– Не исключено, – Алекс водил бокалом по подлокотнику. – Раз тебе разрешили легкие тренировки, Рук будет тренироваться в паре с тобой.
Прекрасное настроение разом пропало.
– Чего?! Я думал сыгрываться с Бишопом, когда его уже выпустят на лед! – в голосе Боумена было столько же радости, как у меня на душе.
Алекс указал на него и на меня:
– Между вами явные трения. Единственный способ с ними справиться – отправить вас тренироваться вместе.
– Но…
– Никаких «но», – оборвал его Уотерс. – Бишоп будет и дальше лечиться у Стиви, потому что я даю добро.
– Алекс, как это понимать?
Уотерс приподнял бровь.
– Видно же, что ее методика дает прекрасные результаты! Поправь меня, если я ошибаюсь, но если Стиви изъявила желание с ним работать, решать ей, а не тебе. А ты, – обратился тренер ко мне, – будешь следовать ее рекомендациям, поэтому я хочу видеть каждый план лечения. Будешь присылать мне – ставь в копию нашего физиотерапевта, чтобы он, видя результаты, соответственно корректировал лечение.
– Я передам Стиви, когда удастся с ней переговорить.
– А мне нужно переговорить с тобой, Алекс, причем с глазу на глаз, – процедил Боумен сквозь зубы.
– Обязательно, – согласился Алекс, не сводя взгляда с меня. – Говоришь, у вас только физиотерапия? Мне интересно, ограничится ли дело только этим.
– Какого хрена? – вырвалось у Рука обеспокоенное.
Я открыл рот сказать что-нибудь в свою защиту, хотя еще вчера готов был признаться, что буду счастлив, если Стиви помассирует мне не только внутреннюю поверхность бедра.
Алекс приподнял ладонь:
– Они проводят вместе много времени, а Стиви вызвалась его лечить в свое свободное время. О чем это говорит?
– Для нее это умный ход в смысле карьеры, – ответил я (потому что так оно и было).
– Ври что хочешь, Бишоп, но мы все прекрасно знаем – ты в открытую саботируешь приказы, которые тебе против шерсти, а сестру мою вдруг начал слушаться, – окрысился Боумен.
– Так потому, что помогает ее лечение! Вы оба прослушали, что ли? Я не в состоянии за ней приударить, даже если б и хотел! – я снова показал себе между ног.
– Это не означает, что ты не хочешь, – дернул бровью Рук.
– Прежде всего я хочу отрабатывать свои деньги на льду, а не греть скамью запасных!
Алекс снова приподнял руку:
– А ну, успокойтесь, оба! Рук, может, не горячился бы так насчет вашей физиотерапии, как ее ни назови, если бы не подозревал, что ты пытаешься ему отомстить.
– У нас сугубо физиотерапия, а даже если бы и не только, это не его дело. Я ему отчетом не обязан, не в школе, – я старался удержаться от обычных своих склочных интонаций, но от этого разговора просто срывало крышу. – У нас со Стиви взаимовыгодная договоренность, и все! У меня цель вернуться на лед, у нее – помочь мне снова выйти на лед!
Рук, небрежно указав на меня, обратился к Алексу:
– Откуда тебе знать, что он не говорит того, что ты хочешь слышать?
– Потому что у Бишопа отмечается прогресс, доказывающий, что парень лезет из кожи вон, а еще потому, что Стиви окончила университет первой на потоке, – внушительно сказал Алекс и повернулся ко мне: – Я ловлю тебя на слове: пока Стиви тебя лечит, больше между вами ничего нет и быть не может, как у тебя с любым из наших врачей. Отношения из профессиональной плоскости не выводить. К нашему физиотерапевту ты идешь в понедельник перед общей силовой тренировкой?
– Ну, иду.
– Он даст тебе комплекс необходимых упражнений. Рук, твоя задача смотреть, чтобы Бишоп не перестарался и не угробил себя. Чем быстрее он восстановится, тем скорее закончится физиотерапия. И не забывай, что ты капитан команды, в спортзал личную неприязнь не тащи. Если Бишоп что-нибудь себе потянет, отвечать за это будешь лично ты, – Алекс залпом махнул остатки виски. – А ведь там без нас гудят. Пойду пригляжу, чтобы жена не раздала свои шутеры в первый же час, иначе наши хоккеисты будут в дрова. Разговор, я считаю, вышел продуктивным. Идите отдыхайте.
Обсуждать, судя по всему, он больше ничего не собирался.
Тренер вышел, оставив нас сидеть в кабинете. Я по-прежнему передвигался с помощью костылей, хотя уже мог недолго стоять без них. Если бы я мог быстрее оторвать задницу от кресла, я бы ушел, не дав Боумену заступить мне дорогу, но – не повезло.
– Ты к моей сестре не лезь, – потребовал он.
– Стиви большая девочка, она сама решит.
Это был правдивый, но уклончивый ответ, призванный окончательно взбесить Боумена.
– Она еще в себя толком не пришла. Не вздумай сыграть на ее отзывчивости и ободрать как липку, иначе будешь иметь дело со мной.
– Понял, не драть твою сестру. Еще что-нибудь будет? – я переставил костыли, понимая, что язвительностью ничего не добьюсь.
– Уинслоу, я не шучу. Она за последние пару лет пережила немало потерь, не хватало еще, чтобы ею вертел какой-нибудь прохвост.
– Я тебя прекрасно расслышал, Боумен. Я не планировал ни на чем ее вертеть, расслабься.
После этого импровизированного совещания у меня окончательно испортилось настроение, поэтому я не сразу вернулся к остальным гостям. Вместо этого я свернул в попавшийся по пути туалет – в основном чтобы оторваться от Рука и побыть в приятном одиночестве.
Кингстон обычно ложится рано, и я рассчитывал, что он скоро отчалит домой. Решив все же переброситься с ребятами парой слов, раз уж у капитана я в черном списке, я поковылял в гостиную – и наткнулся на Стиви, которую никак не ожидал сегодня встретить.
Увидев меня, она остановилась, хотя, честно говоря, я занимал почти всю ширину коридора, поэтому обойти меня было нереально.
– Привет.
Она оглядела меня с головы до ног. Я был в черных брюках и рубашке поло.
– А я и не знала, что у тебя в шкафу висит что-нибудь кроме спортивных штанов и футболок!
Ее сарказм не стал для меня неожиданностью. Мне впервые пришло в голову, что это ее привычная реакция в неловкой ситуации (как у меня мое хамство).
– Не поверишь, у меня даже есть пара костюмов.
– Хм.
Мы глядели друг на друга несколько секунд, прежде чем я наконец сказал:
– Не знал, что ты тоже придешь.
– Я приехала за Коди.
– За кем? – я мысленно перебрал игроков. По имени Коди у нас никого нет. Есть Карл, но не Коди. К тому же Боумен мне только что пять раз повторил, что Стиви не встречается с хоккеистами.
– За моим племянником, сынишкой Эр Джея.
– А-а, – с удивившим меня самого облегчением отозвался я. – Значит, ты не останешься?
