Не смеши меня. Победителем станет тот, кто останется в живых.
Фонарь у причала отбрасывал желтый свет на лестницу, ведущую наверх к заправке. Рукой, которая ничего не чувствовала, я ухватился за железные перила, и, еле дыша сжатыми легкими, двинулся заледеневшими ногами по лестнице. Это было так мучительно, словно я совершал подъем в Гималаях, страдая от гипоксии. До пирожковой, которая находилась на уровень выше, казалось, так же далеко, как до Плутона. Несмотря на это, я не остановился. Меня заставляла двигаться не сила воли и не волшебство, а сила простоты. Я концентрировался только на следующем шаге и двигался вперед.
Я преодолел последнюю ступеньку и поднялся на волнорез. Я сразу увидел пирожковую, где не горел свет. Я был благодарен хозяину, который за это время успел закрыть лавочку и уехать, и был несказанно рад, что на дороге не было ни машин, ни людей. Я раскрутил скотч на ноге, достал лезвие канцелярского ножа и разрезал брезент, которым была обтянута задняя стенка пирожковой. Как только я оказался внутри, мне стало легче дышать. Я успокоился. Кажется, по божьей воле я выживу.
Я ощупал деревянный каркас пирожковой и под крышей нашел длинную зажигалку в форме пистолета. Когда я нажал на спусковой крючок, зажегся огонек. Свет был совсем тусклый, но я увидел, чем можно высушиться. Сбоку на каркасе висела не то тряпка, не то полотенце, которым хозяин вытирал руки. Рядом на столбе висела рабочая одежда Ёни.
Я поспешно вытерся и оделся. Стеганые штаны, куртка, ушанка, маска, короткие резиновые сапоги и даже теплые походные носки, которые были в сапогах. Одежда была мне коротка, но я был не в том положении, чтобы думать о стиле. Я был очень благодарен, что вообще влез в эту одежду.
Весь дрожа, я еле дошел до остановки и сел на автобус до Ансана. Ту ночь я провел в сауне в Ансане. Теплой водой я смыл с себя соль, попарился и, лежа на теплом полу, заснул глубоким, но недолгим сном. На следующий день рано утром на станции Квамен я сел на поезд до Мокпхо. Спустя двенадцать часов я уже отплыл в море, нанявшись разнорабочим на корабль, который ловил креветок. Год я провел на этом судне — отчасти сознательно, отчасти принудительно. Спал в трюме, готовил еду, убирался и помогал ловить креветок. За этими занятиями протекала моя «рабская жизнь».
Про Хэчжина я узнал из новостей по телевизору на канале YTN, когда ехал в поезде. Сообщили, что его тело вместе с машиной подняла со дна морская полиция; что Хэчжин был пристегнут ремнем безопасности и, как ни старался, не смог выбраться из машины. Значит, когда я обернулся, он один барахтался в темноте до самого последнего момента, пытаясь спастись.
Я воспринял новости спокойнее, чем ожидал. Даже хладнокровно представил себе, как все это выглядело. Однако застрявший в горле комок не исчез. Он долгое время оставался там и периодически подкатывал и мучил меня, как прежде головная боль. Какими были наши отношения? Что было между нами? Я до сих пор не могу понять. Ясно было одно — Хэчжин не должен был меня предавать. Так бы и было, если бы я убежал пораньше или Хэчжин узнал обо всем чуть позже.
После этого я больше ничего не слышал ни о Хэчжине, ни о расследовании. Хотя на корабле было радио, мне некогда было слушать новости. Впервые в жизни я был поглощен лишь собственным выживанием. На это уходила вся энергия. Благодаря этому я смог опять выйти на сушу — как раз сегодня около семи часов утра. В кармане было немного денег, которые я получил за рабскую жизнь.
Сперва я пошел в сауну. Впервые за год я помылся и побрился. Впервые увидел себя в зеркало и намазал лицо кремом. Затем купил новую одежду, шапку и кроссовки, поел и выпил капсульное кофе, которое любил Хэчжин. После этого я отправился в интернет-кафе. Сидя среди геймеров-бездельников, я просмотрел все новости годичной давности.
