Затем король приблизился к друзьям. Вильям Уилфрид без страха и спокойно общался с ним, а донна Анна увидела вдали графа Суассонского и герцогов Бретонского и Бургундского, которые бурно обсуждали что-то с Жаном Жуанвиллем. Герцог Бургундский заметил донну, но не сделал ей даже приветственного знака. Донна опустила голову: после такого скандала вся любовь утонченного герцога исчезла, в этом она была теперь уверена.
Раздавшиеся крики и шум, идущие с той стороны, куда десять минут тому назад уехали сержанты с поста, заставили приостановить даже работу во рву. Король и сир Уилфрид поскакали навстречу сержантам, то же сделали рыцари из свиты короля, а женщины, поколебавшись, тронулись следом.
Навстречу им возвращались сержанты, но возвращались медленно, так как за собой вели семерых связанных бедуинов.
– Ваше величество! – воскликнул сержант, ехавший впереди всех. – Они были там, где вы нам сказали, связанные, и ровно столько, сколько вы предположили!
На лицах рыцарей, окружавших короля, появился благоговейный трепет, они разом посмотрели на своего предводителя, а Жоффруа де Сержин, подскочив к королю, поцеловал его руку в перчатке. Король молчал, пока семеро бедуинов не оказались перед ним, коленопреклоненные, с понурыми головами. Подъехав к ним поближе, король поманил рукой донну Анну. Она не спеша подъехала к нему, с любопытством поглядывая на ряд пленников с темными мрачными лицами, худых и молчаливых.
– Вы что-нибудь знаете об этом, донна Анна? – спросил у нее король. От неожиданности донна Анна подскочила в седле.
– Я? – удивилась она. – Но я впервые вижу этих людей!
– Что вы знаете о том, кто поймал их? – спросил король. Донна Анна вопросительно посмотрела на сержанта и пожала плечами.
– Я не знакома с этим рыцарем, – ответила она.
– Сержант не ловил, он лишь нашел их в овраге связанными. Что вы знаете о том, кто поймал их? – настойчиво повторил свой вопрос король.
– Увы, сир, я не понимаю, о ком вы говорите, – недоумевая, ответила донна Анна.
– Кто же поймал их, мой король? – осмелился спросить среди общего молчания Жоффруа де Сержин.
– Я и сам хотел бы знать об этом, – вздохнул король. – Этот рыцарь заслуживает всяческих похвал, но он пожелал остаться неизвестным. Он прислал мне письмо сегодня утром, я нашел его на полу в своей часовне. По правде сказать, я не поверил тому, что один рыцарь смог поймать семерых бедуинов и связать их, поэтому я и решил проверить эти сведения.
– Но кто же этот скромный воин? Он хоть как-то назвал себя? – послышалось со всех сторон.
– Последний Рыцарь Короля – так он подписал письмо. Пленников допросить, – трогаясь с места, приказал король, – о результатах доложить мне незамедлительно. Донна Анна, мне нужно поговорить с вами.
Все последовали за монархом и донной на расстоянии, и король молча протянул Анне бумагу.
«Ваше Величество, – гласило письмо, – Вы не знаете меня, но я знаю Вас и Ваших воинов. Не все из них плохи, но дозорные спят в часы службы так крепко, что враги могут, не скрываясь, попасть в лагерь. Этой ночью я поймал семерых бедуинов, Вы найдете их в овраге, что находится восточнее главных ворот. Я и впредь буду помогать, чем могу, но я один не могу защитить целую армию. Еще могу посоветовать сменить конные дозоры на пеших воинов, ночью бедуины проходят между ног лошадей, пока всадники высматривают их вдали. Прошу Вас, сир, усильте охрану. И еще одно: я должен сказать Вам, что донна Анна стала жертвой интриги и она невиновна перед Богом и людьми. Последний Рыцарь Короля».
Донна Анна растерянно протянула письмо обратно королю.
