Занимающиеся неподалёку мальчики и юнцы, у которых ещё молоко на губах не обсохло (себя Даро считал вполне сформировавшимся мужчиной, хотя ему шёл всего лишь семнадцатый год), разбились на группы и перетягивали канат. Это азартное упражнение вырабатывало выносливость и ослиное упрямство, что было немаловажно во время кулачного боя. Мальчики до десяти лет упражнялись полностью обнажёнными, а те, кто постарше, были в лёгких набедренных повязках, которые мало что прикрывали. Их обнажённые тела блестели под солнцем, так как перед занятиями они натирали тело оливковым маслом.
Его заметили. Мальчики зашептались, обмениваясь впечатлениями. Многие из них были свидетелями тренировочных боёв, из которых Даро почти всегда выходил победителем.
Даро обрабатывал кирикос — резво носился вокруг него, со всех сторон нанося потрясающе быстрые и резкие удары, пока пот не стал заливать глаза. Это было редким явлением. Похоже, он и впрямь был не в лучшей форме.
— Ну что, начали? — спросил Леокрит, критическим взглядом окинув потного Даро.
— Начали!
Даро сразу понял, что его соперником будет сам наставник, поэтому старался хорошо разогреться. Видимо, Леокрит хотел проверить, так ли хороша его реакция, как было прежде. Да и выпускать юношу против взрослых профессиональных бойцов, даже для тренировочного боя, он опасался. Во-первых, Даро явно был не готов драться столько времени, сколько нужно для победы. А во-вторых, он был чересчур горяч, и хотя годами не вышел, но его удары могли нанести травму кому-нибудь из подопечных Леокрита. Это было бы совсем худо, потому как на праздничные торжества предполагалось прибытие иноземных бойцов, а за поражение минос спрашивал строго. Тем не менее, молотя изо всех сил кирикос, Даро благодарил богов, что Леокрит не заставил его для разминки рыть канаву или мотыжить землю. Бои всегда были длительными, и земляные работы помогали выработать выносливость.
Бой Даро, как всегда, начал в вихревом темпе. Конечно, он был учебным, поэтому удары лишь обозначались касанием. Несмотря на то, что Леокриту исполнилось сорок пять лет, он по-прежнему представлял немалую угрозу для любого кулачного бойца. Техника боя у ахейца была совершенной. Он умел прекрасно защищаться, а если бил, то его удары напоминали выпад змеи — молниеносный и неотразимый. Тем не менее, Даро почти всегда удавалось или уклониться, или отбить удар.
— Хорошо, хорошо... — подбадривал его наставник. — Стойка! Держать стойку! Не расслабляйся!
И Леокрит, и Даро были в специальных масках, которые защищали голову. Она представляла собой набитую мягкими водорослями шапку с наушниками, которая называлась «амфотайд». Во рту Даро находилась кожаная подушечка для защиты зубов; чтобы не потерять её во время боя, приходилось сильно напрягать мышцы челюстей, что изрядно утомляло. Но приходилось терпеть, чтобы в целости сохранить зубы от сильных ударов. Со стойкой у Даро всегда были проблемы. Упрямый от природы, он считал, что драться с выпрямленным туловищем значило подставлять себя противнику. Конечно, с такого положения можно легко двигаться вперёд, и атака получалась быстрой и внезапной, но что делать, если против тебя стоит очень сильный и опытный боец, способный разгадать твои намерения? Защититься в таком случае точно не успеешь, а значит, придётся цветочки нюхать на земле или, того хуже, глотать пыль на арене, посыпанной песком, который смягчал падение.
— А теперь защищайся! — приказал Леокрит, и Даро вытянул далеко вперёд левую руку с раскрытой ладонью; так было удобней перехватить или отвести удар соперника.
Левой рукой не только удерживали соперника на дистанции, но и били, а также отбивали удары соперника. Однако главная ставка делалась на правую руку, которая для усиления удара была отведена назад. Иногда её локоть опускали, но чаще поднимали на уровень плеча или выше него.
