– Дядя Андрей, не плачьте, – Вика вытерла ему слезы подушечками пальцев, он поймал их рукой и прижал к своим губам. Мягкий поцелую обжог ладонь.
– Ты – единственный человек в мире, которому я, надеюсь, нужен. Ты – единственная, кто нужен мне.
Вика чуть не захлебнулась от этих слов. Сердце отбивало чечетку где-то в районе горла. Руки тряслись так, что это заметил Андрей и сжал их в своих ладонях.
Он с отчаянием посмотрел на племянницу:
– Я понимаю, что ничего не могу тебе дать, кроме моей заботы, защиты и денег. Но, может быть, этого будет достаточно, чтобы ты просто была рядом?
Вика сглотнула. Она не знала, что тут можно ответить? Не понимала: это предложение руки и сердца, или просто родственная любовь?
– Дядя Андрей… Я поеду с вами.
Она опустила взгляд, не выдержав его глубоких горящих глаз, в которых отчетливо читалась любовь, и далеко не отеческого характера.
Глава 53
Дверь лифта открылась. Они пошли по коридору. В крайней палате было светло и тепло. Вика сразу пошла в душ, захватив с собой заботливо приготовленный кем-то халат. Она пыталась смыть с себя всю грязь последних дней, все чудовищные воспоминания. Ее даже не интересовал ответ на вопрос: что же стало с Вадимом, и посадят ли его? На этот вопрос сердце отзывалось в равной степени равнодушием и опустошенностью. Какая теперь разница, что произойдет здесь, если скоро она будет там, за океаном? «Да, я была дурой. Если бы сразу доверилась дяде Андрею, если бы повела себя правильно… Не было бы всего этого кошмара. Но, знала бы где падать, соломку подстелила. Надеюсь, больше ничего страшного меня не ожидает. Хотя, наверное, придется еще давать показания и выступать в суде в качестве потерпевшей». Она тщательно терла свое усталое тело мочалкой. Горячая вода постепенно наполняла кожу, мышцы разогревались и вновь становились сильными и упругими. Насухо вытерев полотенцем разгоряченное тело и надев халат, Вика вышла в палату. Андрей уже накрыл стол, еды было более, чем достаточно, видно, что из хорошего ресторана. Паста карбонара, два салата, фрукты, мясная и сырная нарезка, сок и горячий чай, дымящийся в сторонке, создавали невероятный уют даже в больничной палате.
– У нас прям праздник! – Вика улыбнулась и села на холодный кожаный больничный стул прямо голой попой. У нее и одежды-то на смену никакой не было. Сидеть было неприятно, но очень уж хотелось есть.
– Вика, переоденься. Там новая одежда, – дядя указал на коробку, стоящую в углу палаты.
Девушка обрадовалась – не придется краснеть, сидя перед дядей без трусов.
Она наклонилась, вытащила новые джинсы, рубашку, теплый кардиган, красивое кружевное белье. «О Боже, он еще и белье мне выбирал. Может быть, Олеся помогала?», – не глядя на дядю, она прошептала:
– Спасибо! – и прошлепала в душевую. Там, быстро переодевшись, обула больничные шлепки и вернулась к столу.
– Ну вот, теперь все в порядке. Можно и отметить твое возвращение! – улыбнулся Андрей и налил сока в два стеклянных бокала.
– Откуда здесь такое богатство?
– Праздник же отмечаем, – отмахнулся дядя.
Вика сделала глоток сока и вспомнила как пила его пару недель назад.
– Это манго? – спросила насторожено.
– Да, наверное, тебе не нравится?
– Просто воспоминания не очень.
– Ясно, – Андрей поднялся, взял коробку со стола и вышел в коридор, тут же вернувшись с пачкой вишневого сока. – Вишню любишь? – он улыбнулся как можно более расслабленной улыбкой.
– Обожаю, – Вика старалась отогнать мысли о прошлом.
– Кушай спокойно, тебе надо восстанавливать силы.
Вика принялась с наслаждением жевать искусно приготовленную еду. А дядя Андрей продолжил говорить:
– Для начала, надо оформить документы на выезд. Я сегодня же отдам твой паспорт в фирму, которая быстро оформит нам выездную визу. Но придется проторчать здесь еще некоторое время, пока идет следствие. Ты, как потерпевшая, должна дать показания. В общем, недели три-четыре пройдет, а потом мы сможем вернуться домой.
– Дядя Андрей, а как вы все это провернули? Ну, нашли и освободили меня.
– Вик, давай ты поешь, а потом я расскажу. Не хочется тебе аппетит портить.
Рот девушки расплылся в чеширской улыбке:
– Разве можно голодного лишить аппетита? Рассказывайте, а я буду есть.
– Ну хорошо, – Андрей сложил руки на груди, – мы понимали, что тебя увезли на базу. В полиции уже были ориентировки. Там за тебя поручился некий Виталий Яковлевич. Он, как оказалось, знал все подробности этого дела. У него тоже родственник есть, Сашей зовут. Они твои друзья, да?
Вика подняла голову и уставилась на Андрея широко раскрытыми глазами.
– Как? И они тоже были?
– Где были? Я не видел их. А ты ешь, ешь. Иначе буду молчать.
Вилка набила рот макаронами, но удивлению девушки не было предела.
– Так вот, они знали, где тебя искать. Но нельзя было просто прийти и разрушить там все – частная собственность и все такое. Хотя, не понимаю, почему? Ведь если кто-то держит в заложниках человека – это довольно веская причина для спецоперации. В общем, я поехал туда, поговорил с одним полковником. Он упирался, что тут не моя страна и законы надо соблюдать. Но долго ждать было невозможным, ведь тебя могли просто убить или вывезти зарубеж.
Андрей налил себе стакан сока и принялся уплетать макароны. Вика взглянула на него:
– Я не поняла, это что – рекламная пауза?
– Викуль, жуй свой попкрон и смотри фильму, – дядя с набитым ртом выглядел настолько забавным, что невозможно было на него обижаться.
– А дальше-то что было?
Он помотал головой:
– Ты хочешь, чтобы я погиб от восстания макарон во рту? Как-то помнится, мне делали гастроскопию, вот сейчас я ощущаю примерно тоже: под твоим убийственным взглядом не лучше, чем в кабинете гастроэнтеролога.
Вика откинулась на спинку стула. Улыбаясь, положила вилку на тарелку и «объявила голодовку».
– Окей, окей, – Андрей поднял руки, сдаваясь. – Мы собрали вместе все улики: телефон, рассказы очевидцев, даже твоя мать и ее собутыльник дали показания. Этого было больше, чем достаточно, чтобы организовать захват вражеской территории. Теперь Вадиму и его дружкам грозит статья 126 УК РФ и до 15 лет лишения свободы. Хорошо, что ты оказалась жива! Теперь можно доесть макарошки? – Андрей умоляюще сложил ладони и улыбнулся.