– Есть ли у меня основания верить тому, что по ночам мою армию охраняет один рыцарь? – спросил король сам себя. – Да, безусловно. Есть ли у меня сомнения в вашей невиновности, донна, после скандала, произошедшего во дворце?
Король сделал паузу. Донна, опустив голову, ждала его решения.
– Могу ли я, удостоверившись, что одно утверждение истинно, сомневаться в другом? Именно поэтому я пригласил вас сегодня на прогулку, донна, я хотел узнать, как вы отреагируете на это письмо, хотел выведать, не замешаны ли вы в этом деле. Я убежден, что вы ничего о нем не знали. И верю вам.
– Благодарю вас, сир, – донна Анна подняла глаза на короля, и тот, наклонившись в седле, пожал ей руку. Этот жест был замечен всеми, и все замолчали, потому что так король показал, что не осуждает донну. После этого королева Маргарита тепло обняла Анну, встречая ее на ступенях у входа во дворец.
– Так значит, это правда? – спросила она у супруга, и тот кивнул. Донна Анна облегченно вздохнула на плече королевы.
Через несколько дней весь город и оба лагеря крестоносцев (возле города и на острове) знали о неизвестном благородном рыцаре. Некоторые считали, что им помогает святой Дионисий, в те дни многие вернулись на истинный путь воина Креста. Ночные дозоры зорко следили за лагерем, и пешие патрули, которые посоветовал Рыцарь, оказались более эффективными, но многие выходили на ночной дозор не столько для того, чтобы охранять лагерь от бедуинов, сколько надеясь увидеть святого Дионисия.
Донна Анна обрела вновь душевный покой. Хотя многие из знакомых по-прежнему не общались с ней (особенно герцог Бургундский, который теперь даже не приезжал на праздники во дворец), она больше ни от кого не пряталась. Отец Джакомо неотступно следовал за ней, поскольку не хотел больше, чтобы о лучшей христианке из тех, что он исповедовал, ходили дурные слухи. Муж донны Анны первое время после скандала пытался заговорить с ней, но был удивлен тем, что во дворце его явно не жалуют, и очень скоро прекратил попытки приблизиться к жене.
Теперь донна вместе с Катрин практически все время проводили в компании де ла Марша, с которым совершали все более долгие прогулки по городу, помогая ему восстановить силы.
Однажды, когда они возвращались с прогулки, на повозке привезли окровавленного рыцаря. Жоффруа де Сержин, сопровождавший повозку и сам легко раненный, объяснил им, что произошло.
Де Сержин явился в шатер короля, где тот обсуждал с инженерами проект рва, когда раздался сигнал тревоги. На горизонте появился отряд сарацин, которые маневрировали вдоль лагеря, дразня рыцарей. Король уже был проинформирован об отряде и облачался в доспехи. Вокруг шатра в ожидании приказа об атаке собралось немало рыцарей со своими людьми, среди которых был Готье де Шатийон. Дом Шатийонов в походе был представлен тремя братьями: Готье, Гоше и Гуго, все они были порывистыми, горячими, несдержанными. В тот момент двое братьев Готье находились на острове Маалот, куда король послал их с поручением для тамплиеров. Готье выражал нетерпение напасть на мусульман и спросил у короля разрешения. Однако король на просьбу рыцарей отправиться сразиться с сарацинами дал решительный отказ. Многие остались недовольны подобным приказом. Надменный де Шатийон, подстрекаемый своими людьми, ослушавшись короля, пришпорил коня и понесся с воинственным кличем на сарацин. Но лошадь сбросила его, едва рыцарь выехал из лагеря, и протащила несколько метров прежде, чем ему удалось высвободить ногу из стремени. Четыре сарацина, не дав Готье подняться, окружили его и нанесли ему множество ударов, практически изрезав беднягу на куски. Рыцари, что были рядом, и арбалетчики на постах отбили де Шатийона.
