— Этого не может быть. Имея непобедимую мощь, гвардия давно подчинила бы себе столичные власти. — В груди вдруг похолодело. — Или так и есть?!
Батюшка Виктор покачал головой:
— Нет, гвардия — инструмент власти, но не сама власть. Все предусмотрено, система работает давно и четко. С помощью утаенной от человечества технологии гвардеец внушит что угодно кому угодно, но существуют исключения: внушение не работает на территории хранилища и не действует на других носителей, поэтому гвардейцев отправляют на задания парами. Пары формируются из представителей разных планет и интересов — на всякий случай, чтобы один присматривал за другим. Секрет ошейников мне неизвестен, то есть я не знаю, откуда они появились, на основе какой технологии действуют, сколько их и многое другое. Я рассказываю только то, что «видел». При получении в хранилище «боевой» ошейник защелкивается на шее гвардейца, техника синхронизируется с сознанием, и через час боевой комплект «гвардеец в ошейнике» готов к работе. На ошейнике выставляется срок исполнения задачи в двузначном количестве стандартных дней, то есть не больше чем девяносто девять. За срок от одного дня до трех стандартных месяцев задача должна быть выполнена, а гвардеец помещен в лечебник. Снять ошейник обычным способом невозможно. Единственный способ вернуть его в хранилище невредимым, а гвардейцу сохранить жизнь — в течение шести месяцев утончать тело с помощью боди-мода, чтобы снять кольцо ошейника не размыкая. Следующие полгода гвардеец восстанавливает человеческий облик, а ошейник отправляется на склад или надевается новому носителю. Если установленный на исполнение задачи срок действия и срок на снятие вышли, то происходит самоликвидация вместе с носителем. Если носитель убит или погиб по собственной вине — также наступает мгновенная самоликвидация. Носителю отрубили голову — ошейник опять же взрывается, разрушаясь на мелкие частицы, из которых никогда не собрать новый. Ни один гвардеец не захочет ради власти ограничить свою жизнь девятью месяцами. Такие случаи в истории, видимо, были, поэтому комиссары знают способ противодействия. Внушение происходит только в пределах прямой видимости, затем некоторое время длится остаточный эффект. Достаточно с помощью техники изолировать возжелавшего править миром носителя или скрыться от него на несколько месяцев, например, в бункере, и проблема решится сама собой.
Мира вспомнила: Вадик отрекся от своих слов, как только рядом появился второй гвардеец. С этой секунды сознанием Вадика управляли извне.
Все встало на свои места.
— Получается, что обычные люди не могут противодействовать властям и заранее обречены на поражение?
— Обычные люди — да, но для христианина жизнь — лишь экзамен перед вечностью. Нам не нужна победа, нам нужны правда и любовь. Я «видел» варианты будущего. Все сводится к двум направлениям. В первом из них христианской общине следует переселиться на одну из вновь открытых планет, где духовная свобода не ограничивается водными принципами, где все равны, и куда Конфед еще не протянул загребущие руки. Это сложно, но выполнимо, надо лишь следить за открытиями новых планет и успеть договориться с ними прежде, чем туда явятся гвардейцы. Второе направление — путь проповедования Слова Божьего. Миссионерство. Мученичество. Меня гложет то, что в обоих случаях «Отец Виктор» будет именем на знамени, за которым пойдут люди. И под которым они будут умирать.
Глава 4
План спасения
Плачущую икону объявили подделкой и уничтожили. Христиане возмутились: «Где доказательства? Хотите, чтобы все просто согласились с вашими словами? С заключениями ученых, которых никто не знает, и результатами экспериментов, которых никто видел или просто не понимает, включая многих ученых? Почему проведены сложные опыты, которые нельзя перепроверить, и отринуты простые? Почему объект уничтожен, если он, по вашим словам, не чудо, а раскрашенная доска?»
В среде христиан началось тихое, а кое-где и громкое роптание. Их поддержали неверующие граждане, брожение умов захватило целые планеты. Многие переставали верить правительству, самые отъявленные и непримиримые во многих мирах объявляли власть в Столице личным врагом, а батюшку Виктора считали чуть ли не мессией и в любом случае — великим пророком и чудотворцем.
Он категорически возражал, но люди верили глазам, а не ушам. Он взывал к вере истинно верующих и к разуму примкнувших: он недостоин быть Божьим избранником, слаб волей и грешен мыслями. Не помогало. Люди хотели чуда и видели его там, где хотели видеть.
Батюшка Виктор превратился в угрозу властям. Вопреки желанию, он стал новой, быстро набирающей вес, альтернативной силой. Что будет дальше — знал каждый, для этого не требовалось «видеть».
— Надо что-то делать, — сказала Мира при следующей встрече.
— Все в руках Господа.
— Он помогает тем, кто что-то делает.
С этим батюшка Виктор не спорил.
Для властей он стал опасен вдвойне: старыми картинами, как талантливый художник-противник существующего порядка, и новой деятельностью в качестве «так называемого чародея и предсказателя», как о нем писали в инфомире с подачи комиссаров. Однако, отторжения, на которое рассчитывала антипропаганда, не получилось, история «плачущей картины» ежеминутно обрастала сотнями новых мифов, и понимание, что батюшку Виктора скоро отправят «на лечение», после которого он от всего отречется, висело в воздухе.
— Мне нужно исчезнуть, — решил он. — Тогда никто не пострадает.
— Как исчезнуть? — не поняла Мира.
— В прямом смысле.
— А что ты видишь в будущем? — Она осеклась: разве можно обратиться к батюшке как к прежнему приятелю, на ты?! — Простите, батюшка…
— Ничего, Мира, я понимаю. В первую очередь ты видишь во мне друга, и это хорошо. Будущее неопределенно, каждый раз я «вижу» разное. Для людей во всех мирах будет лучше, если я исчезну до того, как мой разум возьмут под контроль и заставят говорить то, что я никогда не скажу сам. Властям нужно мое покаяние в ереси и проповедь водных принципов. При следующем визите гвардейцев все это случится.
— Почему же они медлят? — Пришедшая следом мысль поразила — Неужели чего-то боятся?!
— Меня не тронут еще некоторое время, на это есть причина. Промедление противникам выгодно стратегически, их цель — не я, а христианство в целом. В комиссии по здоровью у нас есть свой человек, он по возможности играет на опережение: удаляет доносы и заявления, знакомит пришедших к Богу друг с другом и направляет людей туда, где им могут помочь. Он сильно рискует. В последнем сообщении сказано, что в отношении меня разработан план, я стал центральной фигурой большой игры. Какой именно — неизвестно. — Батюшка Виктор тяжко вздохнул. — Но я это «увидел». Мне специально дают время. Комиссия ждет, когда я наберу вес в галактической христианской общине, и тогда меня, как независимое от властей авторитетное лицо, используют для удара по неприемлемому для власти мировоззрению.
Мира почувствовала, как наворачиваются слезы.
