Катя прятала глаза, губы дрожали, слеза выскользнула и протекла по щеке.
– Ничего не бойся, – он притянул ее к себе. Ему не нужно было прибегать к магии сирены. Нежность в его голосе была сильной, искренней, рушащей все преграды.
Она расплакалась и вцепилась в него, как утопающий хватается за спасательный круг.
– Это хорошо, что ты плачешь, – поглаживая ее по спине, говорил он. – Это нужно. Так уходит прошлое. Так рождается настоящее. Ты прощаешься с прежней собой. Так надо. Поплачь.
И девочка плакала навзрыд, горько и с всхлипами. Потому что понимала: пути назад нет.
Глава 7
Ардо недовольно постучал пальцем по рулю. Следить за Катариной Морено было сущей пыткой. Девушка словно чувствовала его кожей, постоянно поворачивалась и оглядывалась. Ему пришлось нацепить солнечные очки, надеть мешковатые брюки и растянутую майку. Удобнее всего за ней ездить на мотоцикле. Поэтому он спокойно припарковался, сходил в кафе, взял кофе и сел напротив ювелирного магазина ждать. Она практически никуда без Анхеля не выходила. Да и Анхель предпочитал ее компанию. Один раз Ардо следил за ними, пока они пили кофе: девушка вела себя так, будто компания Анхеля ей приятна, но она еще не до конца освоилась. Видимо, они недавно стали общаться так тесно. Зато Анхель не спускал с нее восхищенных и любящих глаз, а один раз погладил по голове с такой нежностью, что девушка смутилась, но крепко схватилась за его руку.
В ней было что-то необыкновенно чистое, наивное, чего не было в других сиренах. Доброта в жестах, обращенных к Анхелю. Восхищение мелочами: она один раз замерла перед цветочным магазином: у ее ног стояли горшки с маленькими розами всех цветов, от коралловых до фиолетовых. Она долго выбирала цвет, Анхель с улыбкой сказал что-то продавцу – в машину им погрузили розы семи разных цветов. Катарина расплакалась от счастья, глаза сияли смехом и радостью, Анхель качал головой, подтрунивал и вытирал ей слезы.
– Это же ерунда, – услышал Ардо. – Что ж ты так убиваешься?
– Мне никто никогда не дарил столько…
Откуда он ее забрал? В какой оранжерее растили ее, что она так и не обзавелась шипами? Ардо ломал голову.
Катя под руку с Анхелем вошла в ювелирный. Это был большой магазин с двумя залами, двумя охранниками и сложной пропускной системой. Увидев украшения, она поняла, почему тут так все строго. Кажется, в последний раз она видела такое богатство и красоту в Алмазном Фонде. Катя крутила головой, пытаясь разглядеть все украшения в витринах.
Анхель провел ее во второй зал, где к ним подошла элегантно одетая женщина.
– Я хочу увидеться с Давидом, – сказал он ей. Она кивнула и исчезла за матовой дверью. Через некоторое время она вышла оттуда и пригласила их войти.
Кабинет владельца ювелирного магазина был небольшим, но очень уютным. Деревянные панели, книжные полки, верстак с множеством ящичков, пара столов с компьютерами, за которыми сидели дизайнеры.
У входа в отдельный закуток стоял мужчина средних лет в потертых джинсах и майке, но его с головой выдавала фирменная оправа очков и дорогие часы на запястье. Он с улыбкой пожал Анхелю руку и представился Кате:
– Давид.
Анхель сразу перешел к делу.
– Катарине необходимо выбрать украшение на праздник. Ты же помнишь про мой юбилей?
– Конечно помню.
– Я подумал, что колье с сапфирами подойдет под ее цвет глаз.
Внимательный взгляд ювелира скользил по лицу Кати, отмечая глубокую синеву глаз, белую кожу, полные губы.
– Да, думаю подойдет. Анхель, – Давид слегка наклонился к нему, – ты же помнишь, что это фамильное украшение?
– Да.
Анхель достал документы и передал их Давиду.
– Катарина – моя внучка. Так что можешь не переживать, я не свихнулся и бес в ребро мне не ударил.
Он подмигнул ювелиру.
Давид нахмурился и посмотрел на Катю внимательнее.
– Ты никогда не говорил…
– Знаю. Теперь говорю. И бумаги оставь себе, – Анхель не стал брать протянутые ювелиром документы. – Потом все изучишь.
– Ну, хорошо, – ювелир отложил бумаги. – Подождите, сейчас я достану украшения из хранилища, и мы что-нибудь подберем.
Давид вышел из кабинета в коридор хранилища, набрав кодовый пароль.
Но, оказавшись внутри, он не пошел к сейфам, а прижался спиной к стене коридора. Постоял так немного, потер переносицу, поправил очки, достал из кармана джинсов телефон и отправил сообщение:
«Как Вы и говорили. Она здесь».
И пошел к ячейкам.
Ювелир вернулся довольно скоро, в руках у него был плоский и широкий бархатный футляр. Он подошел к Кате и, сбросив замочек с петли, открыл крышку. Катя задохнулась от красоты.
Сапфиры были огромными синими каплями, обрамленными в бриллианты.
– Это слишком… слишком…
Катя даже не могла подобрать слова.
– Я вам помогу.
Давид повернул ее кресло к зеркалу, встал позади, опустил ей на грудь колье, собрал волосы наверх и, подтянув колье, закрыл замок.
– Волосы лучше поднять.
Он затянул ее локоны в пучок на затылке.
– Это даже лучше, чем я себе представлял, – Анхель с восторгом смотрел на то, как украшение придает чертам Катарины царственность. У нее даже осанка сама по себе стала лучше. «Вес власти», – так он это зовет.
Катя про себя удивлялась, что такое массивное украшение оказалось легче, чем она думала. Но тут она поймала в отражении взгляд Давида и ей стало не по себе. Он по-прежнему держал ее волосы, но его глаза хищно блестели за очками, а полные губы были слегка приоткрыты.
– Мы его возьмем вместе с серьгами и кольцом.
– Да, сеньор Морено.
Давид щелкнул замочком ожерелья и снял его с Кати. Она с облегчением расправила волосы, стараясь избавиться от ощущения его прикосновений.
– Давид, ты ведь придешь на праздник?
– Конечно, сеньор Морено. Украшение вам доставят сегодня же вечером.
Ювелир улыбнулся, пожал Анхелю и Кате руки и попрощался с ними.
Ардо похвалил себя за предусмотрительность: вовремя надел шлем и сделал вид, что занят тормозом мотоцикла. Катарина вышла из ювелирного вслед за Анхелем. Все же… несмотря на то, что она им всем мешала, Ардо не мог не отметить, насколько она хрупкая, изящная и… неискушенная на вид. В глазах сирен-женщин всегда горели хватка и азарт. А эта малышка, казалось, не знала ничего о том, что в их жизни таким, как она, не выжить. Да, пока что она прикрыта крылом Анхеля, но что станет с ней, если его не станет? Когда его не станет, – поправился он. – Ее раздерут на клочья. Сначала, конечно, вокруг нее создастся круг сочувствующих. Рик наверняка станет первым, потом он, потом…
