Та-ак.
Я попрощалась с отцом, хотя теперь он пытался засыпать меня вопросами. Вернула амулет связи на место, повернулась к Сейджу и устремила на него зловещий взгляд.
Вот оно, значит, что выходит.
Это, значит, он услышал от отца, что я схожу с ума от беспокойства, и решил надо мной подшутить! Отличная шуточка, ничего не скажешь! Как ему, наверное, было весело, когда я дрожала от страха! Когда тщетно пыталась дозваться!
Не знаю, что бы я сделала, написала бы ему на лбу нехорошее слово или связала бы простынями по рукам и ногам и начала бы щекотать, но тут Сейдж проснулся. Видимо, предугадал, что я попробую воздействовать на него своей магией, и усилил защиту, так что мои чары хоть и подействовали, быстро рассеялись.
– Ах ты! – я набросилась на него с намерением удушить подушкой, он перехватил меня за руки. Глаза по-прежнему горели бирюзой, но я понимала, что это всего лишь иллюзия.
– Как ты мог! Как ты мог! Я же беспокоилась! Боялась за тебя! И убери уже эту дурацкую маскировку!
– Ну во-от, – протянул Сейдж разочарованно. – Уже сообразила? А я хотел ещё разок повторить. Ты так испуганно на меня смотрела. Мне понравилось.
– Я тебя никогда не прощу! – теперь я попыталась вырваться. – Отпусти меня! Зверь! Чурбан! Жестокий! Почему ты вообще ни слова не сказал мне, что освободился от Фараиту?! Ты понимаешь, каково мне пришлось?!
– Ну-ну-ну, – стоило мне высвободить хотя бы одну руку, как Сейдж снова ловил её. Наконец ему это надоело, он схватил меня в охапку и подмял под себя так, что я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. – Ну прости, – он быстро поцеловал меня в нос, а я клацнула зубами, на долю мгновения не успев укусить. – Не удержался. Зато у меня есть для тебя подарок.
– Какой ещё подарок? – возмутилась я. – И, кстати, почему ты так сердился на близнецов? Точнее, это они на тебя сердились. Что это ты скрываешь от меня?
Сейдж заулыбался:
– Вот и узнаешь.
Узнать удалось далеко не сразу. Сперва мы приняли совместную ванну, причём я отбивала все поползновения Сейджа повторить то, что случилось недавно. Потом оделись и спустились вниз, в лабораторию. Долго шли по холодным коридорам, Сейдж несколько раз отпирал двери, а я невольно ёжилась, вспоминая подземелье в том поместье, где он допрашивал меня.
Наконец открылась последняя дверь, Сейдж впустил меня внутрь и взмахом руки зажёг расставленные на стенах факелы.
– Вот, – широким жестом обвёл помещение, посреди которого стояла лишь странного вида железная арка. Как будто некто хотел построить забор, но удовлетворился лишь воротами, причём и от них оставил только два высоких столба и затейливую вязь поверху.
– Что это?
По помещению пронеслось дуновение магии. Волоски на коже встали дыбом, отзываясь. В середине арки замельтешило белое марево, быстро разрастаясь. Испугавшись, я отступила на шаг. Сейдж поймал меня, обнял, усмехнулся в волосы.
– Это то, над чем я работал последние три года, – сообщил он с отчётливыми нотками гордости. – Собственно, идея зрела лет десять, но только в последние три года получилось заняться ей вплотную. И вот… – он сделал эффектную паузу, за время которой белая дымка заполнила всю арку и стала такой плотной, словно в невидимое вместилище налили молочный туман. – Перед тобой долгое время считавшийся невозможным… способ моментального передвижения! Пока что связывает только две точки, но ты представь, что будет, когда их станет много, – Сейдж говорил радостно и возбуждённо, хотя я пока особенно не представляла ни масштабов его изобретения, ни возможности применить его на практике. Его глаза сияли. Сейчас он как никогда походил на отца. – Правда, сначала надо уменьшить энергоёмкость, пока что это себя не окупает. А близнецы были против, потому что… Но сперва пройдём туда.
– О боги… – некоторое время я не могла вымолвить ничего осмысленнее. Стояла и озиралась по сторонам, одновременно узнавая и не узнавая этот просторный зал.
Он помнился мне грязным, с потускневшим от времени паркетом, с увитыми паутиной углами и замызганными окнами, неосвещённым, забытым – но сейчас он сверкал. Окна были отмыты до блеска, паркет натёрт, на карнизах красовались тёмно-фиолетовые занавеси, аккуратно подхваченные золотыми шнурами. Даже люстры сияли мягким свечением, хоть и не горели сейчас.
– Боги, Сейдж… ведь это же…
– Добро пожаловать в замок Айсенверт! – громко объявил знакомый голос.
Я обернулась, чтобы увидеть улыбающегося Атуана Мусто. Он, в ливрее с иголочки, шёл к нам от дверей и сиял не хуже обстановки. Остановился в нескольких шагах и низко поклонился, застыв надолго в этой позе. Затем выпрямился и с волнением объявил:
– Нет слов, чтобы выразить мою радость… замок снова вернулся в руки его истинных хозяев! Я и весь штат слуг неизмеримо счастливы снова служить вам! И, нейд Сейдж, нейди Тинна… матушка передаёт нижайшие поклоны, – он опять склонил голову.
– Она жива?! – я приложила руку к груди. Кормилица Сейджа, мать Атуана, я так и не спрашивала у Сейджа о ней, не желая напоминать.
– Да, оправилась благодаря вашей помощи. Снуёт по дому ещё бодрее, чем прежде, и теперь требует, чтобы я скорее привёл ей невестку, – Атуан тихо хохотнул в кулак.
Короткий взгляд на супруга сказал мне всё: это он приложил все усилия, чтобы старая кормилица поправилась. И тоже молча, не ставя меня в известность. Впрочем, такой уж у него характер. Я быстро погладила его по рукаву.
Сейдж посмотрел на меня.
– Не обманывайся, мы только начали, – сказал он. Я не сразу поняла, что он говорил о замке. – Остальные помещения в отвратительном состоянии.
– Не беда, – я даже обрадовалась, предвкушая, с каким удовольствием превращу этот замок снова в жилой, верну ему былую красоту и величие. А потом испугалась, наконец сообразив, что имели в виду близнецы. Почему ругали Сейджа за риск и безумие.
– Сейдж, ведь это же Диомея! Разве тебе можно владеть замком в открытую? У тебя отберут его, как только узнают, ведь ты же… – я осеклась, вспомнив о присутствии Атуана. Не договорила опасные слова: «вне закона».
– Всё улажено, птичка, – Сейдж мягко мне улыбнулся. – Всё улажено, я официально получил королевское прощение. Не просто так, конечно, пришлось продать им несколько моих изобретений, включая пару будущие. Но тс-с, пока об этом знаешь только ты. Я хотел сказать тебе первой. Ну как? Я прощён?
Я придвинулась так, чтобы Атуан не услышал, и шепнула в самое ухо:
– Сегодня ночью узнаешь.
