— Это твоя новая женщина? — спросил Датта, кивая на набедренную повязку Бена, потому что, будь они с Джиллиан давно вместе, разумеется, у него бы не было такой неистовой реакции.
Бен сглотнул слюну:
— Да.
— Может, она пройдется с тобой?
«Сомневаюсь», — уныло подумал Бен. Так как он не тронулся с места, Датта снова подтолкнул его.
— Поговори с ней. Откуда ей знать, если ты ничего не скажешь?
«Да она-то все знает, эта маленькая ведьма», — подумал он, но послушно пошел к ней. Он даже не обратил внимания на то, что каждая женщина, мимо которой он проходил, бросала украдкой взгляд на его набедренную повязку и отводила глаза.
Джиллиан поглядела на него с тем же ангельским выражением.
— Давай пройдемся, — предложил он упавшим голосом.
Ее взгляд скользнул вниз, и улыбка ее стала еще более обворожительной.
— Мы с тобой ходим уже пять дней, — сказала она. — Я хочу хоть немного отдохнуть, особенно теперь, после нашей стирки. — И она кивнула в сторону, где сушилась их одежда.
Он чуть не застонал в голос:
— Да не злись ты на меня за это!
Глаза ее превратились в два тихих зеленых озера.
— Я на тебя ни за что не злюсь.
— Ладно, — ответил он. — Джиллиан, черт побери, не кажется ли тебе, что ты чересчур бурно на это реагируешь? Знаю, я поступил не совсем честно, выбрав такой способ послать тебе свою одежду, но я же не мог стирать ее сам. Мужчины здесь не стирают. Это было бы нарушением всех приличий и норм.
— Знаю, — отозвалась она.
— Знаешь?
— Конечно, знаю.
Он глубоко вздохнул:
— И все равно не пойдешь погулять со мной?
— Нет.
— Но почему?
Она продолжала улыбаться:
— Потому что, хотя ты, может быть, и прав, — я хранительница райских врат.
Он нервно взъерошил свои волосы.
— Хочешь сказать, даже если я и прав, ты поступишь со мной по-своему?
— Да.
— Но, Бога ради, почему?
— Потому что потому.
Бен подумал, что стоит вскинуть ее на плечо и унести в лес, и через пять минут она обовьется вокруг него и будет стонать от наслаждения. И он уже было протянул к ней руки, но остановился. Конечно, поступить так он может, но это обидит ее. Он нарушил правила не тем, что сделал, а как сделал это, и надо, чтобы она снова почувствовала себя с ним легко и уверенно. Их взаимоотношения как любовников очень усложняли ситуацию.
Он попытался еще несколько раз заговорить с ней, но вскоре оставил эту затею, потому что не мог придумать доводов, которые бы убедили ее. Наконец он вернулся и сел рядом с Даттой, которого очень забавляло состояние Бена.
— Твоя женщина не хочет пройтись с тобой? — весело поинтересовался он.
— Говорит, что не может так скоро после последнего раза, — солгал Бен. Самолюбие не позволяло ему сказать правду.
— А, — кивнул Датта. — Мужчина должен беречь свою женщину…
Из этого Бен понял, что Датта считает, будто он был слишком груб с Джиллиан, когда они занимались любовью под дождем, и что именно поэтому Джиллиан теперь отказалась пойти с ним. Все это привело его в мрачное настроение.
В моулоке, где спит вся деревня, были повешены гамаки и для них. Джиллиан устроилась в своем, удивляясь, что чувствует себя такой усталой, хотя провела полдня, отдыхая в деревне. Больших физических усилий больше не потребуется: завтра они доберутся до реки. Надо же! Когда они плыли вверх по реке, она и представить себе не могла, что будет мечтать о многодневном путешествии на лодке. Она повесит гамак и все дни будет покачиваться в нем. К возвращению в Манаус она отдохнет вдоволь.
Бен покачивался в гамаке рядом с ней. Весь вечер он слонялся вокруг как побитая собака, и, глядя на него, она едва сдерживала смех. Вообще-то она собиралась подсыпать ему в пищу чего-нибудь горького, зная, что здравый смысл не позволит ему выплюнуть еду и тем самым оскорбить хозяев. Однако когда он в первый раз после мытья подошел к ней, его боязнь, что она откажется спать с ним, была настолько явной, что она решила изменить наказание. Поскольку это было для него самым страшным мщением, он решил, что и она прибегнет к этому. Сначала Джиллиан об этом и не подумала, ведь это значило самой себя наказать, но потом это показалось ей таким забавным, что она не смогла удержаться и пожертвовала собственным удовольствием.
И ситуация становилась еще забавнее потому, что она почувствовала привычное легкое недомогание, которое испытывала каждый месяц. Значит, мать-Природа тоже решила поддразнить Бена.
— А этот тип, с которым у тебя был секс в гамаке, — донесся до нее из темноты тихий голос Бена, — ты еще видишься с ним?
Она удовлетворенно зевнула.
— Я никогда не занималась сексом в гамаке.
Наступила тишина, но через минуту он с яростью сказал:
— Как это, не занималась? Ты же мне сама говорила, что занималась, и именно в гамаке. Мы обсуждали это по крайней мере дважды. Хочешь сказать, что ты мне лгала все это время, чтобы заставить ревновать?
— Я никогда не говорила тебе, что занималась сексом в гамаке.
— Нет, говорила. В нашу первую ночь на борту.
— Ты спросил тогда: «делала» ли я это когда-нибудь в гамаке, но не уточнил, что за «это». Я поняла твои слова по-своему и решила, что ты имеешь в виду сон. Затем ты поинтересовался, где я делала это в гамаке, и я ответила, что у себя на балконе. Конец дискуссии.
— Проклятие, ты же знала, что я имею в виду. Ты знала, что, когда я спрашивал «делала ли ты это», я не имел в виду «отдыхала». А потом, у водопада, я еще спросил тебя, трахалась ли ты на балконе с кем-нибудь. Ведь ты сама говорила…
— Я знаю, что говорила. И еще я знаю, что ты редко думаешь о чем-нибудь, кроме секса. Во второй раз я ответила тебе, что никогда не занималась на балконе сексом с незнакомым парнем, и это было абсолютной правдой, потому что я никогда и ни с кем не занималась сексом на балконе. А теперь помолчи и дай мне уснуть.
— Нет, — сказал он. — Я сейчас тебя придушу.
— Ах-ах, какой бешеный у нас норов! — поддразнила она его, улыбаясь в темноте.
Бен был вне себя от ярости. Стало быть, она нарочно все выдумала, чтобы заставить его мучиться от ревности.
Да, мужчины всегда оказываются в проигрыше, когда связываются с этим так называемым слабым полом. А у женщин всегда все козыри. Конечно, большинство представительниц этого пола не так дьявольски хитры, как Джиллиан Шервуд. Она точно знала, за какую ниточку дернуть, чтобы он подпрыгивал.
Он перегнулся и потряс ее гамак.
