– Разные знакомые неоднократно пытались через меня подобраться к Эр Джею. Когда он по молодости пустился во все тяжкие, мне вообще прохода не давали.
– Он же был на пике популярности! Через это все проходят, профессия такая.
– Сложно, знаешь ли, воспринимать «тройничок» в джакузи как особенности профессии, – с иронией сказала я. – Какое-то время Эр Джей вел себя как черт знает кто, родители тогда не на шутку рассердились. Я почти радовалась – в кои-то веки ему в попу не дуют…
– Потому что в соцсетях и печати его поливали грязью?
Я поморщилась и кивнула.
– Я не завидовала его успеху и не желала неудач, я хотела и хочу для него самого лучшего, но он даже не догадывался, как на мне сказывались его оглушительные скандалы. Мы же росли в маленьком сельском городке, вся старшая школа на Эр Джея только что не молилась. Когда он начал спать с хоккейными шлюшками, я в одночасье стала самой популярной и одновременно презираемой девочкой в школе. Всеобщее расположение длилось пару дней, не больше, а потом началось сплошное ехидство, злорадство… Старшеклассницы бывают очень жестоки друг к дружке.
– Знаешь, ты полная противоположность Нолану. Этот паршивец козыряет моим именем, чтобы затащить женщин в постель, а потом абсолютно хладнокровно отправляет их восвояси, зная, почему они изначально согласились.
– Я бы так себя за человека не считала.
Бишоп кивнул.
– Нолан избегает настоящих привязанностей. Он, по-моему, боится остепеняться, потому что здоровье может подвести в любой момент. Им занимаются лучшие врачи, но все равно он может закончить так, как твой папа. Нолана коробит осознание, что он может не по своей воле навсегда оставить любящих его людей. К тому же у нас был не лучший пример…
– В смысле? – я не решалась поднять глаза из опасения, что Бишоп не ответит. Он впервые говорил со мной откровенно, хотя я уже давно вывалила все свои тайны.
– Отец постоянно уезжал по работе, оставляя нас на попечение мамы. С братом в детстве было много возни – его постоянно таскали по врачам, а это требовало хорошей медицинской страховки или денег. Со мной тоже было много возни: хоккей требует и времени, и денег. Мать со всем справлялась одна, – Бишоп говорил, глядя в окно, видимо забывшись в воспоминаниях. Моим родителям тоже нелегко было и на ферме успевать, и брата возить на все его тренировки и чемпионаты. Крутились как пчелы, даром что их было двое, а каково тянуть такое матери-одиночке, я даже не представляю.
Родители часто ссорились, и наконец их брак распался. Папаша, не дожидаясь официального развода, переехал к своей коллеге, с которой он много лет ездил в служебные командировки. Мама на эту тему не распространялась, но я сильно сомневаюсь, чтобы папашина интрижка началась уже после расставания с нами.
Я сжала его руку, лежавшую на моей шее.
– Сочувствую. Вам, наверное, нелегко пришлось.
– Отец в нашей жизни практически не участвовал, поэтому развод родителей для нас с Ноланом стал чисто номинальным, почти ожидаемым. Но косвенно это, видимо, как-то повлияло, потому что я начал избегать длительных отношений. Когда меня обменяли из университетской команды, я познакомился с девушкой, но ничего серьезного не получилось.
– Потому что ты не умеешь доверять?
Я бы тоже разучилась доверять, если бы родители развелись.
– Да нет, – Бишоп пожал плечами. – Ее интересовал не столько я, сколько внимание, которое доставалось ей как моей подружке. Ты не выносишь, когда тебя используют, чтобы подобраться к знаменитому брату, а мне на фиг не сдались отношения с женщиной, которую волнует прежде всего количество фолловеров в соцсетях в результате нового статуса. К тому же ты меня знаешь, мой характер девушкам не нравится.
– Отчего же, я к тебе привязалась.
– Смотри, не отвяжешься, я как грибок.
Я тихо засмеялась.
– Какие-то мы с тобой нестандартные.
– У каждого свои демоны, Стиви. Нужно лишь научиться с ними жить и найти людей, которые считают, что хорошее в тебе перевешивает плохое, – Бишоп пожал мне шею и опустил руку. – Ну что, готова ехать домой?
– Да.
Когда мы поднялись в пентхаус, я ожидала, что Бишоп зайдет ко мне – на физиотерапию и обсудить оформление вечера, будь оно неладно. Однако он потянул меня к себе. Сперва я не поняла, что происходит, и лишь через секунду до меня дошло: Бишоп меня обнимает. Я не сразу отреагировала, но наконец тоже обняла его, прижав ладони к широкой спине, где под гладкой кожей перекатывались мышцы. Прильнув щекой к мягкому хлопку футболки, я слушала, как ровно бьется сердце. Пахло от Бишопа очень приятно – примерно как от бургера с жирной мясной котлетой со слабыми нотками одеколона.
Впервые Бишоп обнял меня по своему желанию. От меня не укрылось, что он впервые открыл мне правду о себе и своей жизни. Волнений сегодня было немало – может, поэтому Бишоп немного смягчился.
Наконец он выпрямился. Я задрала голову, чтобы заглянуть ему в лицо. Бишоп стоял серьезный и насупленный, хотя для него это обычное дело. Помня, что от меня наверняка пахнет луком после бургера, я выдохнула через нос.
Его взгляд прошелся по моему лицу, как нежная ласка.
– Нам надо поговорить о вчерашнем вечере.
Он по-прежнему держал меня в объятиях. Я еще не вполне опомнилась, поэтому смысл сказанного дошел до меня лишь через несколько секунд.
Я взялась за его предплечья:
– Можно притвориться, будто ничего не было.
– А ты этого хочешь?
Я пожала плечами, глядя на его кадык. Чего я на самом деле хотела, так это чтобы Бишоп приподнял мое лицо за подбородок и припал губами к моим губам. Но в голове назойливо зудели слова Джоуи о том, что я выбрала Бишопа в качестве мести, и хотя Бишоп решительно отверг такую вероятность, я не должна поддаваться, наоборот, следует сосредоточиться на реабилитации, эх и здорово было бы начать с ним встречаться…
Бишоп опустил руки, но не отодвинулся.
– Прости, Стиви, не надо мне было…
Я затрясла головой и поспешила перебить:
– Все немного вышло из-под контроля. Давай забудем о случившемся.
Он помолчал.
– О’кей, если ты хочешь, давай так и сделаем.
– Договорились, – я повернулась к своей двери. Мне хотелось побыстрее прогнать всякую неловкость. Чем скорее мы займемся физиотерапией, тем быстрее все вернется в привычное русло.
Бишоп взял мою руку в свою, можно сказать, обернул своей ручищей, – не давая набирать код.
– Я сегодняшний сеанс, пожалуй, отменю, а оформление зала обсудим завтра.
– А почему не сейчас? Время детское.
– Если ты решила притвориться, что вчера ничего не случилось, Стиви, это не означает, что действительно ничего не произошло. Вечер выдался эмоциональный, и, если я сейчас к тебе приду, мне захочется разобраться в том, в чем ты сейчас не настроена разбираться.
