— Зверя? — ведьма удивилась. — Хотя… да, наверное, так хорошо, а то он растет, и Бес нервничает. Бес ревнивый, хотя мелочь он и не трогает.
Ежи кивнул, будто что-то и вправду понял.
— Ему с полгода где-то, — ведьма вытащила котенка из миски и отставила в сторону. — Ест уже почти все, к лотку приучен, только чистить не забывайте. А так он понятливый. Мейн-куны вообще сообразительные.
— Это…
— Порода такая. Он, как вырастет, то на Беса похож станет. Большой. И красивый, — Она замолчала и молчала недолго. — А у вас тут и вправду котов нет?
— Нет.
— Совсем нет?
— Не знаю, — все же предыдущая ночь несколько поколебала уверенность Ежи в собственных знаниях. — Может, где-то и есть, но не у нас точно.
— А мышей кто ловит?
— Ужи.
— Что?
— Ну, сейчас проще артефакт поставить, но в деревнях многие ужей держат. Мама моя тоже их привечает…
Ведьма содрогнулась. Ужей не любит?
Рыжий же, верно, решив, что дело стоит довести до конца, одним прыжком перебрался на стол, подошел, заглянул Ежи в глаза. И смотрел долго, явно изучая, раздумывая, стоит ли вовсе с этим вот человеком связываться.
— Вы погладьте его, не бойтесь, он не кусается. Ну… почти…
Ежи протянул руку и осторожно коснулся рыжей шерсти. И вовсе она не жесткая. Зверь же выгнул спину, и внутри его что-то заклокотало.
— Понравились, значит. Это он мурлычет так…
Кот потерся о ладонь, выгнулся, будто пытаясь под нее подлезть.
— А… ест он что?
— Здесь… молока ему уже нельзя, хотя и любит, но потом расстройство живота случиться может. И от сливок. А вот скисшее молоко или творог можно. Творог даже нужно, еще туда скорлупы толченой добавить, для костей. Мясо сырое, порезать мелко…
Зверь облизнулся.
— Рыбу… иногда. Не слишком часто. Зелень он и сам найдет. В резаное мясо можно яйца добавлять, целиком или только желток, тут уж как получится.
…а ведь зверь — он не просто зверь, если приглядеться. Хорошо так приглядеться, правильно. И тем удивительно, ибо у животных нет тонкого тела в том его выраженном виде, в котором оно присутствует у людей. Встречаются локальные формации, допустим, у лошадей или собак, но далеко не всех, лишь тех, что были выведены когда-то магами для нужд магов, но…
Зверь прищурился и заурчал иначе, будто предупреждая, что смотреть можно, а заглядываться не стоит. И Ежи убрал руку.
Быть может, потом.
И вообще… показалось? Или дело не в зверях, но в месте, где он оказался? Тут все неправильное, начиная с дома и заканчивая ведьмой, что подняла пустые тарелки.
— А мне? — Лилечка прижала уродца к груди. — Можно… я ее тоже возьму?
— М-мя, — тихо произнесло лысое существо.
— Я буду смотреть, честное слово!
…наверное, следовало согласиться.
Сразу.
И вообще порадоваться, что поголовье кошек, с которым Стася едва-едва справлялась, слегка уменьшится. А она, вместо того чтобы воспользоваться удобным случаем, медлит.
И подыскивает вежливые слова отказа.
И… и ведь откажет.
Не потому, что ей жаль котенка. То есть жаль, но не в том смысле, что жалко с ним расставаться, скорее… Лилечка — милая девочка, но ведь ребенок же. Пусть очаровательнейший, но все равно ребенок.
…как скоро ей надоест Фиалка?
Кормить. Убирать.
Мыть.
Выковыривать из-под кровати? Как скоро она поймет, что и у котенка есть характер? И что вовсе он не так ласков, каким кажется? А что будет, когда поймет? Фиалка отправится… куда?
На улицу?
Или…
И родители опять же. Вот собственная матушка Стаси точно не обрадовалась бы какому-то там котенку, пусть трижды породистому. Хотя… если в этом мире о кошках не знали, то и про породы их говорить смысла не было.
Так что…
— Понимаешь, милая, — Стася сама себя возненавидела и за желание оставить все как есть, и за неспособность говорить прямо. — Но… она еще маленькая. И слабая. Самая слабая из всех. У нее и порода-то такая, о которой нужно заботиться. Она легко замерзает, легко простужается.
— Я… буду… обещаю!
И ведь она искренне верила в свое обещание, как верят все дети, не допуская и мысли, что когда-нибудь им надоест возиться с этим вот милым созданием.
— Еще она царапается и кусается, дерет обои, может портить одежду… твои родители не обрадуются.
— Обрадуются, — Лилечка нахмурилась. — Папа… и мама! И обрадуются!
Она бы и ножкой топнула, чтобы как-то выразить обуревающие ее эмоции. Не помогло.
— Давай, — Стасе пришла в голову, как показалось, замечательная идея. — Сначала ты спросишь разрешения, и если они действительно будут не против, тогда мы и про остальное поговорим. Ладно?
Кажется, ждали от нее вовсе не такого ответа.
Лилечка надулась, но, к счастью, ни спорить, ни плакать не стала. И уже за это Стася была ей благодарна.
Глава 19 В которой появляются рыцари, а некая баронесса решает быть снисходительной к чужим слабостям
Не пытайтесь понять женщину, а то, не приведите Боги, еще получится…
…откровение, постигшее некоего Огнеяра, сына Огнедарова, купца третей гильдии, на сороковом году счастливого супружества.
Встречали их…
То есть сперва Стася, конечно, не собиралась никуда идти. Она искренне надеялась, что выведет незваных гостей за ворота, укажет им направление, и на том долг ее, как временной хозяйки дома, будет исполнен. Однако у гостей имелся собственный план.
— А если мы заблудимся? — сказал добрый молодец, который при свете дня, поганец этакий, не стал выглядеть хуже. И даже мятая, не слишком чистая одежда не убавила сказочного лоска.
Стасю, если честно, так и тянуло пощупать золотые локоны.
Или вот румянец потереть, проверяя, настоящий ли.
Или…
Мысль о ночи, о том глупом поцелуе заставила ее вспыхнуть. Это все нервы, только нервы и ничего более. Ну и гормоны, конечно, она ведь живая.
Одинокая.
Несчастная.
Себя вдруг стало жаль до невозможности, и Стася шмыгнула носом и почти решилась ответить грубо, хотя грубости у нее никогда-то толком не выходили, но маг и Лилечка смотрели столь жалобно, а еще с надеждою, что Стасе стало совестно.
Немного.
Совесть — она такая. Вот и пришлось идти. Правда, стоило оказаться за воротами, и снова сделалось не по себе. Подумалось, что выглядит она, Стася, неправильно, не так, как положено выглядеть местной девице. И что, возможно, стоило бы примерить одно из тех, удручающе мрачных и старинных нарядов, которые она нашла в одной из комнат.