— Опять ты за своё! — сердился Леокрит. — Почему постоянно принимаешь низкую стойку? Ведь ты же не борец.
— Наставник, но ведь при такой стойке ни один твой удар не достиг цели!
— Согласен, тем не менее есть правила пигмахии, и они незыблемы. И потом, от рубящего удара по шее такая стойка тебя не спасёт. Скорее наоборот — ты подставишься и будешь повержен, к тому же можешь получить даже не травму, а увечье. Запомни ещё раз — соблюдай правила!
— В настоящем бою, в особенности с вооружённым противником, правил не бывает! — сердито ответил Даро. — Ведь многие племена не знают панцирей.
В пигмахии удары в корпус запрещались. И не потому, что они были чересчур опасными, хотя дед, весьма искушённый в искусстве кулачного боя, научил Даро нескольким приёмам, после которых противника можно было уносить с поля боя. Одним ударом в область сердца раскрытой рукой не составляло особого труда отправить любого человека, даже хорошо тренированного, к его предкам. Весь секрет заключался в том, что кулачных бойцов готовили не только к поединкам на арене, но и к настоящим сражениям. А если перед тобой воин в латах и со щитом, то будь он даже в шлеме, на его голове и шее всегда можно найти уязвимое место и нанести разящий удар голым кулаком, чего враг, который надеется на своё неуязвимое защитное снаряжение, обычно не ждёт.
Согласно правилам кулачного боя удары наносились только в плечи и голову. Кроме того, разрешалось бить по лопаткам, затылку, в область подмышечной впадины и по локтевым суставам. Левой рукой наносились прямые быстрые удары. Правой рукой били редко и с большой силой, при этом удары были в основном боковые и рубящие — предплечьем.
Когда тренировка закончилась, Даро был весь взмылен. Правда, на дыхании его усталость не сказалось — он по-прежнему дышал ровно и размеренно. Сказывались многочисленные погружения под воду и плавание, к которому Даро был приучен с малых лет.
— Что ж, отлично! — сказал Леокрит. — Не зря ученики палестры прозвали тебя Быстрый Кулак. Признаюсь, ты меня загонял. Но это не оправдывает твоего неважного физического состояния! — тут же добавил он с напускной строгостью. — Если намереваешься выступить в Лабиринте в качестве «вольного стрелка» — ты ведь, насколько мне известно, не заявлен на кулачные бои? — то тебе придётся эти четыре дня до праздника хорошо побегать, чтобы вернуть свою привычную выносливость. А так удар у тебя по-прежнему превосходный, скорость передвижений отменная, вот только стойка... Стойка! Запомни: элланодики во время праздничных боёв будут очень придирчивы. Они все помешаны на соблюдении древних правил пигмахии...
Попрощавшись с наставником, Даро отправился восвояси. И с каждым шагом, который приближал его к дому, в нём крепло убеждение — он обязательно должен принять участие в кулачных поединках! Священные игры с тавросом ему не светят, это точно; не зря ведь в Коносо приехали юноши и девушки из Микен. Традиция — во время «рождения» миноса в священных играх могут принимать участие только чужеземцы. Как Тесей, сын афинского царя Эгея, который победил Минотавра. Остаётся только пигмахия, чтобы проявить себя. А в собственных силах, как и все молодые люди, Даро совершенно не сомневался.
Правда, он не хотел признаваться даже самому себе, что ему хочется показать свою удаль и силу не только из-за приза, а больше ради прекрасной Атенаис. Когда он подарил ей ожерелье, купленное у финикийца, она неожиданно бросилась ему на шею, обняла его измазанными краской руками, крепко поцеловала и, засмущавшись, скрылась в мастерской. Идти вслед за ней Даро не отважился. Но он узнал, что мастер Кбид и его дочь как великие мастера, принимавшие участие в росписи Лабиринта, приглашены на праздничные торжества.
