- Я настолько порочен? – невесело улыбнулся Кирилл.
- Не мне судить. Иногда, чтобы увидеть что-то, должно пройти время. Раньше в тебе было много заносчивости и эгоизма. Просто влюбленная дурочка этого не замечала. Признаю, ты изменился в лучшую сторону. Поэтому и не возражаю против твоего знакомства с Егором.
Долго рассказывала Кириллу о его сыне. О привычках, об увлечениях. Суровцев слушал внимательно, иногда задавал вопросы. Но у меня было чувство, что он опасается спугнуть или ненароком обидеть меня. Ведь я в любой момент могу передумать и запретить ему встречи с Егором.
Наше общение напоминало мне переговоры враждующих сторон, которые решили заключить мирное соглашение несмотря ни на что. И я, и Кирилл старались подбирать правильные слова. Сплошная дипломатия!
Наконец я рассказала Кириллу все, что посчитала нужным. Это заняло почти два часа.
- Можно, я угощу тебя кофе и пирожным? – неожиданно спросил он.
- Да, - кивнула я.
Нам принесли две чашечки черного кофе и миндальное пирожное для меня. Такое же, как заказал Суровцев во время нашего первого свидания, когда пригласил меня в это кафе.
- Видишь, я помню, - виновато улыбнулся он.
- Вспомнил, - поправила я. – Это разные вещи.
- Согласен. Я тоже хочу тебе рассказать кое-что о себе. Наберись терпения и постарайся выслушать мою исповедь.
- Я вся внимание, - усмехнулась ему в ответ.
Поддела ложечкой кусочек пирожного. Оно было нежно и необыкновенно вкусно. Рецепт в кофейне трепетно соблюдали много лет. Вкус из прошлого взволновал, вызывал воспоминания и грусть по безвозвратно ушедшим годам.
Десять лет назад я сидела так же напротив Кирилла, и не могла от него глаз оторвать. Он рассказывал потрясающе интересные истории, от которых дух захватывало. Кирилл всегда много путешествовал. А я так никуда и не смогла выбраться.
Только тогда мы сидели у окна и нас заливал солнечный свет. А теперь я выбрала полутемный уголок. Да, жизнь меняется, и наши приоритеты меняются вместе с ней.
- Возможно, тебе это будет неприятно слышать, но я хочу рассказать тебе правду о себе. То, о чем никому и никогда не рассказывал. Да, я забыл тебя. Вернее, заставил себя забыть. Возможно, ты поймешь и простишь меня.
- Я не исповедник. Грехи не отпускаю.
- Знаю. Но облегчить душу мне необходимо. Наберись, пожалуйста, терпения.
- А ты не боишься, что после твоих откровений я не разрешу Егору общаться с тобой?
- Не боюсь. Ты умная женщина, а мои откровения касаются только нас двоих. Я никого не убил и не ограбил, не отнимал хлеб у нищих и не обижал сирот. И ты только что сказала – Егору нужен отец. Даже такой непутевый. Но я постараюсь исправиться, - попытался разрядить возникшее напряжение Суровцев.
- Очень на это надеюсь, - не смогла удержаться от сарказма. Ему не стоит обнадеживаться.
- Я пытался забыть тебя. Очень старался. И это у меня получилось. Иногда мимолетно я вспоминал о своей подлости. Но гнал мысли прочь. Сначала думал, ты начнешь меня преследовать, закатывать скандалы. Как делало большинство девушек после расставания. Но ты ушла тихо, и больше никогда не напомнила о себе.
- Не видела смысла в этом. Я бы все равно ничего не добилась. Ты оттолкнул меня. А унижаться я еще не умела. Потом научилась.
- Я бесконечно виноват перед тобой, - Кирилл взял меня за руку, но я зло выдернула ее.
- Продолжай. Не отвлекайся, если хочешь, чтобы я тебя слушала.
- У меня в жизни есть два греха, которые я не могу исправить. Наверно, их больше, но тревожат меня именно эти. О них я порой вспоминаю и сразу гоню эти воспоминания прочь. Бывает, сделаешь что-то подлое, потом стыдно, а ничего поменять уже нельзя. Первый мой грех может показаться незначительным. Но не для меня. Я еще не ходил в школу, мне было лет шесть. Мы с мамой были в магазине. Старушка уронила мелочь и ей помогали собрать деньги. В том числе и я. Я отдал ей только часть монет. Не знаю, зачем оставил остальные. Наша семья никогда не нуждалась, мне ни в чем не отказывали. Старушка долго благодарила всех, гладила меня по голове. Потом ушла. А деньги жгли мне руку. Я сжимал их в кармане и понимал, что уже ничего не поделать. Вернуть их я не могу. Некому. Я незаметно положил деньги на прилавок. Оставить себе не мог. Да и не нужны они мне были.
- Ты был еще слишком мал. Это можно оправдать. Подозреваю, второй грех — это то, что мы расстались?
- Да. После того, как я узнал тебя, я вспомнил многое. Нет, не многое, все. Вспомнил помимо воли. Как бы глубоко я не пытался загнать неприятные мысли о тебе, они время от времени давали о себя знать. Я прятал их в самом дальнем уголке моей темной души.
- Ты очень самокритичен, - усмехнулась я.
- Да, она у меня темная, я это знаю. Ты ушла из моей жизни, словно никогда не существовала. И это было очень удобно. Раз ничего от меня не требуешь, значит, у тебя все сложилось отлично. Значит, можно стереть из памяти то, что нас связывало.
- Железная мужская логика, - недобро рассмеялась я.
- Понимаю твою горечь и обиду.
- Нет, не понимаешь. Тебе это никогда не удастся, даже не пытайся.
- Не смею с тобой спорить. Я довольно быстро нашел очередное развлечение. Анжела так забавно добивалась моего внимания. Меня это веселило. Однажды она сказала, что ты бросила Институт, и утешилась с другим. Я попросил ее больше никогда о тебе не вспоминать. Не хотел бередить прошлое. Анжела оказалась умна, приняла это к сведению. А дальше ты все знаешь. Череда женщин, потом женитьба на Анжеле. Эффектная жена для олигарха. По статусу подходит, по экстерьеру тоже. Что еще надо? Мои родители ее одобрили, - Кирилл задумчиво посмотрел в окно. - Я никогда не был счастлив. Не сумел. Или не заслужил. Иногда воспоминания о тебе вспыхивали в мозгу болезненной искрой. Но я тут же тушил ее и гнал прошлое прочь. В этом я преуспел. Оно перестало меня тревожить. В результате нелюбимая жена едва меня не убила. Ты меня ненавидишь, а сын до недавнего времени вообще не знал о моем существовании. Зато я свободен. Только меня это не радует. Мне не следовало путать удовольствие и счастье.
- Увы, не могу тебе посочувствовать.
- Я этого не жду. И безмерно благодарен, что позволишь мне общаться с Егором.
- Постарайся не наделать глупостей.
- Этого не будет. Понимаю, что ошибка недопустима.
- Правильно понимаешь. Это меня радует. Хочу сделать тебе небольшой подарок. Этими фотографиями ты никогда не сможешь воспользоваться. Просто информация для сведения.
Я открыла в смартфоне фотографии с Анжелкиной больничной карты. Протянула Кириллу.
- Полистай.
Он смотрел на экран и менялся в лице.
- Я ожидал чего угодно, но не подобного, - прошептал он. – Какое вероломство! Ну, хотела она за меня замуж, понимаю. Хотелось купаться в деньгах, вести праздную жизнь. Но не такой же ценой! Зачем убивать неродившегося ребенка? Никакое богатство этого не стоит.
