторая беременность отличалась от первой, как и характер детей. Юмин был очень активным. Он без конца пинал меня в живот, от чего я каждый раз ужасалась. С ним у меня был сильный токсикоз, и до самых родов я почти ничего не могла есть. Похоже, ему очень нравилось в животе — я родила его после стимуляции, переходив на пятнадцать дней больше от предполагаемой даты родов.
С Ючжином все было наоборот. Не будь живота, я бы вообще забыла, что беременна. Таким он был тихим. Он будто знал, что в самом начале его жизнь висела на волоске, и рос тихо и осторожно. Он родился, не досидев в животе положенных девяти месяцев. Случилась отслойка плаценты, и меня срочно прокесарили. У меня было сильное кровотечение, я потеряла сознание. Борясь за мою жизнь, врачам пришлось удалить мне матку. Ребенок родился, чуть не убив меня, словно мстил за то, что я хотела сделать девять месяцев назад.
Два ребенка, жизнь которых началась так по-разному, с возрастом становились все больше непохожи друг на друга, разве что только внешне были одинаковыми. Характер, поведение. Юмин был веселым, добродушным и милым ребенком. Все его любили. Ючжин — полная его противоположность, казалось, основная функция молекул его ДНК — молчание. Он был настолько молчалив, что я и не помню, когда он вообще начал говорить. Он всегда бесшумно двигался и не оставлял следов, однако внимание людей привлекал именно он. Он приходил и уходил, но все равно незримо чувствовалось его присутствие. Прохожие часто смотрели на него. Он обладает странным магнетизмом, который нельзя объяснить его заметностью или притягательностью. Он может не общаться с другими, не реагировать на них, но эта сила заставляет нервничать и обращать на себя пристальное внимание.
По словам Хэвон, самая большая разница между мальчиками заключалась в их способах восприятия. Юмин принимал себя через отношения с людьми, а Ючжин был полностью настроен только на себя, поэтому его критерий оценки людей работал только через призму того, что выгодно или вредно лично ему.
Тогда я обиделась, но сейчас мне даже любопытно. Я для Ючжина — выгода или вред?
В тетради осталось всего несколько листов. Но я встал, спустился на первый этаж и, открыв дверь стиральной машины, достал оттуда белье. Оно было полностью сухим. Я загрузил в стиральную машину одеяло и простыню, насыпал стиральный порошок, налил хлорку и включил стирку на высокой температуре. Я понес сухое белье на кухню и вдруг почувствовал голод. Я вспомнил, что со вчерашнего вечера съел только один пирожок. В кастрюле на газовой плите остался суп с морской капустой, который сварил Хэчжин. Я включил огонь и подогрел суп. Положил на стол палочки, достал из холодильника закуски. В голове, как стрекотание цикады, постоянно трещали слова тети, сказанные шестнадцать лет назад.
Ючжину нужно что-то особенное, чтобы его сердце забилось быстрее. Мне страшно, потому что я не знаю, что же это.
* * *
Ючжину нужно что-то особенное, чтобы его сердце забилось быстрее. Мне страшно, потому что я не знаю, что же это.
Слова тети не шли у меня из головы, когда я вошел в душ с зубной щеткой во рту. Что-то особенное… Как она могла знать то, о чем я и не подозревал все эти годы? Она заставляла меня пить лекарства, чтобы подавить мою натуру, требующую чего-то особенного? Если так, значит, мама узнала об этом раньше тети, ведь именно она привела меня к ней. Само собой, для этого был повод. Но какой? В прочитанных мною записях я пока не нашел никаких зацепок.
Я вышел из ванной и голым сел за стол. Мне не хотелось одеваться, к тому же было жарко. Словно на женщину во время климакса, на меня волнами накатывал жар. Я открыл сотовый, который оставил на столе, и вошел в интернет, думая, что, возможно, появились какие-то новости.
Появились. Новости, в которых, ссылаясь на известного профайлера, говорилось, что преступником, предположительно, был молодой человек крупного телосложения и с опрятной наружностью. Мне стало любопытно, по какому критерию определяют опрятную наружность. Может быть, под этим имелась в виду «невинная» внешность, из-за которой женщины, не боясь, могут идти за этим человеком? Или же это «красота»? И еще — что значит «молодой»? Сорокалетний моложе пятидесятилетнего, тридцатилетний — сорокалетнего, двадцатилетний — тридцатилетнего, а тинейджеры так и того моложе. Наверно, он имел в виду человека, которому чуть за двадцать. «Крупного телосложения» было мне понятно. Чтобы подавить сопротивление жертвы и сразу же убить, для этого нужна сила.
В поисковую строку я ввел словосочетание «население района Кундо в Инчхоне». В первом и втором микрорайоне проживало всего 24 343 человека. А сколько же среди них крупных двадцатилетних мужчин с опрятной внешностью? Неважно, сто или тысяча. Маловероятно, что я в их списке буду где-то в конце. Поэтому, может быть, уже завтра утром ко мне придут полицейские, ведь в нашей квартире проживают сразу два человека, подходящих под описание профайлера. Я не могу запретить им прийти. А что я могу сделать? Просто ждать, делая то, что я должен делать. Я перелистал тетрадь.
12 мая. Пятница.
Я пошла с Ючжином в детскую клинику. Она была больше, чем я ожидала — шесть отделений и шесть крупных специалистов. Среди них главный врач Ким Хэвон, которая пользовалась огромной популярностью и уважением. Когда я хотела записаться к ней на прием, мне сказали, что ждать придется очень долго. Я проигнорировала медсестру, которая предлагала мне другого врача, и пошла в зал ожидания.
Мне до смерти не хотелось встречаться с Хэвон, хотя я сама к ней пришла. У меня было тяжело на душе. Не из гордости, а из-за страха. Я очень боялась, что предупреждение, данное ею три года назад, может оказаться правдой.
Это было летом, когда Ючжину исполнилось шесть лет. Я все еще работала в издательстве, а Хэвон — в больнице при университете, специализируясь на поведенческих расстройствах у подростков и набираясь опыта. В тот день в пятницу мы договорились встретиться вечером. По закону подлости, когда я должна была уходить с работы, появились срочные дела, и я задержалась. К тому же из-за сильного дождя на улице были пробки. А сестра закончила в тот день на редкость вовремя. Поэтому Хэвон сама поехала в изостудию, забрала Ючжина и Юмина и ждала в назначенном месте.
Я в спешке вбежала в ресторан. Хэвон сидела за столом одна и внимательно во что-то всматривалась. Дети играли в детском уголке. Юмин прыгал с незнакомыми детьми в сухом бассейне с шариками, а Ючжин сидел, прислонясь к стене, и играл с кубиком Рубика. Я села за стол. Хэвон, словно ожидала меня, протянула мне то, что она до сих пор разглядывала.
Это был выдранный из блокнота неразлинованный лист бумаги. Он был весь мятый. Когда я разгладила его, то увидела какие-то каракули, нарисованные красным масляным мелком — раскрытый зонт, на острие которого воткнута голова девочки. Лицо закрашено темно-серым цветом, вместо рта крестик. Глаза нарисованы двумя кружками. На зонтике торчали черные длинные волосы, похожие на морскую капусту. В волосах диадема, по ручке зонта стекают капли, а за зонтом поднимаются черные тучи.
