Я невольно позавидовала лёгкости, с которой Сейдж работал с такой деликатной, требующей сноровки и точности магией. Вкупе с чистой мощью боевых заклинаний, которые он использовал в поединке с Нейсоном, пусть даже существование Фараиту и усиливало его – его таланту оставалось лишь поражаться. Я, со своим небольшим даром, могла только восхищаться и немного завидовать, что саму меня небо обделило. Но мне было очень интересно, передалось ли это наследие Алайне. Мне почему-то казалось, она будет очень сильной магически.
Сейдж затащил меня в ванну, не спуская с рук. Уложил на себя и с довольным вздохом откинулся на бортик. Я залезла повыше и посмотрела ему в лицо. Внутри ещё чуть саднили растянутые мышцы, напоминая о полученном только что удовольствии.
В груди теснились вопросы: что будет с нами дальше? И что Сейдж собирается делать сам? Планирует ли продолжать мстить отцу, пытаться погубить его? Насколько сильно подвержен влиянию Фараиту? Сейчас он спокоен и выглядит совершенно вменяемым, но как долго продлится такое состояние?
Я решила начать с самого безопасного вопроса. Поёрзала немного, устраиваясь поудобнее, так, чтобы видеть глаза Сейджа, и тихо произнесла:
– Я боялась, демон окончательно помрачил твой рассудок. Тебе удалось его усмирить?
Сейдж открыл глаза и уставился на меня. Они блеснули бирюзой, чуть не заставив меня вскрикнуть от неожиданности. Слух – или воображение? – донёс призрак демонического смеха. Но отвечать Сейдж не торопился, и я попробовала ещё раз:
– Я боюсь за тебя, слышишь? Я думала, ты уже сорвался…
Вернее, я никогда не слышала, чтобы демон отступался от уже захваченной добычи. Значит, Фараиту не сумел до конца подчинить себе Сейджа?
– Демоны жаждут крови, и я боюсь… – за себя, за Алайну, за самого Сейджа. – Слышишь, ты должен как-то порвать эту связь, отправить демона назад в бездну.
А вот сейчас Фараиту глухо зарычал.
– Помолчи, женщина, – Сейдж устало прикрыл глаза, откидываясь на бортик. – Слишком много говоришь.
Я и правда замолчала – от возмущения. Не в силах найти подходящие слова, просто ткнула его под рёбра большим пальцем, и Сейдж дёрнулся и засмеялся, не открывая глаз. Этот его смех, домашний, беззаботный, окутал меня теплом. Боги, я не помнила, чтобы слышала, как он смеётся так вот, даже когда жила пленницей у него в поместье.
– Что ты собираешься делать с нами?
Сейдж нехотя открыл глаза, полоснул меня сердитым взглядом.
– Будешь жить здесь. Уберёшь эту дрянь, – он поймал моё запястье, опутанное вязью вдовьей татуировки. – Завтра же.
Внутри всё сжалось от тревоги. Он хочет стереть любое напоминание о том, что я якобы была замужем. И татуировку, и, может статься…
– Я не оставлю Алайну, – голос зазвенел от страха.
– Я ни слова не говорил о том, чтобы ты это сделала, – нахмурился Сейдж. – Держи своего младенца при себе, сколько влезет. Можешь и служанку оставить.
– Она жива?
– Что с ней станется? – он смотрел недоумённо. – Кем ты меня считаешь?
Я промолчала. Стражу-то он убил. Я могла с лёгкостью представить, как убивает и Фессу, просто потому, что ему не нужны лишние свидетели.
– Ладно, хорошо. А что ты собираешься делать сам?
Сейдж недовольно посмотрел на меня. Самим своим видом, расслабленным, усталым, он будто упрекал меня за суету. Его большая рука вынырнула из воды, рассыпая капли. Взяла меня за затылок.
