– Успокойся, девочка! Приди в себя! Неужели ты не понимаешь, что так будет лучше для тебя! Ты же потом всю жизнь жалеть будешь о том, что отказала ему, так и не узнав, смог бы он тебя понять или нет. Если он не поймет – грош цена всей его любви! Слышишь меня? Не вздумай обрекать свою душу на вечные муки, мужчины не стоят этого! Подумай о себе, ты молода, красива, ты найдешь еще свое счастье.
– Мне никто не нужен кроме него, донна! Никто! – и Николетта заплакала. Пакито принес воды, Анна выгнала его из комнаты и долго утешала бедную служанку, которая спасла ее от Анвуайе, невольно принеся себя в жертву. Анне было не по себе, когда она думала об этом.
В то утро в самой большой зале крепости Людовик ІХ принимал послов Старца Горы. Посланники князя Ассасинов явились богато одетыми, один из них нес три ножа, воткнутые друг в друга в знак вызова, другой нес саван, который мог подать королю, если тот откажется разговаривать с ними. Третий ассасин начал речь.
– Мой господин посылает меня спросить, знаете ли вы его.
Людовик не мог не содрогнуться, вспомнив про уродливого посланника смерти, который напал на него в палатке. Тут же мелькнул в его памяти и образ высокого Рыцаря в маске, готового защитить его ценой своей жизни.
– Нет, – ответил король, – потому что я никогда не видел его, но мне приходилось слышать о нем.
– Если вы слышали о нем, то почему вы не прислали ему достаточно даров, чтобы снискать его дружбу, как это делают каждый год император Германский, король Венгерский, султан Каирский и другие, и они живы, пока это угодно моему господину. Если вы этого не желаете, заставьте платить дань Ордены тамплиеров и госпитальеров.
Рядом послышалось сдавленное рычание, и, повернув голову, король увидел с трудом сдерживающего свою ярость Жоффруа де Сержина. Людовика позабавила подобная реакция, и он улыбнулся, посол же воспринял улыбку короля на свой счет.
– Так что же передать моему господину?
– Я прошу вас явиться за ответом после полудня, – ответил король.
Ассасины удалились, и рыцари начали бурное обсуждение визита. Нужно было решать, что делать дальше. Ответ короля должен был одновременно поставить на место Старца Горы и помочь установить с ним дружеские отношения.
Ив Шатрский, служивший переводчиком при всех переговорах с сарацинами, утверждал, что говорить надо резко и не страшиться угрожать – Старец Горы хоть и держал в своих руках жизни сильных мира сего, тоже был не всемогущ и нуждался в покровительстве.
Когда после полудня все снова собрались и послы Князя ассасинов вновь вошли в залу, то возле короля они увидели магистров из всех влиятельных Орденов: госпитальеры, тамплиеры, иоанниты – все богато одетые и мрачные. Король попросил посла повторить то, что он сказал утром. Тот повиновался, не без робости повторяя свои дерзкие речи.
Тогда магистры осадили его и напомнили, что Князь ассасинов сам ищет у них дружбы и помощи и что если он хочет, чтобы магистры и впредь покровительствовали ему, то пусть присылает к королю послов с подарками и извинениями, а не угрозами.
Послы удалились, и через полторы недели явились снова с богатыми подарками для короля. Старец Горы в знак дружбы прислал ему свою рубаху, золотой перстень тонкой работы как символ союза, хрустального слона и жирафа, яблоки из горного хрусталя, шахматы, благоухающие амброй. Король принял все дары и послал в ответ Князю красные шелковые ткани, которые ценились очень дорого на Востоке, золотые кубки и серебряные вазы, серебряную узду. После этого король мог не опасаться Агентов Старца Горы, тот остался доволен преподнесенными подарками.
Донна Анна, после того как закончилась аудиенция с послами Князя ассасинов, отправилась сразу к отцу Джакомо и столкнулась на ступенях храма с Винченцо Доре, в нетерпении прохаживающимся вперед и назад перед входом в церковь. Они вошли в полумрак церкви и заметили молящегося священника. Старик поднялся с колен и повел их к исповедальне, рядом с которой они сели на скамьи для прихожан.
Он первым начал речь, благословил Винченцо, сказал, что тот прошел через столько испытаний не зря, его характер должен был закалиться и теперь он должен обладать большей способностью противостоять ударам судьбы. Затем донна Анна начала рассказывать Винченцо о том, как Анвуайе преследовал ее весь поход, но тут оруженосец нетерпеливо прервал ее:
– Донна, я не понимаю, зачем вы мне рассказываете об этом человеке. Всем было известно, что Селир помешался на вас. Даже в тюрьме он как в бреду повторял ваше имя.
– Дело в том, Винченцо, что Анвуайе имеет прямое отношение к тому, что Николетта так странно отреагировала на твое предложение о браке, – ответила донна и умоляюще посмотрела на отца Джакомо, в надежде, что тот ей поможет.
– Говори, Анна, никто не сможет рассказать это лучше тебя, – ответил священник.
Запинаясь и избегая смотреть на Винченцо, Анна рассказала ему о той страшной ночи накануне отъезда из лагеря, когда по чистой случайности Николетта оказалась в постели донны. У нее замирало сердце, потому что она не знала, какое впечатление производят ее слова на Винченцо.
Когда же она дошла до того момента, когда увидела Николетту, донна почувствовала, что Винченцо поднялся со скамьи.
– Значит, вот что произошло, донна Анна… вот что она скрывала от меня! Какой же я дурак! – Винченцо был в ярости. Неожиданно для себя донна вскочила со скамьи и обратила свой взор прямо на итальянца.
– Никто ничего от тебя не скрывал, Николетта живет с этой болью, и она не хотела, чтобы ты обманывался. Ты должен понять, Винченцо…
– Да все я понял, донна, – отступая назад, говорил Винченцо.
– Сын мой, послушай меня, – поднялся отец Джакомо, но Винченцо остановил его.
– Не надо, святой отец, я уже услышал достаточно.
– Винченцо, Николетта любит тебя…
– Замолчите, донна! Замолчите!!! – вдруг крикнул оруженосец и выбежал из церкви.
– Господи, что же я наделала! что натворила! Николетта мне никогда этого не простит! Какой мерзавец! Неужели так сложно понять, что главное это чувства, а не кто из них был первым.
– Такова воля Божья, дочь моя, – успокаивал ее отец Джакомо. – Может, так Николетте будет легче смириться с потерей Винченцо…
Катрин Уилфрид пыталась приободрить Николетту, но чем меньше оставалось до трех часов, тем несчастнее была девушка. Что только не попробовала Катрин, чтобы немного отвлечь ее: и устроила примерку платьев, и разбирала украшения Анны, примеряя их на Николетту, и болтала о сплетнях, которые так нравились служанке, в частности о том, что Пьер де Босей, которого Николетта знала, потому что он ухаживал за Катрин, теперь связался с графиней Артуасской. Но Николетта быстро умолкала и напряженно смотрела на солнечные часы, тень от стрелки на которых так медленно двигалась к цифре три. Прошло уже полтора часа с того момента, как должен был начаться разговор в церкви, но ни донна, ни Винченцо не возвращались.
