Дедушка открывает дверь, ведущую к четырем гостевым комнатам наверху. Все обставлены одинаково: одна кровать и низкий широкий комод. На всех окнах белые полупрозрачные полотняные жалюзи. На покрывалах нет рисунка; они простые и изысканные, голубых или коричневых тонов.
В комнатах малышни присутствует хоть какой-то намек на жизнь. У Тафта поле для игры в бакуганов, футбольный мяч, книги о волшебниках и сиротах. Либерти и Бонни принесли с собой журналы и плееры. Их комната завалена книгами Бонни об охотниках за привидениями, экстрасенсах и жутковатых ангелах. Комоды близняшек забиты косметикой и духами. В углу лежат теннисные ракетки.
Комната дедушки больше других и с великолепным видом окрестности. Он впускает меня и показывает ванную, где в душевой кабине имеются специальные ручки для пожилых людей, чтобы не упасть.
– А где твой «Нью-Йоркер»? – спрашиваю я.
– Все решения принимал декоратор.
– А подушки?
– Что?
– У тебя была куча подушек. С вышитыми собаками.
Он качает головой.
– А рыбу ты оставил?
– Ты про рыбу-меч? – Мы спускаемся по лестнице на первый этаж. Дедушка передвигается медленно, я иду за ним. – Я начал все заново, работая над этим домом, – просто отвечает он. – Старая жизнь закончилась.
Он открывает дверь в свой кабинет. Тот излучает ту же суровость, что и весь дом. В центре длинного стола стоит ноутбук. Большое окно выходит на японский сад. Стул. Полки во всю стену, совершенно пустые.
Кабинет кажется чистым и просторным, но не простоватым – а богато обставленным.
Дедушка больше схож с мамой, чем со мной. Он стер свою прошлую жизнь, тратя деньги на ее замену.
– А где молодой человек? – внезапно спрашивает дедуля. На его лице появляется отсутствующий взгляд.
– Джонни?
Он качает головой:
– Нет-нет.
– Гат?
– Да, молодой человек. – Он вцепляется в стол на мгновение, будто ему дурно.
– Дедушка, тебе плохо?
– О, со мной все хорошо.
– Гат в Каддлдауне с Миррен и Джонни, – говорю я.
– Я обещал ему одну книгу…
– Большей части твоих книг тут нет.
– Хватит рассказывать мне, о том, чего тут нет! – кричит дедушка, внезапно обретая силы.
– У вас все хорошо? – Это тетя Кэрри, стоящая в проходе в кабинет.
– Все в порядке, – говорит он.
Кэрри многозначительно на меня смотрит и берет дедулю за руку.
– Пошли. Обед уже готов.
– Вам удалось снова заснуть? – спрашиваю я тетю, направляясь на кухню. – Прошлой ночью Джонни не просыпался?
– Я не понимаю, о чем ты, – отвечает она.
34
Повара дедушки занимаются закупкой и приготовлением блюд, но меню планируют тетушки. Сегодня у нас на обед холодная жареная курица, салат с помидорами и базиликом, камамбер с багетом и клубничный лимонад.
Либерти показывает мне в журнале фотографии симпатичных парней. Снимки разных нарядов в другом журнале. Бонни читает книгу под названием «Коллективные видения: факты и мифы». Тафт и Уилл уговаривают меня пойти с ними – вести моторную лодку, пока они будут плыть позади на надувной камере.
Мамочка говорит, что мне нельзя управлять лодкой, когда я на таблетках.
Тетя Кэрри говорит, что это неважно, поскольку Уилл ни за что не поедет кататься.
Тетя Бесс соглашается, поэтому Тафт пусть даже не заикается об этом.
Либерти и Бонни спрашивают, нельзя ли им пойти покататься.
– Миррен ты всегда разрешала, – говорит Либерти. – Ты сама знаешь!
Уилл проливает лимонад, и багет намокает.
Как и колени дедушки.
Тафт хватает мокрый багет и бьет им Уилла.
Мама убирает этот бардак, пока Бесс мчится наверх, чтобы принести дедушке чистые брюки.
Кэрри упрекает мальчиков.
Когда трапеза окончена, Тафт и Уилл бегут в гостиную, чтобы не помогать мыть посуду. Они скачут как бешеные на новом кожаном диване дедушки. Я иду за ними.
Уилл низенький и невероятный, как Джонни. Волосы почти белые. Тафт высокий и очень худой, золотоволосый и веснушчатый, с длинными черными ресницами и брекетами на зубах.
– Итак, вы двое, – говорю я. – Как прошло прошлое лето?
– Ты знаешь, как получить пепельного дракона в «Гильдии драконов»? – спрашивает Уилл.
– Я знаю, как получить жженого, – вставляет Тафт.
– Можно использовать жженого дракона, чтобы получить пепельного, – говорит Уилл.
Тьфу. Что взять с десятилетних мальчишек.
– Ну давайте. Прошлое лето. Расскажите мне. Вы играли в теннис?
– Конечно, – кивает Уилл.
– А плавать ходили?
– Да, – говорит Тафт.
– А с Гатом и Джонни катались на лодках?
Оба перестают прыгать.
– Нет.
– Гат что-нибудь говорит обо мне?
– Я не должен говорить с тобой о том, как ты оказалась в воде и обо всем случившемся, – говорит Уилл. – Я обещал тете Пенни, что не буду.
– Почему?
– Из-за этого твоя мигрень ухудшится, мы должны не затрагивать эту тему.
Тафт кивает.
– Тетя Пенни пригрозила, что если из-за нас у тебя начнутся головные боли, то она подвесит нас за ногти на ногах и заберет планшеты. Мы должны изображать веселье и не вести себя как идиоты.
– Я же спрашиваю не о моем несчастном случае, – говорю я. – А о лете, когда я поехала в Европу.
– Кади? – Тафт касается моего плеча. – Бонни видела таблетки в твоей спальне.
Уилл пятится и садится на дальний подлокотник дивана.
– Бонни копалась в моих вещах?
– И Либерти.
– Господи.
– Ты говорила, что не подсела на наркотики, но у тебя таблетки в комоде, – начал заводиться Тафт.
– Скажи, чтобы они держались подальше от моей комнаты.
– Если ты наркоманка, – говорит Тафт, – ты должна кое-что знать.
– Что?
– Наркотики тебе не друзья. – Мальчик выглядит серьезным. – Наркотики тебе не друзья, ими должны быть люди.
– О господи. Ты можешь просто рассказать, что вы делали прошлым летом, малявка?
Отвечает Уилл:
– Мы с Тафтом играли в «Энгри бердс». Мы больше не хотим с тобой разговаривать.
– Ну и ладно, – говорю я. – Вы свободны.
