Название школы для кулачного боя — палестра — пришло на Крит вместе с ахейцами, которые привили кефтиу вкус к кулачным боям. Она находилась на окраине Коносо и была ограждена земляным валом, чтобы на просторное зелёное поле не забредали козы, а главное — свиньи, которые могли за короткий промежуток времени взрыхлить ровно подстриженный газон так, будто это был огород. Для тренировочных поединков обустроили три арены; каждая из них представляла собой четыре вкопанных в землю столба, связанных между собой хорошо остроганными жердями.
В дальнем конце палестры располагались приземистые сооружения. В одном из них находился бассейн с проточной водой, чтобы после учебных поединков можно было смыть с тела пот и грязь, а в остальных хранился необходимый инвентарь. Кроме того, там же стояли каменные столы, на которых бойцам делали массаж после водных процедур и умащали тело маслом, состав которого был тайной жрецов-наставников. Благодаря ему ссадины и синяки, полученные во время тренировок, быстро заживали.
Обычно пигмахия шла без ограничения времени. Когда бойцы настолько уставали, что не могли далее продолжать бой, по обоюдному соглашению поединок прерывался до тех пор, пока они не восстановят свои силы. Пигмахия продолжалась до победы одного из противников. Если поединок затягивался на неопределённое время и победителя в нём определить не удавалось, прибегали к выяснению отношений весьма жестоким способом. Он заключался в том, что бойцы поочерёдно наносили друг другу удары, при этом защищаться было нельзя. Первоочерёдность нанесения удара определялась по жребию. При таких условиях победу одерживал более стойкий боец либо тот, у кого был более мощный удар. Нередко после таких ударов бойцы получали серьёзные увечья. Но правила были незыблемы — или сдавайся сразу, во время поединка, или терпи.
Сигналом к тому, что боец сдаётся, служило поднятие вверх руки. За соблюдением правил боя следил судья — элланодик — с хлёсткой лозой в руках. Ударами этого прута он разнимал бойцов в случае каких-либо нарушений. Судьями обычно избирались мужчины не моложе сорока лет, которые хорошо знали правила боя. Состязания были открыты для всех желающих, независимо от их габаритов. Поэтому Даро хорошо знал, что на торжествах обязательно будут присутствовать тяжеловесы, к которым он не относился, а значит, нужно было уповать лишь на свою отменную реакцию и на удивление сильный удар, которым он сбивал с ног даже выдающихся кулачных бойцов.
Даро встретил один из наставников школы кулачного боя, ахеец, которого звали Леокрит. Это было не настоящее имя; он взял его, когда оказался на Крите. Леокрит не был пленником или рабом; в своё время его пригласил отец нынешнего миноса, чтобы ахеец помог юношам острова овладеть тонкостями пигмахии. Леокрит был очень опытным бойцом и немало сделал для того, чтобы кефтиу могли сражаться на равных с ахейцами, микенцами и соперниками из других народов и племён Эгеиды. Такие пигмахии происходили во время великих праздников — к примеру, как «рождение» миноса.
— Хайре, Даро! — радостно приветствовал юношу Леокрит.
— Хайре, наставник! — Даро поклонился; он очень уважал ахейца.
Леокриту всегда было приятно общаться с юным кефтиу, который разговаривал с ним на его родном языке.
— Хочешь потренироваться? — спросил Леокрит.
— Непременно!
Леокрит рассмеялся.
— Поди, мечтаешь завоевать приз на священных играх в Лабиринте? — с хитрецой глядя на Даро, спросил наставник.
— Я пока не решил, как оно там будет, — покраснев, ответил Даро. — Возможно да, а может, нет. Всё будет зависеть от того, не утерял ли я свои навыки. Мне ведь не каждый день доводится тренироваться в палестре.
— Это да... — Леокрит с пониманием кивнул.
Действительно, на каждодневные занятия приходили дети и подростки, только начинающие обучение, или профессиональные бойцы, которых минос призывал, когда они должны были постоять перед иноземцами за его честь.
— Ну что же, тогда готовься, — сказал ахеец. — Посмотрим, чего ты стоишь. Филактерии, надеюсь, ты принёс свои?
— Конечно!
— Что ж, иди к Отово, он поможет тебе вооружить твои кулаки.
Вооружение кулаков бойца называлось «мейликай». Оно состояло в обматывании вокруг руки длинных тонких ремней-филактерий длиной в шесть-семь локтей. Филактерии Даро были сделаны из хорошо вычиненной бычьей кожи, пропитанной маслом для придания ей мягкости и гибкости. Эти ремни, конечно же, были далеко не мягкими и использовались для усиления удара. И всё же главной их функцией была защита рук от повреждений.
Отово прежде был выдающимся кулачным бойцом. Но однажды сильнейший удар в голову повредил ему разум, и с той поры, чтобы не дать Отово помереть от голода, его взяли в палестру, где он помогал наставникам, — выступал в качестве носильщика, массажиста и готовил бойцов к поединкам, на что не требовалось большого ума и сообразительности. Увидев Даро, помощник наставника расплылся в бессмысленной улыбке. Он был малоразговорчивым, но со всеми приветливым и услужливым. Отово по-прежнему был здоров, как бык, а его кулачищам могли позавидовать лучшие бойцы Крита.
Даро вежливо поприветствовал его, и Отово сразу же, без лишних разговоров, стал для начала сноровисто бинтовать ему правую руку. Он обмотал четыре пальца так, чтобы можно было сжать кулак, а затем, пропустив свободный конец ремня по диагонали через наружную часть ладони, несколько раз обмотал его вокруг кисти.
Однажды Леокрит, который тепло относился к Даро, показал ему одну маленькую хитрость. Обычно большой палец не бинтовали, но он посоветовал Даро делать это всегда, дабы избежать травмы — вывиха или даже перелома пальца, что иногда случалось. Когда Даро высказал удовлетворение работой Отово, сжимая-разжимая кулаки, помощник наставника привязал верхнюю петлю филактерия к шнуру, который закрепил вокруг предплечья — чтобы во время боя ремни не распустились.
— Готов? — спросил Леокрит.
— А то как же, — весело ответил Даро.
Он чувствовал, как внутри у него поднимается бурная волна непонятного веселья. Даро всегда предавался упоению во время боя. Иногда это было сродни безумию. Даро не чувствовал в таком состоянии сильных ударов, но попасть в него было очень трудно, — сказывалась тренировки под руководством Апикаразоро. Ведь во время игры с тавросом достаточно было малейшей ошибки — и ты уже на его рогах.
Реакция священных танцоров превосходила человеческое воображение. Конечно (не всё это знали, но Даро трудно было провести), быков специально готовили к играм — чтобы они действовали так, как нужно тем, кто выходит против них. Однако животному не вставишь ум человека, и нередко тавросы входили в раж, и тогда только держись. Гибель людей на арене во время таврокатапсий отнюдь не была редкостью.
— Тогда для разминки поупражняйся с кирикосом, — распорядился наставник. — Он пока свободен.
Кирикос представлял собой мешок, наполненный финиковыми косточками (иногда его наполняли песком или зерном), на котором отрабатывалась сила удара. Он был свободно подвешен на уровне головы. Кирикос изготавливался из овечьей шкуры, вывернутой шерстью внутрь.
