Я почти не спал, ждал возвращения Сладкой. Её голос по телефону мне не нравился, точнее, интонация, с которой она говорила. Но она обещала всё рассказать, и я терпеливо ждал. Ну, как терпеливо, вчера два часа молотил грушу в спортзале. А сегодня с шести утра меряю шагами квартиру.
В девять Сладкая написала, что выезжает. Это ещё часа два. Как дождаться... Минуты тянулись как часы. В ожидании я выпил, наверное, литр кофе и скурил пол пачки сигарет. Странное предчувствие не покидало. Что-то изменилось. Узнать бы -- что?
Щелчок замка ударил по натянутым нервам как выстрел. Вышел навстречу. Стою, жду, наблюдаю, как она медленно раздевается, при этом старается не встречаться со мной взглядом. Твою ж мать! Что, бля*ь, происходит?!
- Если сейчас не скажешь, что происходит. Я... - а что я? Ей я ничего не сделаю, сам... Сам и так уже себе психа напоминаю.
- Ты прав, надо поговорить, - эта фраза просто выводит из себя.
Держу руки в карманах, сжимаю кулаки до боли в пальцах. Сладкая проходит на кухню и садиться за стол. Начинает крутить в руках чайную ложечку, что я оставил на столе. Моё терпение, как песчинки в песочных часах, неумолимо заканчивается.
- Хочу сказать сразу, - начинает она. - Я приму любое твоё решение...
Да, что же такое? Где она понабиралась этих фраз, и самое плохое, она не смотрит на меня. И я ни хрена понять не могу, потому что не вижу её глаз.
- Хочешь сказать сразу, говори -- сразу. Хватит тянуть. У меня фантазия буйная, - не выдерживая, перебиваю её я.
Она поднимает глаза на меня. Разглядывает долгую минуту и выдает.
- Я беременна.
Что угодно был готов услышать, но точно не это. Я впал в ступор, который длился, кажется, вечность, пока мои мысли выстраивались в ряд, а я пытался осознать, что только что услышал.
Сладкая беременна. Беременна. Беременна от меня. У меня будет ребёнок. Никогда не задумывался об этом. Честно, даже вот вообще. Сначала был слишком молод и беден. Потом вроде не беден, но всё ещё молод. Потом... Потом я вообще не думал о жизни, а о новой жизни, тем более. Мне казалось, я несу только смерть, и уж точно не могу подарить жизнь. Оказывается -- могу.
Сладкая смотрит, кажется, даже не мигает. Подхожу, становлюсь на колени, беру её руки в свои и целую ладошки, прижимаюсь к её ногам и говорю "спасибо". Слезы сами катятся из глаз.
Это был чистый кайф. Осознавать то, что в твоей жизни случилось что-то настолько хорошее, что женщина, которую ты любишь, носит под сердцем твоего ребёнка. Я не знаю, как другие мужики реагируют, и уж точно не понимаю тех, кто бросает своих детей.
Поднимаю глаза и вижу, что Сладкая тоже тихо плачет, просто улыбается, а по щекам катятся слёзы. Поцелуем стираю слезинки, легко касаюсь уголков губ, а потом целую губы. И вот уже Сладкая сидит у меня на коленях, крепко обнимая меня за шею, и мы жадно целуемся.
- Я так переживала, - признается она, когда мы прерываем поцелуй. - Думала, ты не захочешь, а срок уже восемь недель, но я бы всё равно сохранила...
- Глупая, - ухмыляюсь, - как вообще в твою голову пришли такие мысли?
- Ну, ты молодой ещё, и мы не планировали, даже не говорили об этом.
- Знаешь, - прикусил мочку её ушка. - Мне, кажется, я был к этому готов с самой первой встречи. Ведь у меня всегда с собой были презервативы, но я, как будто специально, не хотел их надевать. Мне хотелось, чтобы ты была моей. Пусть я и не сразу это признал.
Я снова поцеловал Сладкую. Это поцелуй перешёл границы целомудренности и желание, сильное, дикое, стало окутывать, завладевая разумом.
- А нам можно?
Сладкая лишь кивнула, мне большего и не надо.
На следующий день я купил кольцо. Я не мастер романтики и красивых слов. Я просто встретил её с работы, одел в машине на ее пальчик кольцо, и отвёз в ЗАГС, где мы подали заявление.
- Ты свадьбу хочешь? - по дороге домой спросил я. - Ну, там, платье, подружки невесты, букет, торт... Что там ещё бывает?
- Не хочу, - ответила Сладкая. - Давай просто распишемся.
Мы так и сделали. Через три недели, тихо, только мы и регистраторша. Это был наш праздник. Только наш.
Правда на выходных пришлось поехать к родителям Сладкой и сообщить, что теперь мы муж и жена.
Теща похоже обиделась, но это продлилось недолго. Она ворчала, что Маша у неё единственная дочь и она мечтала о её свадьбе. Но потом решила, что раз дочь счастлива, это гораздо важнее.
Беременность протекала нормально, Сладкая, естественно, окончательно переехала ко мне. А я бросил курить. Курить при беременной жене, как-то совесть не позволяла. Было нелегко, особенно первые два месяца, но ничего, справился.
И всё было замечательно, но иногда по ночам я просыпался и смотрел на спящую рядом Машу. Потому что мне казалось, что всё это неправда, не со мной. Что кто-нибудь придёт и скажет, что всё, мой лимит на счастье закончился. И отберет у меня мою сладкую Машу.
Но время шло, она была рядом, превращаясь в удивительно красивую женщину. Может я и не адекватен в оценке, но беременность ей определённо шла. А растущий животик я готов был покрывать поцелуями круглосуточно. А еще, в её гардеробе стали появляться цветные вещи.
Был я когда-нибудь так счастлив? Нет. Не знаю. Не помню. И даже её повышенная раздражительность не портила этого чувства.
Одну из гостевых комнат мы переделали под детскую, выбрав нейтральные, зелёный и жёлтый, цвета. Наш ребёнок не хотел нам сообщить свой пол. На каждом УЗИ, как бы ни старались разглядеть, что там у него между ножек, так и не увидели. Ну что же, будет сюрприз.
58 глава
Маша
Иногда смотрю на Саву и не могу поверить, что это тот самый странный молодой человек, которого я чуть не сбила, и он стал моим мужем. Разбудил меня и подарил мне частичку себя. И это частичка с каждым днем все больше и сильнее.
Девчонки жаловались, что я зажала свадьбу, но всё равно были за нас очень рады. Беременность проходила хорошо. Правда, в третьем триместре Сава наотрез отказался заниматься сексом. Он очень боялся навредить. Вообще, он оказался очень заботливым, иногда до раздражения покладистым. А мне, так иногда хотелось, чтобы он стал Варваром, который брал, не спрашивая, и доводил до состояния невесомости.
Иногда он так плотоядно смотрел на меня, что от одного взгляда становилось жарко, но потом он сбегал в душ.
Мама очень хотела, чтобы я рожала у неё в отделении, и мы, обсудив это с Савой, согласились. Он, кстати, хочет присутствовать при родах. Я пока как-то не решила окончательно, хочу ли я этого. Его контроль раздражал, он трясся над нами хуже курицы-наседки. И этот затравленный, полный страха взгляд я тоже иногда ловила. Он всё ещё боялся, хоть не говорил об этом вслух.
