– Он ваш враг, когда сражается с вами в бою. Сейчас он ваш пленник, имейте совесть отнестись к нему как должно. А врагам надо уметь прощать, так же как и друзьям, разве не этому учит христианская вера?
– Кто ты такая, чтобы рассуждать о вере! – архиепископ де Бове вскипел и дал волю накопившейся в сердце неприязни к донне. Размахнувшись, он ударил ее наотмашь по лицу, так, что донна упала на раненого пленника.
– Вы что себе позволяете! – герцог Бургундский бросился было на архиепископа, но его удержали. Донна Анна оперлась руками на землю и, поднимаясь, встретилась взглядом с пленником. Отведя глаза в сторону, она встала на ноги и повернулась лицом к архиепископу. Глядя на него с вызовом, она усмехнулась, хотя щека ее рдела от удара.
– Давайте, Ваше Преосвященство, ударьте меня еще раз. Вы же не умеете убеждать иначе, как угрозами и силой. Неудивительно, что вы все так отнеслись к пленнику, что говорить о несчастном раненом, если вы считаете нормой ударить женщину. Я подставляю вам вторую щеку, бейте!
Архиепископ сделал движение рукой, но Жоффруа де Сержин крепко взял его за локоть.
– Ты ведьма! – выкрикнул архиепископ в лицо донне, понимая, что ударить ее повторно ему не удастся.
– Вы недостойны своего сана, де Бове, – ответила донна, – вы ничего не знаете о прощении, которое лежит в основе религии, что вы исповедуете.
– Уж не хотите ли вы прочитать нам проповедь, донна? – процедил де Бове.
– Нет, – помолчав, ответила она, – я не стану тратить на это свое время. Меня ждут раненые, и этого пленника я забираю с собой. А вам я советую еще раз обратиться к Библии, де Бове, вы будете неприятно удивлены, прочитав ее, а многое станет для вас откровением.
По просьбе донны сир Уилфрид приподнял пленника с земли, к нему на помощь поспешил де Базен. Донна Анна и несущие пленника рыцари скрылись за поворотом.
Герцог Бургундский высвободился наконец из сдерживающих его рук и подскочил к де Бове.
– Она права! – воскликнул он, с презрением глядя де Бове в лицо. – Вы просто негодяй, раз посмели поднять руку на женщину!
– Стали ли бы вы так защищать ее, если бы это была другая женщина? – бросил в ответ де Бове. – Я докажу, что донна не так чиста, как вы все полагаете, и вам станет стыдно, что вы встали на ее защиту!
Развернувшись, де Бове зашагал прочь, его трясло от ярости и ненависти, и все, что он хотел – это растоптать донну Анну, превратить ее в пыль, в золу и рассеять по ветру.
– Да, в золу! В золу! – шептал он, сжимая кулаки. Никогда еще он не желал столько зла этой женщине, но теперь она просто вывела его из себя. Она вынудила его дать волю чувствам, это она виновата в том, что сейчас все осуждают его и сочувствуют ей.
– Положите его сюда, – пленника положили на кровать, донна начала хлопотать с тазиками и тряпками.
– Все в порядке, донна Анна? – в палатку заглянул герцог Бургундский.
– Да, все хорошо, герцог, – не глядя на него, ответила донна.
– Я назначу охрану для пленника.
Донна Анна смочила в воде тряпку и приложила ее к багровой щеке. Когда в палатке не осталось никого кроме пленника и сира Уилфрида, она заплакала, сев в кресло с ободранной спинкой. Сир Уилфрид опустился на колени перед ней и осторожно отвел руку, которой она прижимала тряпку к лицу. Посмотрев на нее, он улыбнулся:
– Жить будешь.
– Как я ненавижу его! Как ненавижу! Из-за него затянулся этот развод, из-за него мы торчим здесь! И он ударил меня, ударил, так больно и подло! – донна Анна говорила это быстро, словно опасаясь, что рыдания, душившие ее, не дадут закончить речь. Вильям Уилфрид похлопал ее по руке:
– Успокойся, ничего, все пройдет. Я пойду к Катрин, покажусь ей, а то она волнуется, – с этими словами он поднялся и вышел. Анна вытерла лицо и глубоко вздохнула. За это время Вильям стал настоящим мужчиной, в нем уже чувствовалась уверенность, сила, он даже стал шире и мощнее, исчезла юношеская безалаберность в походке и движениях. Как же, наверно, изменилась она, если беспечный Вильям так повзрослел… Облизнув пересохшие губы, она поднялась и медленно подошла к пленнику. Он лежал не двигаясь, поглядывая на нее одним глазом. Она смочила снова тряпку в воде и начала обтирать его, чтобы осмотреть раны. Когда она умыла его лицо и начала расстегивать его одежду, он схватил ее за запястье.
– Спокойно, – заговорила она, стараясь, чтобы голос звучал как можно более дружелюбно. Она знала, что он не поймет ее, поэтому старалась показать ему, что он в безопасности. – Я не причиню вам вреда. Я лишь хочу осмотреть вас. Позвольте мне, – с этими словами она начала разжимать его пальцы на своем запястье. Но пленник все так же безмолвно держал ее, напряженно глядя ей в глаза. Чувствуя себя крайне неловко, она улыбнулась, но тут же бессознательно схватилась за щеку – кожа еще была крайне чувствительна после удара.
– Сделайте вот так, – она согнула и разогнула руку, поиграла пальцами. Пленник отпустил ее и исполнил движение. Знаком она показала ему сделать то же самое другой рукой. Потом он согнул и разогнул ноги.
– Удивительно, – поразилась она, – вы ничего не повредили себе. Это хорошо, вы быстро поправитесь.
«Для чего хорошо? – вдруг подумала она. – Все равно его убьют эти ненормальные».
Она собралась было идти, но остановилась возле входа и обернулась на пленника. Постояв, вернулась и, налив в кубок воды, подала ее пленнику, тот жадно выпил и протянул ей, прося налить еще. Она вновь наполнила кубок. Он пил жадно, потом выхватил у нее из рук кувшин и опустошил его, проливая воду на шею и подбородок.
– Донна Анна, – заглянул в шатер де Базен, – я привел охрану.
– А переводчик придет? – спросила донна.
– Да, позже, вместе с королем, они сейчас расставляют гарнизоны и прибудут к нам. По реке подошли галеры, у нас пополнились запасы продуктов, сегодня будем праздновать.
– Хорошо, тогда мне лучше переодеться, не хочу предстать перед королем в таком виде, – донна Анна указала на кровавые и пыльные разводы на платье.
Оставив де Базена и стражу с пленником, она отправилась в шатер Уилфрида.
– Да мне уже намного лучше, – говорила Катя, – я через два дня уже помогать смогу с ранеными. И так уже залежалась я здесь.
– Мы скоро перейдем в город, после того, как обследуем его, – сказал Вадик, – сделаем зачистку, тогда вы поживете в более человеческих условиях.
– Де Базен сказал, что до нас дошли галеры с провизией, – сказала я, подбирая с пола лежащего Синтаксиса. – Может, уедем на них в Дамьетту?
– Да, теперь, когда графиня Артуасская стала вдовой, у тебя, Вадик, появился шанс, – Катя сказала это без иронии и сарказма, очень просто и легко.
– Вряд ли у нас будет время на флирт, – возразил Вадик, – ведь, добравшись до Дамьетты, мы отправимся в Неаполь. Герцог д'Эсте…
