А тем, кто хочет спокойной работы, прямая дорога в дворники… Или в статисты. Получил данные за месяц по больнице, обработал их и спи крепким сном, не волнуясь насчет того, что где-то мог допустить ошибку. В конце концов статистическую ошибку можно исправить и позже, большой беды от этого не произойдет.
Без вины виноватые
Если родственники умершего пациента считают, что в его смерти виноваты врачи, то разбирательство начинается со сравнения прижизненного и посмертного диагнозов. Допустим основным прижизненным диагнозом была язвенная болезнь желудка в фазе обострения, а патологоанатом выявил острый инфаркт миокарда. Налицо явная, грубая ошибка. Вина врачей, пропустивших инфаркт, не вызывает сомнения. Но если диагнозы совпадают и проведенное лечение соответствовало тяжести состояния, то в чем можно обвинять врачей? Они все сделали правильно.
При желании – можно. Время от времени происходят странные случаи. Я сказал бы не «странные», а «курьезные», но это слово кажется мне не совсем уместным. Ситуация трагическая – умер человек, родственники переживают. Для душевного спокойствия им нужно знать, что врачи сделали все возможное для того, чтобы человек жил. Родственники умершего пытаются вникнуть в тонкости диагностики и лечения… А это ведь темный лес для непосвященных. В специальных вопросах может разобраться только специалист.
Скажите честно – рискнете ли вы монтировать электрическую проводку, не имея нужных знаний и навыков? Подозреваю, что вряд ли. А теперь ответьте на другой вопрос (медиков он не касается) – занимались ли вы когда-нибудь самолечением? Подозреваю, что занимались и не раз. Кто-то посоветовал или сами нашли соответствующую информацию… И хорошо, если нашли ее в медицинском руководстве, а не в каком-то сомнительном источнике.
В кардиологическом реанимационном отделении умер сорокапятилетний пациент с инфарктом миокарда. На третьи сутки болезни произошла остановка сердца. Реанимационные мероприятия оказались неэффективными.
Если в истории болезни написано о проведении реанимации, патологоанатомы обязательно обращают внимание на следы, которые остаются после реанимационного пособия. К сожалению, иногда в историях болезни пишут неправду. На деле реанимация не проводилась, а в истории болезни мероприятия расписаны, словно в учебнике. Но в данном случае следы полностью соответствовали тому, что было написано в истории болезни. В течение получаса врачи добросовестно пытались вернуть пациента к жизни, но не смогли.
Протокол патологоанатомического вскрытия – это очень обстоятельный документ, включающий в себя подробное описание всех органов. Для примера я приведу здесь фрагмент протокола, посвященный сердцу и сосудам.
Органы кровообращения:
сердце: размеры –, масса –,
эпикард и перикард –,
консистенция сердечной мышцы –,
кровенаполнение полостей сердца –,
сгустки крови –,
проходимость предсердно-желудочковых отверстий –,
толщина стенки желудочка левого –,
правого –,
толщина межжелудочковой перегородки –,
эндокард –,
миокард –,
клапаны сердца –,
венечные артерии –,
аорта –, легочные артерии –,
крупные вены –.
Пустых мест оставлять нельзя, надо заполнить все графы. Вдобавок к этому, при наличии инфарктного очага в сердечной мышце надо указывать в протоколе его размеры и локализацию. Читая правильно написанный протокол, можно представить вскрытие как наяву.
Я провел вскрытие, заполнил протокол и указал в диагнозе в качестве основного заболевания острый трансмуральный (крупноочаговый) инфаркт миокарда передней и боковой стенок левого желудочка давностью около 3 суток. Осложнение основного заболевания, вызвавшее смерть, – острая сердечная (левожелудочковая) недостаточность. Проще говоря, инфаркт вызвал остановку сердца.
Поводов для жалоб не было никаких. Пациенту своевременно выставили правильный диагноз и назначили адекватное лечение. Он лежал там, где ему положено было лежать, – в специализированном реанимационном отделении. Реанимационное пособие было проведено в полном объеме.
Поверите ли вы, если я скажу, что жена умершего пациента жаловалась на врачей (в том числе и на меня) в течение семи месяцев? Наверное, не поверите, но так оно и было.
Началось все с меня, как с врача, производившего вскрытие.
«Я хочу знать, от чего умер мой муж», – сказала мне она.
Признаться, эта фраза меня немного удивила. Родственники говорят так в тех случаях, когда причина смерти бывает неясной. Но сейчас-то все ясно. Пациента госпитализировали по скорой с инфарктом, в отделении диагноз подтвердился.
– Инфаркт вызвал остановку сердца, – ответил я. – Врачи пытались спасти вашего мужа, но им не удалось восстановить сердечную деятельность.
– Значит, сердце не разорвалось?
Этот вопрос удивил меня гораздо сильнее. Я далеко не в первый раз общался с родственниками «инфарктных» пациентов, но ни разу еще не слышал ничего подобного. Сам говорил о разрыве сердца, если такое имело место, но родственники про разрыв сердца первыми не заговаривали.
– Нет, не разорвалось. Оно остановилось.
Я объяснил, что остановка сердца часто приводит к смерти, что не каждый раз получается «завести» сердце снова, и т. д.
От меня жена пациента пошла жаловаться к заведующему кардиологической реанимацией, а от него – к главному врачу. Претензия была такой: «Сердце у моего мужа не разорвалось, значит, его можно было спасти, но врачи-реаниматологи этого не сделали, а патологоанатом пытается их выгородить, потому что в больнице круговая порука». Жалоба главному врачу была устной, а вот в департамент здравоохранения она ушла в письменном виде. Попутно больницу ославили в интернете. Поиск по фразе «врачи не стали спасать умирающего» выдавал десяток страниц со ссылками. Парочка интернет-СМИ (не самых популярных, но и не аутсайдеров) взяла у жены пациента интервью. Оба интервью начинались с рассказа о покойном муже, который активно занимался спортом и вообще вел здоровый образ жизни, а в сорок пять лет вдруг умер. Сорок пять лет – это уже не юность, но и далеко не старость. Упоминание о здоровом образе жизни наводит на мысль о крепком организме, который способен противостоять болезням. И вдруг – смерть! И где? В реанимационном отделении, где есть все условия для проведения реанимационных мероприятий. Как-то вот так само собой создавалось впечатление, что пациента можно было спасти. Однако врачи проявили халатность. И каждый раз подчеркивалось, что разрыва сердца у пациента не было, значит его можно было спасти, тем более, что находился он не где-нибудь, а в реанимационном отделении.
Вывод абсолютно неграмотный и неправильный, но тем, кто не разбирается в медицине, он кажется логичным и убедительным. Инфаркт миокарда – заболевание тяжелое, создающее угрозу для жизни. Именно поэтому всех пациентов со свежим инфарктом госпитализируют в реанимационные отделения, под неусыпный надзор персонала. Но даже в реанимационном отделении реанимационное пособие не всегда бывает эффективным. Врачи не боги. Но попробуй объясни это человеку, который не желает слушать объяснений.
