– Госпожа желает просто массаж ног, – немного резко ответила я, откинувшись на спинку, и смерила Омбре прищуренным взглядом. – День выдался сложный, немного устала, – выдала небрежную усмешку и потянулась за бокалом.
Мне тут же его подали, перед этим наполнив вином, и даже передали дольку засахаренного фрукта, персика, кажется.
– Как пожелаете, – низким бархатистым голосом отозвался Омбре.
И что-то такое снова царапнуло, когда я услышала его, но разомлевшее сознание не желало отзываться и отвечать на настойчивый запрос. Пользователь временно в офлайне, м-да… С меня бережно сняли туфельку, умелые пальцы уверенно пробежались по лодыжке, тихонько погладили, обвели вокруг косточки. Приятно, черт, ничего не скажешь. Мелькнула шальная мысль, что чулки только мешают, но позволить этому Омбре добраться до подвязок и снять с меня эту деталь нижнего белья я не собиралась. Всего лишь массаж ног, не более. Пусть даже не надеется.
Не знаю, с чего меня так переклинило, но поддаваться жарким волнам, гулявшим по телу, я не собиралась. Нет, наличие Франсин через ширму не смущало, я вполне взрослая девочка, тем более, что, судя по томным вздохам и тихим смешкам, моя подруга была занята и вряд ли станет подглядывать. И не желание сохранить верность Арману… Нет, не буду думать, а то окончательно запутаюсь. Лучше расслаблюсь и получу удовольствие, тем более Омбре начал аккуратно, нежно разминать каждый пальчик, отчего по коже до самого колена забегали мурашки. Ладони мужчины скользили по стопе, лаская-массажируя, умело нажимая, поглаживая, и у меня вырвался тихий вздох, а глаза сами закрылись. Я откинулась затылком на край спинки, едва не мурлыча, и в какой момент в пустую и звонкую голову забрела одинокая мысль о том, что хорошо бы без всяких преград ощутить его прикосновения, даже не знаю… Омбре словно знал, где и как дотронуться и приласкать, чтобы стало особенно хорошо, и кто бы мог подумать, что ноги у меня, оказывается, такая эрогенная зона!
А потом его пальцы скользнули выше по лодыжке и… настойчиво, сильно потянули тонкую шелковую ткань. Я подавилась вздохом и широко распахнула глаза, уставившись в темные, полные какого-то шального огня, глаза Омбре. И он улыбался. Черт, он улыбался так, что хотелось отдаться ему прямо сейчас, позабыв обо всем. Порочно, многообещающе и с предвкушением. Да, он не пытался залезть ко мне под юбку, и край чулка легко выскользнул из-под подвязки, спустившись по ноге и оставив за собой шлейф щекочущих мурашек. Все волоски встали дыбом от того, как тонкая ткань едва ощутимо стекла по коже, собравшись на лодыжке. Омбре, не сводя с меня горящего, голодного взгляда, сдернул вещицу, небрежно уронив ее на ковер. Я не нашла в себе сил остановить его или строго окрикнуть, я просто смотрела, как он вынимает из кармана штанов маленький пузырек и капает на ладони всего несколько капель. В воздухе поплыл аромат бергамота, мяты и лимонника, сплетаясь в причудливый коктейль, бодрящий и одновременно будоражащий кровь. Он очень подходил этому Омбре, свежий и загадочный, не приторный, но и не резкий.
