Кровать оказалась совсем не девчачья и не манерная: покрывало с серым геометрическим узором поверх белого постельного белья, и ни следа десятка разноцветных подушек.
Я не стал усаживать Стиви на край кровати: крепко держась за ее ягодицы, я оперся о матрас коленом и, помогая себе другой рукой, развернул нас так, чтобы уложить Стиви на подушки.
– Ты себе все в паху вывернешь, прежде чем мы приступим к чему-то существенному, – укорила меня Стиви. Ее губы двигались у моего подбородка, а зубы временами чуть прикусывали кожу.
– Не беспокойся, игре это не навредит.
Она отползла назад, пока не уперлась головой в подушку.
– Я не о твоей игре волнуюсь, – она схватила меня за рубашку, притянула к себе и раздвинула ноги, чтобы я пристроился между ними.
– А о чем?
– О том, что это повредит твоей способности отыметь меня как следует, – она забросила ногу мне на спину и надавила, заставив опуститься на себя.
Я устроился в ложбине бедер Стиви, так чертовски готовый приняться за нее руками и губами и вставить в нее мой ноющий член!.. Боль, к счастью, происходила от неистовой эрекции в течение последнего часа, а не как раньше, будто яйца вот-вот отвалятся.
– Не хочешь заняться моей растяжкой, прежде чем мы начнем? – я двинул бедрами, и Стиви выгнулась подо мной с тихим стоном.
– Не особо.
Кончиком носа я щекотал ямку между ключиц Стиви, вдыхая запах ее кожи.
– Тогда, может, после?
– Предпочту остаться без сил и отрубиться, когда ты со мной закончишь.
Приподнявшись на локтях, я встретился с ее страстным, зовущим взглядом.
– Это вызов?
Стиви лукаво улыбнулась.
– Ты лучше реагируешь на вызовы, чем на приказы. Воспринимай это как хочешь, лишь бы эффект был максимальный и мне досталось побольше оргазмов!
Я засмеялся и провел по ее щеке тыльной стороной руки. Кожа была теплая и гладкая, как фарфор.
– Знаешь, ты единственная, от кого я готов принимать приказы.
Стиви запустила пальцы мне в волосы.
– Но ты послушался своего тренера и не выходил со мной за рамки профессиональных отношений.
– Только чтобы руководство не сочло, будто я легкомысленно отношусь к реабилитации. А еще мне нужно было толком оправиться.
– Стало быть, ты подчиняешься приказам, только когда тебе это выгодно, я правильно поняла?
– Угу. Сейчас и тебе будет выгодно, – проговорил я, покрывая поцелуями край ее лица. – Не волнуйся, крошка, я не запорю прогресс, которого мы достигли, пока буду извлекать из тебя оргазмы.
Я ждал реакции и не ошибся: Стиви фыркнула и ткнула меня в бок пальцем со свежим маникюром.
– Не можешь не быть пошляком несколько минут?
Судя по ощущениям в лицевых мышцах, я ухмылялся как идиот. С трудом вернув сколько-нибудь серьезное выражение лица, я чуть отодвинулся и вновь поглядел на Стиви:
– Я нажимаю на свой выключатель засранства, но только для тебя и только на час.
Она приподняла бровь:
– То есть тебя хватит всего на часок?
– Я больше месяца представлял, сколько всего я хочу с тобой проделать. Это так скоро не кончится. – Я поцеловал Стиви прежде, чем она успела выдать очередной язвительный ответ, и наша беседа превратилась во влажный звук играющих языков. Я не мог насытиться ощущением ее рта и податливого, гибкого тела подо мной.
Мы, не глядя, кое-как освободили друг друга от одежды, прервав поцелуй, чтобы стащить с меня рубашку, а со Стиви – платье через голову. Она ожидаемо оказалась без лифчика, раз платье было с открытой спиной. В прошлый раз я видел ее без бюстгальтера наутро после оглушительного вселения в пентхаус, но тогда у меня не было ни времени, ни желания оценить увиденное.
И вот теперь я накрыл руками ее груди, такие полные, стоячие и прекрасные, с прелестными розовыми сосками, напрягшимися в прохладном воздухе. Я обвел соски большими пальцами и сдвинул груди вместе, со стоном зарывшись в ложбинку между ними.
– Какие, блин, сладкие! – я покусывал и целовал белые округлости – сперва одну, потом другую, наслаждаясь солоновато-сладким вкусом. Захватив сосок губами, я всосал нежную кожу.
Стиви, беззвучно ахнув, выгнулась подо мной, крепко схватившись за мои волосы. Я обвел торчащий сосочек языком и слегка прикусил самый кончик, улыбнувшись в грудь, когда у Стиви вырвалось тихое сипение, а ногти впились мне в скальп.
– Пришло время расплаты, крошка.
– Какой еще расплаты? – задыхаясь, спросила она.
– За мучительные пытки спортивными лифчуганами и трусишками. Я с синими яйцами месяц ходил!
– А я при чем? Ты первый начал со своими труселями, которые ничего не скрывали!
– Но ты-то после наших сеансов физиотерапии имела возможность кончить, если хотела, – я грубо схватил губами второй сосок и укусил достаточно сильно, чтобы Стиви вновь задохнулась.
– Значит, ты собрался наказывать мои соски, потому что я могла довести себя до оргазма, а ты нет? – Стиви не сводила взгляд с моего рта, который почти (но не совсем) касался ее соска.
– Так вот ты чем занималась? Получала оргазмы после того, как я уходил к себе?
Она тут же поглядела мне в глаза, и язычок мелькнул между губ, когда Стиви кивнула.
– Часто?
Слова обдирали язык, шершавые, как наждачная бумага. Я хотел уравнять счет, чтобы Стиви томилась так же, как я все эти недели, борясь с таким же влечением.
– Практически каждый вечер, – вырвалось у нее.
– А о чем ты думала, когда кончала? – я покатал сосок между пальцами.
Стиви молчала несколько секунд – достаточно долго, чтобы я поднял на нее глаза. Щеки ее порозовели, но в голосе слышался неприкрытый сарказм:
– О списке покупок!
– Да? И что же ты покупала, пока трахала себя пальцем?
– Ясное дело, все, что имеет форму члена.
– Ну разумеется, – я щекотал сосок языком, медленно и плавно водя круги по ареоле. Почувствовав, как Стиви чуть расслабилась подо мной, я резко всосал чувствительный участок, и она простонала мое имя. – Блин, мне нравится, как у тебя это выходит! – похвалил я, принимаясь за другой сосок. – Знаешь, что мне еще больше понравится?
Стиви запутывалась пальчиками в моих волосах.
– Ну?
– Как ты будешь умолять дать тебе кончить.
Она фыркнула смехом.
– Ну это вряд ли!
– Хочешь пари? – и я улыбнулся, когда она сильно дернула меня за волосы:
– Ты же вроде отключил засранца!
