– Полагаю, фениксов в твоем мире конкретно так не любили, – сделала вывод я и, поймав смеющийся взгляд, в котором плескался невысказанный вопрос, пояснила: – С такой внешнеполитической позицией сложно стать объектами всеобщего восхищения.
– Тут ты права. Но фениксов с трудом терпели не только из-за заносчивости, но и по причине синдрома Геримера.
– А это что еще за гадость?
– Мания величия в крайней степени. Через это проходит любой юнец. Когда хочется творить подвиги и становиться во главе мира!
– Оу, так потому ты и попал в Малахит? Правда, выбор странный, все же лишь в зеленом секторе к воплощениям стихий такое отношение.
– Меня не спрашивали, куда я хочу. Сила просто воплощается, и выхода нет. Да и все не настолько плохо, Миямиль. Гудвин – весьма милостивый господин.
– Но лучше вообще не иметь хозяев, не так ли?.. – тихо проговорила я.
Мастер не ответил, лишь шагнул ко мне ближе и положил руку на талию, притягивая к себе. Коснулся губами волос и шепнул:
– Это сложный вопрос, лепрегномик. И размышлять о нем вредно. Так как в Малахите вообще сложные межличностные узы.
– Да, только у вас дружат силком, если кому-то более могущественному этого захотелось, – буркнула я, все еще не смирившись с тем, что вариантов у меня не было.
Ведь не только дружат против воли…
– Зря ты так бескомпромиссна. Вряд ли среди нас много мазохистов, стало быть, да, более близкое общение может быть начато из-за того, что кто-то форсирует события, но продолжение всегда зависит от двоих. – Он замолчал, ласково заправил выбившуюся прядь моих волос за ухо и тихо проговорил: – Уж ты-то это понимаешь.
Я лишь прикусила губу.
С одной стороны, хотелось возмутиться и напомнить, что вариантов мне не предоставили, а с другой…
Если вспомнить, то я ни разу не сказала ему твердого «нет». Ну, настолько ясного, чтобы и самой поверить.
Потому что боялась? Или потому, что в глубине души мне было приятно, что меня добиваются. А в такие моменты нечто исконно женское намекает, что трепыхаться, конечно, стоит, но не так чтобы сильно.
Убегать следует так, чтобы тебя догнали.
И все это из-за того, что он действительно мне нравится.
Только ли нравится? Возможно, уже гораздо больше?
Я терялась в синих глазах так и не отстранившегося Леля, и мне хотелось качнуться вперед, чтобы окончательно раствориться в его теплых объятиях. Спрятать лицо на груди, закрыть глаза и вдыхать тот особенный аромат тела, от которого кружилась голова.
– Мия… – Длинные пальцы ласково обвели абрис лица, взяли меня за подбородок. – Знаешь, что сейчас произойдет?
– Что? – как зачарованная выдохнула я, не в силах смотреть на что-то еще, кроме его чувственных губ.
– Я тебя поцелую.
От хрипловатых ноток в мужском голосе подкосились колени, а когда Мастер действительно завладел моими губами, то ему пришлось привлечь меня к себе.
Воздуха не хватало, но я не думала ни о дыхании, ни о том, что мы находимся в весьма людном месте в консервативном государстве. Сейчас имел значение только держащий меня в объятиях мужчина и стук сердца, который с каждой секундой звучал все громче. Ба-ра-ба-ны… вместо пульса.
Хин целовал нежно. Осторожно, томно, то невесомо согревая губы дыханием, то завладевая верхней губой, касаясь языком нижней. Приглашая к большей откровенности. И я шла, да… шаг за шагом я двигалась следом за ним по туманной тропинке чувственности.
Когда головокружительный поцелуй закончился, я осознала, что Мастер держит меня практически на весу. Но почти сразу он аккуратно поставил меня на ноги, удостоверился, что я хоть и нетвердо, но на них стою, и ласково чмокнув меня в кончик носа, проговорил:
– Чувственная девочка. И пока ты не успела сгореть от смущения, а те почтенные гномы в отдалении не рухнули в обморок от творящегося разврата – пойдем наконец в сторону твоего дома. Должны же мы узаконить наши поцелуи!
Так… каким образом мы от простого знакомства с родителями добрались до узаконивания чего бы то ни было?!
– Эм, Лель…
– Что? Куда нам, кстати?
– Налево. Так вот, слушай…
– Мия, ну согласись, что бросить жениха ты всегда успеешь, не так ли? Зато целоваться можно со спокойным сердцем! – Он подмигнул с настолько проказливым выражением лица, что я вновь на какой-то момент увидела отражение облика того красивого парня, которым он временами оборачивался.
– Слушай, а просто целоваться мы не можем? – нервно спросила я, ощущая себя кроликом, вокруг которого все туже свивает кольца питон. Притом змеюка очевидно была не голодной и настроена благодушно, желая скорее погреться о животину, чем сожрать ее прямо сейчас.
Но кто знает, как скоро змей проголодается? И чем это обернется для ушастого. Для ушастой.
Набравшись решимости, я на одном дыхании выдала:
– Я не хочу за тебя замуж.
На меня посмотрели с крайним удивлением. Настолько сильным, что я даже на какой-то момент смутилась. Словно он совсем-совсем ничего не сделал, а я тут по ерунде брыкаться начинаю.
– Так не ходи, малыш.
И все.
Я открыла рот, а потом снова закрыла, понимая, что, наверное, стоит пережить этот день, а потом уже осмыслить его целиком. Потому что еще неделю назад я искренне считала, что я всего лишь Разделяющая и все остальное мне показалось!
А сейчас вот. День закончится, и тогда я все осмыслю.
Потому что здраво рассуждать прямо сейчас у меня очевидно не получается.
* * *
Дом моего деда находился на левой стороне уходящего в бездну Разлома. На левой как раз жили родовитые мастера, и чем ближе дом стоял к обрыву, тем выше по социальному статусу находился его владелец.
Дом деда находился в первой линии.
– Хм-м-м… – Хин задрал голову, глядя на монументальное строение. Да, гномы любят размах. – Слушай, Мия, когда мне в досье сказали, что ты не простая гномка, я даже не мог представить насколько! Неужели мне повезло с завидной невестой?
Издевается! Вот точно издевается!
Такая фраза была бы уместна от кого угодно, но не от одного из восьми сильнейших магов нашего мира.
– Надеюсь, все дома, – проговорила я, останавливаясь у главного входа и не находя в себе сил взять дверной молоток и ударить в железную пластину.
– Конечно все, я же предупредил.
– В смысле?!
Разом представилось официальное письмо, в котором Мастер Пытки сектора Малахит уведомлял моих родителей и деда о том, что приедет свататься и отказы, конечно же, не принимаются.