Пальцы мужчины прикоснулись к моей ноге уже без всякой преграды, а мне вдруг стало нестерпимо жарко, когда они медленно заскользили по лодыжке, и платье показалось ужасно тесным. Кровь набатом стучала в висках, шумела в ушах, сердце тяжело бухало в груди, а в горле совершенно пересохло. Я позабыла о бокале в руке, не сводя взгляда с пальцев, ласкавших мою ногу, нежно обводивших косточку и гладивших чувствительную впадинку под ней. Пришлось сильно прикусить губу, потому что из груди рвался не то судорожный вздох, не то тихий стон – о, этот страшный человек отлично знал, как завести женщину всего несколькими прикосновениями. Причем без всякой магии или афродизиаков… Даже весьма умелый любовник Арман так не действовал на меня… Но канцлер и не делал мне массаж ног…
Я даже не заметила, как осталась без второго чулка, и это Омбре еще не поднялся даже до колен. Так же стащил, оставив на мне только подвязки, и, кажется, мои принципы готовы были покориться без боя, выкинув белый флаг и сдавшись на милость разбушевавшегося либидо. Ему хотелось продолжения, ему хотелось удовольствия, и между ног все сладко ныло, требуя своей порции ласки. Соски напряглись и болезненно пульсировали, мягкая шелковая ткань нижней сорочки раздражала и при малейшем движении вершинки отзывались острыми вспышками. Черт, черт, что этот Омбре творил со мной…
Я не выдержала, зажмурилась, погрузившись в горячее марево удовольствия и предоставив умелым пальцам полную свободу. Потом подумаю… В конце концов, не раздевает же он меня и не набрасывается… Так почему бы не получить свое… Где-то на задворках мелькнула мысль, смутная и едва оформившаяся, но канула в туман удовольствия. А ладони Омбре уже медленно скользили вверх, до колена, и за ними следовали губы, оставляя на слишком чувствительной коже узоры из поцелуев. Запах бергамота и мяты окутывал, прочно связываясь в сознании с этой комнатой, с этим мужчиной, с этими ощущениями. Если бы я могла соображать, то испугалась, наверное, их силе, но – соображалка подала в отставку и отбыла в неизвестном направлении. Кажется, это уже не массаж… Да и плевать.
– Моя госпожа… – тихо прошелестел голос Омбре, и в нем звучали слишком довольные нотки, но мне было все равно.
Подол платья неумолимо поднимался, обнажая мои ноги, губы и пальцы приласкали коленку, заставив негромко охнуть и вцепиться в край дивана – ну надо же, и там тоже все чувствительно?! Кажется, Арман непростительно мало уделял внимания этой части моего тела… О-о-о, а вот теперь опасно – ловкие пальцы Омбре добрались до подвязки на бедре и избавили от нее, мимолетно погладив внутреннюю сторону. Так, не перебор ли это всего лишь для простого массажа?! Но тут же к раздразненной коже прижались горячие губы, язык провел влажную дорожку, и я тихо всхлипнула, зажмурившись сильнее. Тело жило собственной жизнью, послушно и бесстыдно раздвинув колени, открывая доступ к самому сокровенному: между ног разгорелся настоящий пожар, там все тяжело и горячо пульсировало, а тонкое кружево трусиков давно намокло. И… я хотела продолжения, черт возьми. Плевать, насколько, оказывается, моя натура порочная, что едва знакомый мужик довел меня до такого состояния всего лишь несколькими умелыми прикосновениями… Да, я хочу быть плохой девочкой, и гори все синим пламенем.
Мои пальцы погрузились в волосы Омбре, неожиданно мягкие и приятные на ощупь, я слегка выгнулась, безмолвно давая понять, чтобы продолжал. Мне жизненно необходимо унять этот пожар в теле, и именно так, как он собирался сделать. Но паршивец, тихо усмехнувшись, вздумал дразнить!
– Вы вкусно пахнете, госпожа… – вкрадчивый бархатный шепот, заставлявший нервы звенеть и вибрировать от напряжения, а мышцы сжались, послав болезненный спазм.
Его палец легко, едва касаясь, провел по влажному кружеву, совсем чуть-чуть нажав, и я зашипела, ослепленная вспышкой удовольствия. Потом вместо пальца прижались губы, целуя прямо через тонкую ткань, и с моих губ сорвался тихий всхлип, я уже сама готова была развязать ленточки на белье, чтобы избавиться от мешающей преграды… Соски ныли невыносимо, но снимать платье я пока все же не собиралась, потом… может быть… позже… Теперь по кружеву провел уже язык, с нажимом, попав как раз на пульсирующую жаром точку, и я беззвучно охнула, подавшись бедрами навстречу. Еще одна вспышка опалила, окатила жаркой волной, разлившись по венам напалмом, и я все же почувствовала, как Омбре дернул чертовы ленточки, наконец убирая ужасно мешающее белье. О-о-о, да-а! Я сползла чуть ниже, дыхания катастрофически не хватало, воздух стал до того плотным, что просто не пролезал в горло, и его приходилось проталкивать судорожными сглатываниями. Перед зажмуренными глазами плавали разноцветные круги и сверкали серебристые мушки, все мысли расплавились, растворились в одном лишь желании: получить наконец свой оргазм. Я знала, он будет фееричным…
