— Ну, ладно.
Тетя отошла от машинки. Мы стояли с ней лицом к лицу у входа на веранду и мило улыбались друг другу. Тетя просканировала взглядом мою черную одежду, а я смотрел на ее морщинистую шею, похожую на хобот слона. Вдруг я вспомнил прошлые новогодние каникулы, которые мы провели в Японии у горячих источников в Кусацу.
Это была семейная поездка: мама, я, Хэчжин, тетя и дедушка. Там нам неожиданно встретилась одна женщина, ребенок которой был пациентом тети. Тетя всем своим видом показывала, что совсем не расположена к общению, но та, не обращая на это никакого внимания, бестактно задерживала ее и безудержно болтала. Она тоже приехала сюда со всей семьей; ребенок благодаря тете стал спокойным, и теперь ему нужно только учиться. На этом ей и следовало бы остановиться. Но она мельком увидела мою маму и начала тараторить, делая ей комплименты. Какая же красивая у вас младшая сестра! Вылитая Джуди Фостер в молодости… Растерянная мама поправила ее, пояснив, что она старшая сестра. Тогда та женщина, как француженка, много раз повторила «оляля». Ну, ничего себе, а я-то подумала, что вы намного младше. В чем ваш секрет? Я до сих прекрасно помню лицо тети, на котором появились глубокие складки морщин, как ступеньки на лестнице, помню ее бормотание после того, как женщина отошла уже далеко. Сумасшедшая сука, это я-то старшая?
— Когда вернется Хэчжин? — Тетя нарушила тишину, и я тоже ответил вопросом на вопрос:
— А ты сама его не спросила вчера во время вашей встречи?
Тетя вопросительно наклонила голову.
— С чего ты решил, что я виделась с Хэчжином?
— А иначе как бы ты смогла войти в дом? Произнесла «сим-сим откройся»?
— Ну, код от входной двери я знаю давно. А в подъезд я попала за входящим внутрь жильцом. А в чем дело?
Тетя вдруг широко улыбнулась, обнажив десны, словно она что-то поняла.
— А, наверно, у тебя испортилось настроение из-за того, что я ворвалась в твою комнату.
Я в очередной раз убедился, что джентльменские манеры никак не помогают жить. Была же возможность сразу обшарить «душу тети» и обнаружить там ключи от нашего дома. Тогда бы сейчас я мог сунуть ей в лицо с ужасными деснами доказательство того, что она соврала.
— Я вот и торт тебе принесла, чтобы отпраздновать сдачу экзамена. — Она подошла к стойке и подняла коробку с тортом.
— Не стоило… Я же не госэкзамен на юриста сдал.
Я пошел на кухню. Тетя вздернула брови — ну, что за скромность?
— Попасть в юридическую школу — это уже большой успех. Узнай об этом твоя мама, она бы уже закатила большую вечеринку, всех соседей бы позвала, разве не так?
Вечеринка? Да ей даже не нравилось, что я поступил на юридический факультет. Она тогда ни с того ни с сего предложила мне специализироваться на философии, этике или богословии. Ее план на мою жизнь был таков. Закончить университет, поступить в магистратуру, получить ученую степень и, проводя научные исследования, писать книги. Кажется, теперь я понял, откуда ноги растут. Это все из-за этой женщины. Женщины, которая держит передо мной торт и спрашивает: «Разве не так?»
Возможно, мама и тетя вместе придумывали тюрьму без стен, в которой можно на всю жизнь заточить хищника. Чтобы этот хищник не навредил себе и другим, чтобы жил вроде как среди людей, но не общался с ними. Из-за этого я до окончания университета должен был жить как ребенок: возвращаться домой до девяти вечера и не иметь возможности путешествовать одному.
— Отметим, когда вернется Хэчжин?
Я не ответил.
— Да, все-таки веселее, если он будет с нами.
Тетя сама задавала себе вопросы и сама отвечала. После чего с тортом в руке прошла мимо меня к холодильнику. Было ясно, что она собирается ждать до тех пор, пока Хэджин не вернется домой.
— От мамы пока никаких вестей? — спросила тетя, кладя торт в холодильник.
— Нет, никаких.
Я вышел из кухни и сел за стойкой со стороны гостиной. Отсюда я мог наблюдать за тетей, не поворачивая головы.
— До сих пор ничего? — спросила тетя, как бы между делом, будто изучая содержимое холодильника.
— Она на машине поехала?
В этот момент я сразу вспомнил машину мамы, которая должна была стоять на подземной стоянке. Наверно, тетя проверила это, когда парковалась сама. Я опередил ее.
— Вчера я спустился в гараж посмотреть. Машина мамы была там.
— Мама уехала не на своей машине?
Этот вопрос означал, что она не верит мне. В самом деле этого не могло быть. Мама, если на то не было веской причины, всегда ездила на своей машине. Была бы возможность, она бы и на тот свет на ней поехала. Но раз уж я так сказал, я решил настаивать на своем.
— Может быть, она поехала не одна. Тогда вполне вероятно, что и на чужой машине.
— С кем это?
— Знал бы, уже давно попытался бы с ним связаться.
Тетя закрыла холодильник и подошла ко мне. Я увидел ее великодушное лицо — интересно, как долго она его репетировала, наверно, угрохала на это кучу времени. Какое истинное лицо скрывалось под ним? Сердитое? Взволнованное? Испуганное?
— Но Ючжин, — тетя заговорила со мной наидобрейшим голосом, словно разговаривала с сыном: — Почему заперта комната мамы? Она всегда запирает ее, когда уходит?
Я чуть не сказал «да», но сразу вспомнил, как вчера утром мы спорили с Хэчжином, находясь по разные стороны двери маминой комнаты. Вряд ли разговор тети и Хэчжина зашел так далеко, но я решил на всякий случай придерживаться одной версии.
— Я закрыл, а что?
— Ты? — переспросила тетя — ее зрачки расширились от удивления и стали размером с изюмины.
— Потому что вчера вечером к нам приходили полицейские.
— Полицейские?
Тетя поджала губы и посмотрела на меня с таким выражением лица, какое обычно делают люди, услышав что-то удивительное. Хоть бы сыграла как-нибудь пооригинальнее, может, морда стала бы привлекательней.
— Мне кажется, кто-то сделал ложное заявление в полицию, что в нашу квартиру проникли грабители.
— Правда? А полицейские назвали имя заявителя?
На самом деле ее интересовало не это, а то, о чем я разговаривал с полицейскими.
— Они сказали, что заявитель звонил из телефона-автомата недалеко от улицы Инханно. Сказали, что просмотрят камеры видеонаблюдения и сразу выяснят, кто это был. Я попросил их сообщить и мне.
Тетя что-то хотела сказать, но передумала.
— Мне же тоже любопытно, кто это сделал.
Мы смотрели друг на друга, читая мысли собеседника. Тетя прочла, что я знаю, кто заявил в полицию. А я прочел, что тетя это прочла. Наш разговор на этом, можно сказать, закончился.
