Книга Последний рыцарь короля, страница 32. Автор книги Нина Линдт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Последний рыцарь короля»

Cтраница 32

– Сеньор Уилфрид, похоже, предпочел иную компанию, – заметила она, покосившись на оживленно беседующую пару «Вадик – графиня». – А его жена и вовсе перестала общаться с тобой, – продолжила Клементина.

– Ну, у меня еще есть ты, – заметила я шутливо, чтобы не поднимать щекотливый вопрос о прекратившемся общении между мной и друзьями.

– Да, только я, – заметила Клементина.

– Ну почему только ты… еще Николетта, – сказала я задумчиво.

– Да… – донеслось до меня далеким эхом. Клементина вскоре поднялась и вновь унеслась прочь с ребятишками.


Сидя рядом с Катей, слушая краем уха болтовню Вадика с графиней, я все больше погружалась в воспоминания о той прогулке по горам Кипра.

Мы выехали рано утром, еще было свежо, Катя укуталась в теплую накидку, но все равно мерзла. Герцог, иронично посмотрев на дрожавшую от холода девушку, заявил, что ему, глядя на нее, тоже становится прохладно. Катя в ответ посоветовала смотреть в другую сторону.

– Если я буду смотреть в другую сторону, я все равно буду слышать, как стучат ваши зубы, – величественно разобрав поводья, сказал Герцог. Глядя на него, гордо сидящего на лошади, я внезапно подумала, что при том, что он выглядит старше своего брата, он ужасно обольстителен, как хитрый злодей из сказок, которому невозможно сопротивляться.

– Заложите уши ватой, – посоветовала Катя.

Эти двое были несносны, когда оказывались рядом друг с другом, поэтому мы дали им полную свободу для взаимных уколов, отстав от них немного. И все же я уловила пару фраз из их разговора. Герцог вдруг изменил тактику и принялся осыпать Катю комплиментами, которые непрекращающимся потоком лились из его уст, как из рога изобилия. Оказывается, Катя заметила ему, что он способен только на сарказм, и Герцог взялся опровергнуть ее предположение.

– Вы сущий дьявол, – сказала Катя, и я увидела на ее щеках легкий румянец, – если бы я не знала, что вы пытаетесь просто оспорить меня, я бы поверила каждому слову.

– Верьте, – смеясь, ответил Герцог, – ведь это правда.

Я подумала, что Катя упадет из седла от неожиданности. После этого они разговаривали спокойно на протяжении всего пути.

Мы спустились с горной тропы в долину и оказались в роще из мандариновых и апельсиновых деревьев. Невозможно было поверить глазам: в январе месяце деревья были усыпаны спелыми плодами! Спешившись, мы рвали плоды и, счищая с них кожуру, ели, ополаскивая руки в источнике, бившем у дороги. Я увлеклась, запихнув себе в рот целый мандарин, не разделив его на дольки. Он занял весь рот, и я никак не могла ухитриться и разжевать его, не сделав при этом гримасы. Я отошла немного вглубь рощи, чтобы там спокойно раздавить фрукт во рту, никого при этом не напугав. Хорошо же выглядела тогда донна Анна, прохаживаясь с набитым ртом по роще! Но не успела я разжевать этот коварный мандарин, как откуда ни возьмись появился герцог Бургундский. Я застыла, молясь про себя, чтобы он миновал меня, приняв за дерево… но нет, он шел ко мне. Вздохнув и сделав умное выражение лица, я приготовилась к позорной встрече. Выплюнуть мандарин я не могла – герцог шел прямо на меня, а за апельсиновыми деревьями не спрячешься. Изнывая оттого, что рот у меня был набит, я уставилась на герцога строгим взглядом, давая ему понять, что не намерена разговаривать с ним, еще до того, как он осмелится заговорить.

– Вы сердитесь, донна Анна? – робко начал он. Я молчала, ибо ничего не могла ответить, потому как, разомкни я губы, на свет бы появился очищенный мандарин.