Люди назвали эти преступления «убийства бритвой», а Хэчжина, которого признали убийцей, — «человеком с лезвием». Так полиция закрыла это дело. Преступник убил свою приемную мать, ее сестру, случайную прохожую и своего брата. Он хотел бежать за границу, но это ему не удалось, и он покончил с собой. На это имелся ряд доказательств. Бритва, которая была в кармане джинсов Хэчжина, куртка с надписью «Частный урок», которую полицейские нашли в ящике стола на крыше и авиабилет до Рио-де-Жанейро, забронированный кредиткой мамы. Кроме того, нашелся свидетель, который видел, как он, избив меня и связав руки за спиной, посадил меня в машину и поехал к морскому парку. Умерший ничего не мог сказать в свое оправдание, все доказательства указывали на него.
Младшего брата, который был с ним в машине, объявили пропавшим без вести. Три дня проводили поисковую операцию, но кроме одежды ничего не нашли. Он был пловцом, поэтому существовала вероятность, что он выжил, но этому не нашлось никаких доказательств, зацепок или свидетелей.
Преступление шокировало всю страну, интернет пестрел заголовками, за несколько дней было опубликовано несколько сотен статей, под каждой из которых были тысячи комментариев. Люди писали по-разному, но в основном все сводились к одному — отнесешься по-доброму к человеку, а он воткнет тебе нож в спину! Я закрыл новости. Что было, то прошло. Пока я плавал по морям, люди уже оправились от шока и перестали интересоваться судьбой пропавшего брата.
Сперва я хотел выключить компьютер, но снова вышел в интернет. Мне было совсем не трудно вспомнить логин и пароль электронной почты Хэчжина. В ней были сотни непрочитанных писем, в основном, реклама страховых компаний, интернет-магазинов. Я пролистал двадцать страниц и нашел подтверждение, которое год назад прислала авиакомпания. К нему был прикреплен авиабилет до Рио.
Passenger name: KIM HAE-JIN
Booking reference: 1967-3589
Ticket number: 1809703202793
Хэчжин так и не увидел его. У него тогда и времени на это не было. А когда он вышел из дома, тоже не получилось его открыть. Если бы я простился с ним тогда, как и планировал, то, наверно, сейчас не открывал бы это письмо. В течение года мысль об этом рождественском подарке, который Хэчжин так и не получил, глубоко сидела в моем сознании, словно большой вколоченный гвоздь. Многие ночи, пока я плавал в море, я думал о желаниях, загаданных Хэчжином и мной. Что было бы, если б Хэчжин отпустил меня тогда? Смог бы он встретить Рождество в Рио?
Из-за того, что он меня не отпустил, только я один осуществил свою мечту. Плавал я, конечно, не на яхте, а на рыболовецком судне, и каждый день был сущим мучением. Но зато у меня на душе было спокойно, потому что до сегодняшнего утра, когда я сошел на землю, я жил, как животное, ни о чем не думая. И хотя я вернулся в мир людей, я пока не знаю, смогу ли снова жить среди людей, жить как человек.
Я закрыл почту и вышел из интернет-кафе. Я бесцельно бродил в поисках ночлега. Дорога была малолюдной, стояла холодная декабрьская ночь, море было покрыто туманом. Впереди в тумане кто-то шел. До меня донесся стук каблуков. Цок-цок. И вместе с соленым ветром мне в нос резко ударил запах крови.
Послесловие автора.
Человек эволюционировал посредством убийств
Профессор Дэвид Басс, специализирующийся на эволюционной психологии, в своей книге «Убийца по соседству» утверждал следующее. Неправда, что человек по природе является либо добрым, либо злым. Человек рожден, чтобы выжить. Для выживания и размножения он должен был адаптироваться к эволюционному процессу. Он не мог выжить, будучи только добрым или только злым, добро и зло развивались в человеке вместе. Убийство было важным для людей фактором успешной эволюции, так он уничтожал соперников. Наши предки — это те, кто выжил в этой беспощадной «адаптационной структуре».
