…наверное, она могла что-то сделать.
Как ведьма.
Только ведьмой Стася была… такой себе ведьмой. И ведь обещали ей прислать наставницу, но то ли забыли об обещании, то ли сделали вид, будто не было его, решивши, что нечего учить её, упрямую. В общем, пока от своего ведьмовства Стася никакой особой пользы не ощущала.
Она попыталась оглядеться.
Бесполезно.
Ни свечи, ни даже лучины.
- Матушка-ведьма… - раздалось сзади тревожное. – Матушка-ведьма…
- Тут я, - сказала Стася, надеясь, что голос её звучит в достаточной мере строго. – А вы…
- Туточки… голова болит, - пожаловалась Баська. – А что…
- Мы где? – Маланькин голос едва слышно дрогнул.
- Понятия не имею, - честно ответила Стася. – Где-то на берегу.
- Стало быть, на торг повезут…
Тьма отозвалась многими голосами, взвыла, заскулила, заплакала.
- А ну цыц! – рявкнула Баська громко. – Ишь…
И нашла-таки Стасю, пробралась сквозь темноту, нащупала руку и сдавила тихонько.
- Небось, ваш ведьмак вас не бросит…
Может, оно и так.
То есть, конечно, Стася очень надеялась, что её не бросят. Бес ведь ушел. А кошки в этом мире, как она уже имела возможность убедиться, были не просто кошками. В общем, что-то подсказывало, что её всенепременно спасут.
Главное, чтоб в процессе не спалили вместе с этой халупой.
- …и князь опять же, - Баська теперь была рядом.
И Маланька с нею. Её дыхание Стася слышала в темноте.
- Батюшка тоже осерчает, - это она произнесла с той обреченностью, что была хорошо знакома Стасе. – Заругается потом…
- Потом, - решила Стася, - пускай ругаются.
Она все еще пялилась в темноту, и диво, та стала будто бы прозрачнее. Нет, не исчезла вовсе, но теперь это была не непроглядная тяжелая темень, но будто дым, сквозь который Стася могла видеть.
И видела.
Девушек.
Много девушек, которые сидели вдоль стены. Некоторые единственную лавку заняли, другие подле лавки устроились, кто на тряпье, кто на полу. Девушки жались друг к другу, тряслись и… и возле самой двери, на коленях у смутно знакомой девицы, устроилась Лилечка. Стася даже решила, что ошибается, но на плечо Лилечки взобралась Фиалка и издала пронзительный писк, словно желая привлечь внимание.
Вот ведь…
Точно спасать станут. И что-то подсказывало, что хорошо бы успеть до этого самого спасения, пока окрестности города не претерпели серьезного ущербу. А то ведь потом скажут, что снова ведьмы виноваты.
Стася подошла к Лилечке, и та протянула руку. Рука была теплой и хрупкой. А вот девица, на коленях которой Лилечка сидела, закрутила головой, пытаясь разглядеть хоть что-то.
- Это Стася, - сказала Лилечка, поерзав. – А это Лика. Она моя тетя… садись.
Стася подумала и решила, что предложение стоит принять. Все равно идей, как бы спастись, пока не было. Нет, наверное, будь она настоящей ведьмой, она бы сумела взмахом руки отворить дверь, а вторым – успокоить тех, кто эту дверь сторожил.
Превратила бы их в жаб там или еще в кого, или просто усыпила бы.
Но рука не чесалась, сила спала, а гениальные идеи и хитроумные планы не спешили самозарождаться. Поэтому Стася присела и подвинулась, чтобы места хватило всем.
- Это вообще кто? – спросила она, здраво рассудив, что лишнею информация не будет.
- Людоловы, - вздохнула на ухо Баська. – Мне батюшка сказывал.
- И мне.
- А мне никто не сказывал, - пожаловалась Лика. – И маменька заругается…
Она всхлипнула, но как-то так, без души, явно больше для порядку и чтобы от страдающей общественности не отделяться.
- А людоловы…
- Они людей ловят, - от Баськи пахло пирогами и еще почему-то черемухой. – Батюшка сказывал, что некогда их много было, а после всех перевешали.
Это, конечно, может, и далеко от концепции гуманности, но сейчас Стася если о чем и сожалела, так это о том, что перевешали далеко не всех.
- А если с начала?
- Ну… из Беловодья людей вывозить неможно, - Баська поскребла шею и дернулась. – Блох точно нахватаемся…
Вот зря это она сказала! Если людоловов Стася пока опасалась, но не сказать, чтобы боялась – все-таки им товар нужен был в товарном виде – то блохи – дело иное. Сразу зачесалась шея.
И голова.
И…
- И вшов наверняка хватит, - Маланька поддержала подругу в благом порыве воздействия на Стасины нервы. – С клопами.
Твою ж…
- Так от… прежде-то просто люд покупали, искали кого, стало быть, чтоб разорился там аль в долги влез, и по-дешеву холопов брали. А после-то везли на рынок в Царьград. Это за морем. Батюшка сказывал, что там вовсе зимы не бывает. Но я думаю, такое вовсе невозможно, чтоб не было…
- Возможно, - раздался спокойный голос. – Вы не возражаете, если я присоединюсь, а то… как бы это выразиться… мое нынешнее окружение несколько испереживались, а это весьма на нервы действует.
В полутени лицо девушки разобрать было сложно.
Но Стася кивнула.
- Вы… меня видите? – уточнила та.
- Немного.
- Стало быть, ведьма.
- С чего вы решили?
- Все знают, что ведьмы в любой темени видеть способны, - решительно сказала новая знакомая. – Только вы этим не говорите, а то придушат.
- За что?
- А кому надо с ведьмою связываться? Вы, верно, инкогнито гулять изволили, вот они и не поняли, с кем связались. Небось, если бы знали, что ведьма, и близко не подошли бы.
Стася подумала и вздохнула.
И вот как она должна была дать понять окружающим, что ведьма? Джинсы снова напялить? Или может знак какой отличительный имеется, о котором её по некой странности поставить в известность забыли.
- Анастасия, - Стася решила эти вопросы оставить на потом.
- Горыня, - представилась новая знакомая. – Там мои… не совсем, чтобы мои, но со двора нашего.
И рукой махнула, так и не подобрав нужного слова.
- А тут мои, - со смешком произнесла Стася.
Горыня была определенно не из купеческого сословия, слишком иной она была, даже здесь, в темноте. И вовсе не в платье дело, но в самой манере держаться, когда казалось, что нет ни этого вот грязного сарая, ни людоловов, ни мрачной перспективы оказаться где-нибудь там, где никогда-то нет зимы, зато есть рабские рынки и добрые хозяева.