– Вы не хотите говорить со мной? – я отвернулась, всем видом показывая, что не хочу. И тут герцог сделал то, что еще долго смущало, когда я вспоминала об этом: он опустился позади меня на колено и, нежно дотронувшись до кончиков моих пальцев рукой, нерешительно коснулся их губами. Это был жест, полный нежности и смущения, нерешительности и страха, и я замерла, не смея отнять руку, не смея промычать ничего в ответ. Молчание убивало, потому что казалось, я поступаю несправедливо и невежливо.

– Вы молчите, – дрогнувшим голосом произнес он, – не знаю чем, но, видимо, я заслужил подобную жестокость…

Я закрыла глаза. «Вы ничего не заслужили, герцог, просто это мандарин, будь он проклят!»

– Ваши руки пахнут апельсинами, – произнес он задумчиво. – Такой сладкий запах, что хочется целовать их снова и снова…

Я испуганно отняла руку и прижала к груди. «Конечно, пахнут, идиот, – сердито подумала я, – понюхай еще у кого-нибудь, мы же все объелись апельсинами!» Мысль об апельсинах вернула меня к коварному фрукту. Я сделала попытку разжевать его, но она закончилась неудачно, и я снова зажала его во рту. Я чувствовала, что герцог Бургундский все еще находится позади.

– Ваше молчание уничтожает меня, Анна, – услышала я шепот, удивительно напоминавший нежный шелест наполненной соками листвы в жаркий день, когда легкий ветерок овевает сады. – Вы так холодны ко мне, как добры по отношению к остальным. Вы простираете руки, готовая помочь даже последнему нищему и прокаженному на земле, но на меня вы даже не хотите посмотреть. А между тем один ваш взгляд для измученного сердца явился бы целебным эликсиром, вы смогли бы облегчить мои мучения, как облегчаете муку голодающего, протягивая кусок хлеба. Только этого я прошу у вас, донна, только взгляда.

«Да как я могу на тебя посмотреть! – отчаянно пытаясь прожевать незаметно мандарин, думала я. – Отстань от меня! Ты выбрал неподходящий момент!»

Наконец, понимая, что даже взгляда он не дождется, герцог ушел, наверно, проклиная меня в душе за черствость. Я облегченно вздохнула. Наконец-то я оказалась одна и могла спокойно разжевать сей сочный плод. Но не тут-то было! Едва я начала с усилием работать челюстями, как, повернувшись, заметила приближающегося Висконти.

«Да что вы все, сговорились, что ли!» – подумала я с досадой и снова зажала мандарин во рту, приняв еще более разгневанный вид, чем прежде. Но Висконти мой горящий гневом взгляд не смутил. Быстро оглянувшись вокруг, он схватил меня и, с силой прижав к себе, начал целовать. Я вовремя запрокинула лицо, чтобы он не достал губы, и он впился в шею, да так, что холодок пробежал по спине. Руками я пыталась оттолкнуть его, но упорно молчала, потом в процессе безмолвной борьбы опустила голову и быстренько начала дожевывать мандарин. Он так крепко держал меня, что после на моих руках долго красовались поставленные им маленькие синячки.

– Что же ты упираешься? – шептал он, торопливо и грубо целуя, встряхивая меня всякий раз, как я делала попытки сопротивления. Я прекратила жевать, боясь, что поперхнусь от этих его встряхиваний, и молчала, моля небо лишь о том, чтобы хоть кто-нибудь появился поблизости. Его руки мяли мои волосы, он, целуя шею, с шумом вдыхал их запах, ему, похоже, нравилось, что я сопротивляюсь беззвучно, словно разрешая целовать себя. Когда я уже всерьез решила послать ко всем чертям воспитание Анны и плюнуть ему в лицо, небеса вняли моим молитвам, и крепкая хватка внезапно ослабла. Взгляд его, брошенный через мое плечо, горел недовольством и… страхом или испугом. Я оглянулась, увидев бегущую к нам Клементину. Пока она приближалась, я успела проглотить мандарин. Повернувшись к Николо, я сухо сказала:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация