Не успела я хоть что-то ответить, как Хин сжал камень, между белых пальцев просочились черные вихри, которые стремительно окутали нас и кинули куда-то сквозь пространство.
Я обеими руками хваталась за плечи белого Мастера и молилась… молилась, пусть мне хватит мудрости и здравого смысла, чтобы устоять перед этим мужчиной!
Глава 4
О безвыходных положениях и целеустремленных мужчинах
Когда мгла вокруг рассеялась и я вновь ощутила под собой твердый пол, то сначала отпрыгнула от Мастера как можно дальше, а уже потом огляделась. Судя по роскошной гостиной, мы находились в каком-то городском доме, притом, если мне не изменяет память, я здесь уже бывала…
– Мастер Хин!
– Да-а-а?
Он смотрел на меня с таким искренним интересом, что я даже подавилась возмущенной тирадой и ограничилась лишь эмоциональным:
– Вы меня к себе домой притащили!
– Да, – спокойно подтвердил Хин и даже уселся в кресло, широким жестом предлагая мне занять соседнее. – Правда предусмотрительно?
Садиться не хотелось. Хотелось топать ногами, разбить во-о-от ту очевидно дорогущую статуэтку на каминной полке и, в заключение, надеть на блондинистую голову главного палача Малахита картину с красочным пейзажем. Я прекрасно осознавала всю неадекватность и несбыточность подобных желаний, но реально, ОЧЕНЬ хотелось.
– В чем предусмотрительно?
– Ты чрезвычайно переживала за свой моральный облик перед лицом общественности, и я позаботился о его непогрешимости. Так что располагайтесь, Миямиль Гаилат… будем вести светскую беседу.
Пришлось располагаться. Присела, расправила складки на коричневой юбке, с тоской посмотрела на передник, вспомнив про фамильные скалку и сковородку, но решила, что второй раз за рукоприкладство меня не простят.
– Мастер Хин… мы же будем беседовать про мои функции Разделяющей?
– Нет, – с совершенно довольным выражением лица ответил Хин, тем самым зверски переломав крылышки надежде выбраться из этой передряги без потерь. – Ты прекрасно знаешь, что это лишь предлог.
– Но вы же сказали тогда…
– Лишь для того, чтобы немного тебя успокоить. Я хочу, чтобы ты была рядом, и, наверное, будет излишним уточнение о том, что я всегда получаю желаемое.
Козел. Самоуверенный, наглый и высокопоставленный.
Я решительно посмотрела в спокойные синие глаза и заявила:
– Ну а я вас не хочу. Что будем делать, уважаемый Мастер? Или вы, как и любой властьимущий, станете идти к своей цели по трупам? В нашем случае по трупам моей чести, желаний и чувства собственного достоинства! – я заводилась все больше с каждой фразой, кипя от гнева, возмущения и… отчаяния. Потому что да, я не сомневалась в том, что этот мужчина получает то, что хочет, невзирая на любые протесты. – Сколько раз я должна сказать о том, что вы мне не нравитесь, для того, чтобы быть услышанной?!
Когда я закончила свою речь, прервавшись на высокой ноте и не в силах даже выдохнуть от сжавшей грудь паники, в комнате повисла тяжелая, почти материальная тишина. Она сжимала мне виски, просачивалась в легкие вместе с тягучим воздухом и перекрывала кислород.
Смотреть ему в глаза было страшно. Очень страшно, потому что они ни капли не изменились, лишь на губах появилась странная, незнакомая мне усмешка.
– Знаешь, Мия… а мне еще никто настолько смело не заявлял о своем отвращении.
На моем бедном сердце словно обрезали все нити, которыми оно держалось за ребра, и оно рухнуло вниз, чтобы пару раз трепыхнуться и затихнуть.
Ему было трудно врать. Вот так вот, откровенно и глядя в глаза, независимо вздернув подбородок и не дрогнув ни одной мышцей лица.
А я лгала. Мастер Хин был странным, необычным, иногда пугающим, но уж точно не отвратительным. Но я молчала, по-прежнему не сводя взгляда с на удивление яркой синей радужки его глаз.
Мужчины не любят откровенного пренебрежения своей персоной, потому есть надежда, что он меня выгонит. Про второй вариант развития событий я старалась не думать, веря, что главный дознаватель Малахита все же живет по законам чести.
– М-да… – Он задумчиво перебрал длинными пальцами по деревянному подлокотнику кресла. – Надо признать, ты меня поставила в тупик. Без понятия, что с тобой делать.
– Простить и отпустить? – рискнула предложить самый замечательный вариант я.
– Нет, это уже меня не устраивает. – покачал головой Мастер и, пружинисто поднявшись, направился ко мне.
Вжавшись в спинку кресла, я с ужасом наблюдала за его приближением, но дознаватель не торопился на меня набрасываться и творить всякие ужасти. Он целенаправленно и обстоятельно действовал на нервы! Обошел кресло кругом, заставляя меня нервно передергивать ушами, и наконец остановился за креслом, облокотился на его спинку и, нависнув сверху, осторожно коснулся кончика длинного уха.
Напротив нас висело огромное, от пола до потолка, зеркало, и я пялилась в него остановившимся от шока взглядом. Мастер тоже смотрел в зазеркалье, поймав мой взгляд и не отпуская. А наглые, самоуверенные лапищи поглаживали судорожно прижавшееся к голове ушко, начиная от острого кончика и заканчивая чувствительной мочкой.
Я сидела как мышь перед удавом, зачарованная его взглядом и прикосновениями, и не могла разобраться, что сейчас творится у меня в душе.
Мне уже не было щекотно от прикосновений к ушам, мне становилось жарко… и стыдно. Стыд удушливой волной поднимался из живота, заливая краской щеки и сбивая дыхание.
– Видишь ли, моя маленькая рыжая слабость… – тихо проговорил Хин, опускаясь чуть шероховатыми подушечками пальцев вниз по шее. – Так на отвратительных мужчин не реагируют. Правда, настолько ярые протесты твоего разума меня несколько напрягают. Никогда не сталкивался с отказами, малышка, ведь раньше любое «нет» я сносил просто своим упрямством и настойчивостью, но с тобой… что-то подсказывает, что номер не пройдет. А еще мне почему-то хочется, чтобы это было ТВОЕ решение, Миямиль. Чтобы ты захотела быть со мной и сделала этот шаг, полностью отдавая себе отчет в том, кто я такой и чего от меня можно ждать.
Глядя в синие глаза главного палача сектора Малахит, я полностью отдавала себе отчет в том, что это самый опасный человек как минимум в Изумрудном городе, а потому искренне и от всей души хотела свалить от него куда подальше!
– Я понимаю, кто вы…
– И?
– Честно, Мастер Хин, при всем моем уважении к вам как к педагогу и профессионалу – в личной жизни вы счастье крайне сомнительное!
Я уже говорила, что иногда крайне не к месту высказываю свое честное мнение?
Окончательно смешавшись, я вскинула руку, бесцеремонно убирая прохладную ладонь от уха и с трудом удерживаясь от того, чтобы не сбежать из этого дома с воплями. Не знаю, чем бы закончилась наша в высшей степени оригинальная встреча, если бы в этот момент воздух в двух метрах от меня не засветился, а после из водоворота искорок с шипением выкатилась маленькая… ящерица. Ящерица катилась не просто так, а придерживая всеми лапами какую-то бумажку, которая словно жила собственной жизнью и куда-то рвалась.
