– Убейте меня! Ведь вы меня хотели убить?! Меня! – она рыдала, но не желала умолкать, несмотря на то, что ее друзья пытались успокоить ее. – Подойди сюда, трусливый убийца, и я сожру эти перчатки, слышишь? Я сама выпью весь яд, что ты мне предложишь, но сначала я выцарапаю твои мерзкие холодные глаза, которыми ты спокойно взираешь на убитого тобою ребенка! Ты видишь, проклятый?! Ты убил ангела, растоптал дитя! И если твои глаза сейчас не плачут, ты просто чудовище! Выйди сейчас, выйди сюда! Клянусь, я умру, но сначала ты заплатишь за смерть Пакито!
Донна вытирала слезы и оглядывала безмолвную толпу вокруг. Многие плакали, потупив глаза, и она подозревала их всех, всех до одного, и ненавидела весь этот мир, в котором теперь не было ее черноглазого пажа. Столько времени она боялась своего таинственного противника, а теперь, как никогда, она желала увидеть его лицо.
– Донна! – постаревший на десятки лет граф де ла Марш взял ее за локоть, желая отвести в дом. Он плакал, его добрые маленькие глаза слезились, донна прижалась к его груди и громко и отчаянно разрыдалась.
– Вам не стоит плакать на груди у графа, донна Анна! – раздался громкий голос.
Анна обернулась и не поверила своим глазам. На глазах у изумленной публики к ней из-за широких спин рыцарей вышел высокий человек, чье лицо закрывала кожаная маска. Встав на расстоянии десяти шагов от донны и графа, незнакомец сказал:
– Вы хотели увидеть глаза убийцы, донна Анна? Так посмотрите в глаза графа де ла Марша, и вы увидите там смерть Пакито.
Гул возмущения поднялся среди рыцарей. Донна отстранилась от де ла Марша, несмотря на то, что он крепко держал ее, но отстранилась не для того, чтобы посмотреть ему в глаза, а чтобы сделать шаг навстречу человеку в маске.
Они снова встретились лицом к лицу, но теперь их окружали сотни человек, и она не могла больше сомневаться в том, что он не плод ее фантазии. Последний Рыцарь Короля смотрел на нее сквозь прорези в маске, и ее покрасневшее от слез и прохладного ветра лицо казалось ему незнакомым. Она менялась все больше с каждым разом, и он не знал уже, та ли она, что он знал прежде.
По глазам он видел, что горе так поглотило ее, что она не сразу поняла, кто он. И еще видел в них холод недоверия и страха. Она боялась всех окружающих людей, боялась и ненавидела его. Все, что он делал до сих пор, чтобы она привыкла к нему, не возымело влияния. Она все так же не доверяла, все так же опасалась его.
Он знал, что должен продолжить, даже если его сейчас разорвут на части все эти люди, что стоят вокруг. Она качнула головой, полная сомнений и горя, и он поспешил закончить прежде, чем Анна отвернется от него.
– Это граф де ла Марш в Палестине подбросил вам змею в постель. Это он нанял убийц, что напали на вас в Париже. Это он виноват в смерти Пакито.
– Вы лжете, – спокойно сказала донна Анна без тени сомнения, так твердо и холодно, что сердце Последнего Рыцаря дрогнуло. – Я не верю ни одному вашему слову. Граф мой близкий друг, я никому так не доверяю, как ему.
– Как вам не стыдно, – сказал граф де ла Марш, прижимая к себе донну, – в такой час вы появляетесь здесь и обвиняете меня. Кто вы такой?
– Последний Рыцарь Короля, – последовал ответ. – А ты подлый убийца.
– Послушайте, мессир, – Жоффруа де Сержин нетерпеливо дотронулся до рукояти меча. – Принесите извинения перед графом и донной, или мой меч заставит вас это сделать.
– Сир де Сержин, – послышался голос Людовика, и король вышел из толпы. Последний Рыцарь опустился на колено перед ним, и монарх с любопытством посмотрел на незнакомца. Людовик сделал жест, и де Сержин нехотя отступил в толпу. – Я не думал, что мы с вами вновь встретимся, Рыцарь, – наконец, произнес король.
– Я не думал появляться, но обстоятельства были сильнее меня, Ваше Величество.
– Почему вы говорите с ним, Ваше Величество? – нетерпеливо сказал граф де ла Марш. – Заставьте его уйти.
Последний Рыцарь Короля поднял голову и произнес несколько слов на арабском. Шипящие и свистящие звуки выражали всю неприязнь, что он ощущал к графу. Услышав его, граф де ла Марш вдруг побледнел, отстранил от себя донну и, схватившись за меч, широкими шагами пошел на Рыцаря.
– Я тебя раздавлю, – задыхаясь, произнес он.
Король остановил его.
– Не нужно, я уверен, что это недоразумение.
– Нет, – поднимаясь с колена, произнес Рыцарь, – я утверждаю, ваше величество, что граф де ла Марш хочет избавиться от донны Анны.
– Зачем ему это делать? – в истерике крикнула Анна. – Зачем?!
Все это казалось ей фарсом, словно они пытались обмануть ее и отвлечь от главного – от смерти Пакито.
– Потому что вы, донна, были свидетельницей того, как граф предал короля.
Граф зарычал и бросился на Рыцаря. Оба наполовину обнажили свои мечи, но король встал между ними.
– Я запрещаю поединок! – произнес Людовик.
– Ваше Величество, он оскорбил меня! Если он не откажется от своих слов, я потребую поединка!!! – граф был в ярости.
– Я согласен на поединок, если нет иного способа доказать свою правоту. Выслушайте меня!
– Нет! Мы не желаем слушать наглую ложь! – де Сержин снова вырвался вперед.
– Сир де Сержин, вы не знаете, кого защищаете, позвольте, я докажу вам…
– Поединок! Я требую поединок! Он будет продолжать оскорблять меня!
Графу не терпелось уничтожить своего противника. Последний Рыцарь продолжал просить возможности дать доказать свою правоту.
– Я выслушаю обе стороны, – заявил король, – мы рассудим вас и решим, кто прав.
– Я не желаю слушать наглую клевету! – де ла Марш напирал на сражение.
– Вы не желаете слушать, как хотели продать короля, как пользовались доверием донны, чтобы посылать ей всякий раз Смерть.
Людовик понял, что суд не удовлетворит ни одну сторону.
– Хорошо! – воскликнул он, поднимая руки. – Я назначаю поединок на завтра в полдень. Это будет единственный поединок в моем королевстве, пока я жив. И пусть Господь защитит того, кто прав. А пока разойдитесь. Донна Анна, – король подошел к плачущей донне, – мне очень жаль, что ваш паж погиб. Но Господу было угодно спасти вам жизнь. Значит, вы должны продолжать свой путь, несмотря на это горе.
– Этот поединок… это такая глупость. Я уверена, Последний Рыцарь просто заблуждается…
– Это может решить только исход поединка. Я уже не могу его отменить. Идите к себе, донна, я распоряжусь, чтобы тело мальчика подготовили к отпеванию.
Дяди донны, поддерживая ее с обеих сторон, увели ее в замок, за ней последовали остальные. Никто не мог определенно сказать, в какую сторону ушел возмутитель спокойствия, Рыцарь в маске словно испарился из сада. Многие рыцари, возвращаясь в дома, выражали сомнение в том, что он завтра явится на бой.
