Он всегда платил очень щедро. Маре хватало этих средств, чтобы заплатить хозяйке вперед за несколько дней, а то и целый месяц. Все это время она позволяла себе не принимать других клиентов. Кроме того, Леон был нежен и обходителен с ней. Словно она не была тем, кем была. Неудивительно, что ее юная душа откликнулась и потянулась навстречу этому мужчине…
— А она? Королева любит тебя? — Мара вернулась к их разговору, отвлекаясь от воспоминаний.
— Да, я почти уверен в этом. — Леон сел на постели, потянулся за своей одеждой. — Я ведь не слепой. Хотя до сих пор мне удавалось таковым прикидываться, — добавил он, невесело усмехнувшись.
— Так, может, надо было не ограничиваться одним только поцелуем? — Мара потянулась к мужчине, обвила сзади руками, мешая одеваться. — Прижал бы ее где-нибудь к стенке, — томно прошептала она в его ухо, — и, глядишь, она бы от тебя отстала.
Леон перехватил ее руки, повалил на постель, жарко целуя в шею.
— Хотя это вряд ли, — выдохнула Мара, блаженно улыбаясь. — О! А лучше всего прижать и осрамиться!
Леон хмыкнул и вернулся к своему занятию.
— Хотя да, осрамиться ты не сможешь, — сморщила носик Мара, наблюдая за тем, как он одевается.
Мужчина отвесил шутливый щелчок по ее носу, засмотревшись на красивые веснушки.
— Так что же ты тогда чувствуешь к ней?! — не отставала она.
— Я не знаю. Честно. — Леон задумчиво потер переносицу. — Однажды много-много лет назад, когда Морриган еще не была королевой, я видел ее… такой несчастной. Я не могу рассказать тебе всего, что знаю. Но она долгое время… была в плену. Помню, когда я увидел ее сразу после освобождения, я подумал: «Кто же эти изверги, что сделали с ней такое?» И вот в ту ночь, когда она проснулась от своих кошмаров, я вспомнил и увидел ее снова той девчонкой. Несчастной, изувеченной… И меня просто накрыло. Злостью, неизбежностью, не знаю, чем еще…
— О нет, нет. Нет! — Мара подскочила на постели, прижав обе руки к раскрасневшимся щекам. — Только не вздумай рассказывать все это самой королеве!
— Почему? — Леон искренне не понимал столь бурную реакцию девушки.
— Да потому что ты пожалел ее, Леон! И если она узнает об этом, то, поверь мне, она… тебя уничтожит!
ГЛАВА 10
УРОКИ МАСТЕРСТВА
Королевский сад, который Бьянка отныне называла не иначе как Живым, стал для девушки вторым домом. Здесь она проводила все свободное время, которого, к слову сказать, теперь у нее было не так уж много. Утренний туалет и трапеза без паузы сменялись уроками чтения, письма, истории, географии и множеством других дисциплин, новых и незнакомых для обычной крестьянки. Были даже уроки музыки, на которых Бьянка с удивлением обнаружила, что ее голос благодаря должной тренировке и правильной постановке может звучать абсолютно обворожительно для самого взыскательного слуха. А уж тонкие длинные пальцы, казалось, так и просились освоить очередной музыкальный инструмент, извлечь из него поистине волшебные мелодии, способные растопить даже черствое сердце.
Бьянка была прилежной ученицей. Новый мир накрыл ее с головой, и она понимала, что, если королеве вдруг вздумается отправить ее назад в Далму, она уже не сможет вернуться к своей прежней жизни. Завянет, словно цветок без живительной влаги.
— Учителя все наперебой хвалят тебя, — будто подслушав ее мысли, произнесла королева.
Они неспешно шли по тропинке, вымощенной светлым гладким камнем, и до сего момента молчали. Бьянка всегда ощущала некоторое утомление и опустошенность после уроков магии, которые ей давала сама королева. А о чем думала Морриган и чувствовала ли она усталость, было ей неведомо.
— Я очень стараюсь, ваше величество. Мне все интересно и многое хочется узнать как можно скорее, — произнесла она чересчур серьезным тоном.
— А куда ты так торопишься? — улыбнулась королева краешком губ.
Бьянка не стала лукавить, но решила быть предельно откровенной.
— Иногда кажется, — начала она, чуть помедлив, — что мне снится какой-то сказочный сон. И я тороплюсь успеть как можно больше до того, как проснусь.
Морриган снова улыбнулась, свернула на очередную тропинку, увлекая за собой и свою спутницу.
— Что ж, я могу заверить тебя, что ты учишься очень быстро. То, на что у меня ушло почти около года, ты освоила всего за каких-то два месяца. Впрочем, — королева печально вздохнула, — меня ведь некому было учить. Я сама нащупала все свои способности и потом еще долго соображала, как могу ими управлять.
Бьянка помолчала, обдумывая слова правительницы. Ей действительно очень повезло. Королева была хорошим, а главное, терпеливым педагогом.
Сначала она научила ее чувствовать связь с землей, которая отныне стала подвластной Бьянке стихией. Ее советы и разъяснения были одновременно простыми и точными.
«Чувствуешь легкое покалывание? Ощути его как следует, прогони по всему телу. А теперь дотронься вот до этого бутона. Закрой глаза, представь, каким будет этот цветок, когда распустится», — говорила королева.
Бьянка послушно чувствовала, прогоняла, представляла… А открыв глаза, ахала в изумлении — бутон раскрывался на ее глазах, являя миру свою первозданную красоту.
— Я могла бы приносить людям пользу! — заявила она сразу же после первого успеха.
Морриган выгнула бровь, с интересом глядя на свою способную ученицу.
— Слушаю тебя.
— В Далме и соседних деревнях, — торопливо заговорила девушка, — земля уже не такая плодородная, как была раньше. Часто случаются неурожаи. А это большая беда для любой семьи. Голод… Я могла бы вернуть земли деревень к жизни, напитать их силой!
Бьянка говорила запальчиво, охваченная своими эмоциями, и заранее опасалась, что Морриган отмахнется от ее предложений как от глупой и бесполезной затеи.
Но королева неожиданно согласилась:
— Идея хорошая. Давай учись, расти, набирайся опыта, и через пару лет я сделаю тебя советником по земельным вопросам. Будешь возрождать сельское хозяйство. — Она задорно подмигнула Бьянке, отчего та на мгновение растерялась.
Не шутит ли ее величество?
Но королева уже снова была сама серьезность, задавая следующий вопрос:
— А что у тебя с перемещениями?
— Все хорошо. На днях я была дома. — Бьянка улыбнулась, вспоминая ошалевшие лица родных, когда она неожиданно вышла из своей крохотной комнатки. Все ей было до боли знакомо там — и запахи, идущие с кухни, и топот ног беспокойных близнецов, и окрики матушки, даже трещинки в полу, и те были словно на веки вечные впечатаны в ее память.
Вот только воздуха ей там уже не хватало…
Ребра Бьянки до сих пор болели от крепких, стискивающих ее объятий, а одежда насквозь пропиталась сладким дурманящим запахом молока, исходящим от маленькой сестренки. Почему-то малышка осталась в ее воспоминаниях самым ярким событием от недавней встречи. Девушка помнила серьезный взгляд больших синих глаз и то, как она впервые ощутила особую связь с этим крохотным существом. Бьянка поняла, что когда-нибудь и она тоже станет матерью.
