– Тогда, ваше султанское величество, мы все будем вынуждены умереть, – с мрачным видом произнес военный министр Хуссейн Назым-паша, – ибо перед нами стоит сила неодолимой мощи. Если еще утром в укреплениях Чаталжинской линии находились только подразделения русской кавалерии, и ими еще можно было овладеть решительной контратакой, то сейчас туда стали подходить большие массы вражеской пехоты. До решительного штурма Города остались считанные часы – возможно, те самые сутки, что даны нам на размышление. Подобное послание Топал-паша перед штурмом Измаила послал великому сераскиру Айдослу Мехмед-паше – и в результате урусы взяли Измаил штурмом, а из его гарнизона не выжил ни один турок.
– Царица Ольга еще страшнее правившей в те годы русской императрицы Екатерины, – скрипучим старческим голосом сказал великий визирь Мехмед Камиль-паша. – Молодая русская царица счастлива в браке, собрана, целеустремлена и не обуреваема страстями. Ей чужды обычные для особ такого рода женские слабости и капризы. Если она пишет в своем ультиматуме, что наше государство должно быть уничтожено, то так оно и будет. А еще у царицы урусов есть два тяжелых кулака: брат и муж. И если удар Великого князя Михаила, провозгласившего себя болгарским царем, разом отбросил нас к древним стенам Стамбула, то русский князь-консорт со своим десантным корпусом вобьет Османскую империю в прах. Именно для этого тот, кого в Британии зовут Воином Пришельцев, и появился в нашем мире.
– Сказать честно, чтобы государство Осман погибло, хватило бы и той армии, что уже стоит под стенами Стамбула, – проворчал Хуссейн Назым-паша. – Всего один натиск, несколько дней боев – и все будет кончено. Очевидно, всю эту операцию с десантным корпусом русская императрица затеяла только для того, чтобы сделать победителем державы осман не своего брата, а супруга…
– Но Мы еще не хотим умирать! – воскликнул султан, – тем более через несколько дней… Мы, в конце концов, только что женились, и хотим еще не один раз всходить на ложе молодой жены…
– В таком случае, ваше султанское величество, – вкрадчиво произнес великий визирь Мехмед Камиль-паша, – вы должны согласиться принять ультиматум царицы урусов и тогда никто не тронет ни вас, ни ваших жен. Иначе русские не остановятся и пройдут этот путь до конца, а вам перед смертью еще придется пережить унижение, склонив свою голову перед урусом из будущего, человеком с железными глазами, который пришел в наш мир по велению Всевышнего, чтобы сделать его совсем другим.
Хуссейн Назым-паша немного невпопад сказал:
– Совсем недавно мы получили известие о том, что наша Западная армия в сражении при Ферзовике (Урошеваце) была разбита и почти полностью уничтожена объединенным сербо-болгарским войском. После этого прискорбного события против власти осман восстала Албания, а в южной части Западной Румелии, которую греки и болгары называют Македонией, фактическая власть перешла в руки вооруженных людей проболгарской и прогреческой ориентации. В этом бушующем море неповиновения пока держатся только гарнизоны Салоник, Битолы и Монастира. Но и это ненадолго, потому что туда уже вторглись части регулярной болгарской армии…
– Нет, нет и еще раз нет! – вскричал султан. – Мы не покоримся неверным и не останемся здесь на верную смерть! Это исключено. Здесь, в Стамбуле, за главного останется Хуссейн Назым-паша – ему мы отдаем высшую власть в Городе и его окрестностях, сами же мы, вместе с семьей и правительством, отправимся вглубь Анатолии – туда, куда не дойдут армии пришельцев из далеких северных лесов – и уже оттуда призовем турецкий народ к сопротивлению полчищам неверных.
– Не думаю, что у вас это получится, – покачал головой упомянутый Хуссейн Назым-паша. – Сейчас мой корпус – единственная опора вашей власти. Если вы потеряете его доверие или удалитесь от наших штыков на некоторое расстояние, то тут же перестанете быть султаном. И, более того, сами вы окажетесь убитым, богатства ваши будут разграблены, а молодая жена даже против своей воли возляжет с кем-нибудь из ваших убийц, а может даже, со всеми ими по очереди.
– После этого эмиром Ангоры русская царица назначит кого-нибудь по своему произволу, – добавил великий визирь Мехмед Камиль-паша, – но это уже не будет ни потомок султана Османа, ни повелитель правоверных. Единственное, чего не будет на территории Турции, так это республики, ибо молодая русская царица не переносит народоправства, считая его питательной почвой для политических жуликов и прохвостов…
Султан взвился как укушенный.
– Так вы что же, преклоняетесь перед этой уруской девкой, которую случай и штыки аскеров ее мужа подсадили на трон ее предков?! – воскликнул он.
Великий визирь ответил:
– Если бы у империи осман был султан, скромный в личных желаниях, строгий к своим приближенным, видящий в народе не стадо баранов, которых следует стричь и резать на мясо, а любимых детей, то я с радостью служил бы такому властителю до конца своих дней. Но Всевышний разгневался на турок, а потому посылает им владык один другого хуже, служить которым – не радость, а тяжкое наказание. Я готов делать все возможное для спасения державы осман, но ваш брат довел дела до такого состояния, что ныне перед нами стоит выбор между военным поражением и позором капитуляции.
– Аскеры моего корпуса не хотят идти на верную смерть, – глухим голосом произнес Хуссейн Назым-паша. – Если их оставят в покое, они разойдутся по домам, и никакой страх наказания не заставит их оборонять Стамбул. Ведь это на самом деле не война за веру, и вторгшиеся к нам урусы не взрывают мечети, не убивают мулл и не запрещают правоверным читать намаз. Более того, во владениях русской царицы с мусульман не взымают никакого дополнительного налога, а закон строго следит за соблюдением их права исповедовать религию предков.
После таких возмутительных речей у султана от обиды задрожали губы. Что ж поделать, если не он назначил этих двоих великим визирем и военным министром, а, наоборот, они вознесли его на султанский трон. Большая часть Турции пока даже не ведает о случившемся перевороте, и за пределами этого дворца он никто.
– Тогда я отрекаюсь от престола своих предков и объявляю себя частным лицом, – сказал он. – Теперь ищите себе нового султана где хотите, а меня оставьте в покое. И не благодарите. Я уже жалею о том, что вчера сгоряча согласился на ваше предложение. Надо мне было мне сперва хорошенько подумать и отказаться. Но теперь я прозрел. Вы, господа либералы, сделали меня султаном только для того, чтобы свалить на мою голову позор безоговорочной капитуляции и выдачи моего брата на судилище к неверным… но тому не бывать. Я ухожу от вас, и будьте вы прокляты!
Хуссейн Назым-паша и Мехмед Камиль-паша переглянулись, кивнули, после чего великий визирь хлопнул в ладоши и скрипучим голосом сказал:
– Эй, слуги, войдите сюда и помогите встать своему бывшему султану! Он больше не хочет быть Повелителем Правоверных и находиться в нашей компании. Отведите этого человека к его женам и не спускайте с него глаз.
И тут же вошли давешние солдаты – без особых церемоний и нежностей они вздернули его бывшее султанское величество (сам отрекся) на ноги, после чего вывели прочь. Следом собирался было выйти и Хуссейн Назым-паша, но Мехмед Камиль-паша остановил его решительным жестом руки.
