- Пожалуй что, - Аграфена Марьяновна вновь поглядела на Лилечку, а та на бабку, которую не получалось воспринимать бабкою, ибо была та совсем даже не стара.
И еще в положении.
Разве бывают бабки в положении? Вот то-то и оно.
- Сходить пусть сходит, авось и проснется кровь… вы как думаете, госпожа ведьма?
Ведьма, сидевшая за столом тихо-тихо, еще тише Лики, которая до сих боялась лишнее внимание привлечь, посмотрела на Лилечку взглядом ясным-преясным.
- Кровь уже проснулась, - сказала она, и погладила толстую кошку, которая лежала на коленях. А кошка тоже на Лилечку поглядела и тоже взглядом ясным-преясным.
Она хорошая.
Ведьма.
И кошка тоже. У кошки котятки, которые возились в корзинке, и даже глаза у них уже открылись, но котятки все равно были смешными, головастыми, с тонкими лапками и хвостами-нитками. Они пищали и норовили из корзинки удрать, пусть бы та была большою.
А кошка их мыла.
Вылизывала.
Правда, Фиалке совсем не нравилось, что Лилечка на котяток смотреть ходит, пусть бы даже Лилечка объясняла, что другие ей не нужны совершенно, но интересно просто. Это ведь нормально, что ей интересно.
- Что касается смотрин, то… даже если она получит благословение и вынуждена будет отправиться во дворец, то весьма сомневаюсь, что выбор остановят на ребенке…
Ведьма посмотрела почему-то на Дурбина.
А тот кивнул.
- Видишь, - матушка обрадовалась.
А папенька только вздохнул тяжко…
- С Ликой и пойдут, - завершила спор Аграфена Марьяновна. – Благословение – дело хорошее, особенно когда про него люди знают. Цесаревич там или как, но всяко супруга найти годного проще будет.
Лилечка хотела было сказать, что ей-то не надо искать, что у неё уже есть найденный, но почему-то промолчала. А матушка, икнув, сказала:
- Медку бы…
И когда подали, то ткнула в мед огурцом, вытащила, подобрала пальчиком тонкую медовую ниточку и, откусив, зажмурилась от удовольствия.
- Живот не заболит? – обеспокоенно поинтересовался папенька. И на матушку поглядел с опаскою. Она же лишь икнула.
- Не заболит, - ответил Дурбин. – У дам… в положении… как бы это выразиться… есть собственное видение рациона. И мешать тому не стоит.
За столом почему-то сделалось тихо.
И скучно.
Лилечка потому и сбежала, порадовавшись, что гувернантку матушка лишь собирается нанять. А то ведь с гувернанткою из-за столов сбегать было бы куда как сложнее.
Очередь.
Вот меньше всего Стася ожидала увидеть эту вот длиннющую, извивающуюся, словно огромная змея, очередь. Та протянулась от храма, заполнив петлями рыночную площадь, до Калужской улочки, а от нее – через мосток и уже на мостовую, скрывшись где-то там, в переплетении местных улиц.
Очередь… удручала.
Она и в прежние-то годы не особо любила в очередях стоять. Теперь и вовсе осознала, что совершенно вот не готова к этакому подвигу.
- Ох ты ж… - только и вздохнула Маланька, осенив себя кругом. – Долго придется стоять.
- Агась, - отозвалась Баська, глядя на девиц, которых было… много.
Очень много.
Стасе даже подумалось, что девиц этих, верно, со всего Беловодья свезли, чтоб уж точно гарантировать, что неведомый царевич найдет себе супругу. Царевича было немного жаль, но девиц, которым предстоял нелегкий день, еще жальче. Не говоря уже о себе.
- А я говорила, что еще со вчерашнего умные люди занимали, - проворчала Баська, поправляя вышитый бисером венчик. – Тепериче вот мучайся…
Время было раннее.
Час пятый утра. И Стася с куда большим удовольствием провела бы этот пятый час в постели, но нет, выяснилось, что инициатива-то инициативой и желание желанием, однако же в храм надлежало явиться не самими, но в сопровождении.
И раз уж служат девицы Стасе, то в её сопровождении.
Так что…
…очередь двигалась, пусть и неспешно, но все-таки, что позволяло надеяться, что когда-нибудь, возможно, даже в этой жизни, они достоятся.
Знать бы, до чего еще.
Мелькнула мысль заявить громогласно, что она Стася не просто так, а целая княгиня Волкова, и потребовать, чтобы её пропустили к самому храму, но мелькнула и исчезла.
Вон, прямо перед нею, маячила спина то ли богатой купчихи, то ли боярыни. Во всяком случае одета девица была роскошно, окружена выводком нянек, мамок и холопок, которые мало что хороводы не водили. Только и доносилось:
- Медку…
- …водицы студеной…
- Куда суешь! Небось, застудишь… матушка-боярыня лучше взвару отведай…
- …посиди…
- Пряничка…
И эта локальная суета как-то странно сочеталась с общею неторопливостью процесса. Чуть позже, когда очередь добралась-таки до рыночной площади – а солнце поднялось высоко – Стася отметила еще несколько страждущих царского внимания, отличавшихся от прочих страждущих явным богатством.
- Лукерья Анисимовна, - Горыня, которая отправилась в храм, то ли за компанию, то ли тоже с надеждою, указала на длинную, возвышавшуюся по-над прочими девицу в золотом сарафане. Сарафан украшали драгоценные камни, что при малейшем движении вспыхивали, оттого казалось, что и сама девица вот-вот вспыхнет. – Купца Сварожина дочь. Первого, к слову, в гильдии…
Купец держался поодаль.
И в целом мужчины, если и были на площади, то словно бы в стороночке, всем видом показывая, что попали они сюда совершенно случайно и к самой-то очереди отношения не имеют. Стася не удержалась и спросила, почему так.
- Так ведь бабье-то дело, - вполне искренне удивилась Баська, перекидывая корзинку с левой руки на правую. Корзинку вручил Антошка, строго-настрого велевши себя голодом не морить, потому как в заморенной бабе никакой красоты нету.
И для поддержания оной сложил две дюжины пирожков, кулебяку, расстегаев и еще чего-то, способного скрасить тяготы ожидания.
- Она хочет сказать, что Ладора покровительствует женщинам, - продолжила Горыня, от пирожка не отказавшись. – И некогда многие невесты просто сами собой приходили в храм, кланялись, испрашивая благословения. Некоторые получали. Другие нет… моя нянюшка говорила, что получали те, кто замуж шел по своему желанию, мужа любил и любви же искал. А те, кто желал выгоды или же был к браку приневолен, то какое им благословение?
- А еще девка того… нетронутой быть должна, - поспешила добавить Баська.
- Невинной, - Горыня пирожок ела аккуратно. – Но… нянюшка сказывала, что порой и вдовам случалось его получить. А стало быть, невинность – не обязательное условие.