– Ты слишком много спрашиваешь, маленькая шпионка, – он притянул меня к себе, накрывая рот поцелуем. Горячий язык по-свойски скользнул внутрь.
Вторая рука погладила меня по спине, нажала, заставляя прогнуться в пояснице. Поцелуй разорвался, и моя грудь оказалась у Сейджа перед глазами. Он поймал губами сосок и втянул в себя – сильно, жёстко, высасывая содержимое. Я покраснела, хотя лицо и так было розовым от жара горячей воды. Сейдж выпустил грудь, облизнул губы, почмокал, оценивая вкус.
– Не слишком сладко? – неожиданно поинтересовался у меня.
Я пожала плечами, пытаясь скрыть смех. Сейдж выглядел таким забавным. Как будто всерьёз забеспокоился, что молоко может быть слишком сладким для Алайны. Как будто собрался с утра же притащить полную крынку коровьего, если я скажу, что да, наверное, слишком сладко – не очень хорошо для ребёнка.
– Что? – подозрительно спросил он.
Я покачала головой. Тяжёлая рука на пояснице настраивала на шаловливый лад. Я сама склонилась к губам Сейджа и замерла в малой толике от соприкосновения, чувствуя, как они раскрылись навстречу, но продолжая тянуть, наслаждаясь ощущением того, как смешивается наше дыхание. Сейдж недовольно рыкнул и снова положил руку мне на затылок, притягивая к себе, раскрывая языком мои губы. Целовал меня долго и настойчиво, так что кровь забурлила в венах, а внутри стало сладко потягивать.
В следующий миг Сейдж взял меня за бёдра и одним резким движением насадил на себя. Я застонала ему в губы, чувствуя, как напряжённый член раздвигает мышцы, неумолимо прокладывая себе путь внутри моего тела. Застыла, когда он вошёл полностью. Промежность упиралась в жёсткие волосы Сейджа, добавляя приятных ощущений. Внизу пульсировало, дёргало, подталкивая самой начать двигаться, тереться, скользить вверх и вниз, вознося себя на вершину удовольствия. Но я не двигалась, привыкая к ощущению Сейджа внутри меня, из-под полуприкрытых глаз наблюдая за выражением его лица. Кто раньше сдастся?
И Сейдж капитулировал первым. Положил большие ладони мне на бёдра, приподнял и медленно опустил, потом снова и снова. Поймал губами сосок, на этот раз мягко, касаясь его лишь кончиком языка, рисуя круги, отпуская и снова захватывая. Я схватилась за плечи Сейджа, с трудом сдерживая внутреннюю дрожь. По плечам, предплечьям покатилась волна мурашек, ноги свело пронзительной острой судорогой наслаждения, я замерла, чувствуя себя игрушкой в руках Сейджа – а он продолжал размеренно и чётко, как метроном, насаживать меня на себя. Когда все ощущения сосредоточились там, внизу, я громко застонала, вонзая ногти в его плечи. Сама потянулась за поцелуем, двигаясь в том же ритме, который задавал Сейдж. Ещё немного, и я готова была улететь, но Сейдж неожиданно выскользнул из меня и встал во весь рост, потянув меня за собой.
– Иди сюда, – он сдёрнул с крючка полотенце и бросил его на пол. Заставил меня встать на четвереньки, встал сзади и без предупреждения вошёл сразу на всю длину.
Застонав, я опустилась грудью на полотенце. От каждого его движения внутри меня пронзали волны удовольствия, удержаться на четвереньках было невозможно. Даже ноги разъехались бы в стороны, если бы Сейдж меня не придерживал. Хватило всего нескольких толчков, чтобы наслаждение стало запредельным, я впилась зубами в собственную руку, чтобы хоть немного приглушить стоны, и забилась в экстазе, тем более сильном, что Сейдж продолжал двигаться. Убедившись, что я кончила, он увеличил темп и тоже почти сразу с долгим глухим стоном извергся внутрь меня.
