— Не понял... — удивился Нодаро. — Это ещё зачем? Перламутра у меня полно.
Акару объяснил свою задумку. И добавил:
— Всё нужно сделать за два дня! Время подпирает.
— Добро. Я отдам ракушку отличному мастеру...
— Нет! — решительно перебил его Акару. — Это должен сделать именно ты! Уж постарайся, очень прошу. Дело-то весьма важное, семейное.
— Попробуй тебе отказать... — пробурчал помрачневший Нодаро. — Придётся по ночам работать... Только об оплате ни слова! Это будет и моим подарком.
— Что ж, заранее благодарю. Договорились, брат...
Попрощавшись, Акару ушёл, а Нодаро, отставив сосуд из стеатита в сторону, долго в задумчивости смотрел на ракушку.
— А что, может получиться потрясающая вещь! — наконец молвил он тихо, и в его глазах появился несколько диковатый блеск, который всегда предшествовал очередному уникальному ювелирному творению, как те, что вышли из его поистине божественных рук. — Однако морской скиталец Акару имеет неплохой художественный вкус...
Даро бегал с раннего утра и до обеда — тренировал выносливость, выполняя наказ Леокрита. Возвратившись домой, он увидел деда, который сидел за столом в тени дерева и о чём-то непринуждённо болтал с Мелитой. Отец, как обычно, пропадал в гавани — готовил корабли к отплытию. Обычно праздник по случаю рождения «миноса» длился семь дней, но он не хотел терять время и готов был выйти в море сразу после торжеств в Лабиринте. Он уже сторговался с казначеем миноса, пополнив сокровищницу тем, что привёз из Пунта, принёс дары миносу и рассказал ему о своём необычайно захватывающем путешествии.
В этот раз ему пришлось проторчать во дворце целый день; минос, скрытый за шторой из виссона, слушал его, как зачарованный, и всё требовал новых подробностей. Хорошо, слуги не забывали наполнять кубок Видамаро охлаждённым вином, иначе бы он совсем остался без сил. Писцы трудились в поте лица, постоянно сменяя друг друга. Понятное дело — кибернетос Видамаро первым из подданных миноса побывал в стране, о которой знали только по легендам!
— Деда, ты это чего? — удивлённо спросил Даро, когда они обнялись. — Неужто хочешь к нам переселиться? Это было бы здорово!
— Ну-ну... — Акару рассмеялся. — Ещё чего... Что я забыл в узких и пыльных улочках Коносо, которые пахнут нечистотами? То ли дело моя вилла в Аминисо. Выглянешь из окна — море рядом, поёт свою вечную песню, простор необозримый, утренний бриз освежает тело, и дышится не просто свободно, а полной грудью. И никаких миазмов — только запахи цветов и водорослей.
— И стряпни Киро, — лукаво сощурившись, сказал юноша.
— Каюсь — чревоугодию не чужд, — снисходительно ответил Акару. — Тебе этого пока не понять, но когда получишь под своё командование корабль и станешь подолгу бороздить морские просторы, вот тогда до тебя и дойдёт, что вкусная еда — это лучшее из того, что боги дали человеку. Скверное кислое вино, протухшая вода, чёрствые лепёшки, сыр каменной твёрдости, немного бобов, прогорклое оливковое масло, сухая рыба, а если повезёт поймать свежую, то это уже пир, но так бывает редко... Даже горсть вяленых фиников или одна-единственная смоква в море — это праздник. Какое наслаждение испытываешь, вернувшись из длительного плавания, когда отведаешь чистой воды из горного родника! Или съешь поджаренного на костре молодого барашка, который совсем недавно бегал по зелёному лужку.
— А почему ты так нарядно вырядился, будто уже сегодня надо идти на торжества в Лабиринт?
Акару был одет как знатный иониец — в длинное, ниспадающее складками платье из очень дорогой и тяжёлой узорчатой ткани тёмно-зелёного цвета. Одежду украшала богатая вышивка золотыми и серебряными нитями, а стан старого кибернетоса обвивал широкий матерчатый пояс из серовато-серебристой материи с нашитыми на него разноцветными драгоценными каменьями в золотом обрамлении, который подчёркивал всё ещё тонкую, несмотря на преклонные годы, талию старого морского волка. Наряд Акару не был совсем уж необычным для Крита. Чаще всего в таких одеждах щеголяли кибернетосы и богатые купцы, но только в особо торжественных случаях. Придворные из Высших старались придерживаться древней моды и не поддаваться новым веяниям. Ну а моряки и купцы — что с них возьмёшь. Им приходилось общаться со многими народами, которым нравилось, когда гость предпочитал их одежду. Это сильно способствовало сближению и удачной торговле. Чего ни сделаешь ради солидной прибыли...
— На праздник наряжаться рановато — до него осталось ещё два дня, а вот дворец я должен посетить обязательно. И прямо сегодня.
— Зачем?!
Старик добродушно улыбнулся и ответил:
— Скоро узнаешь. Но не сейчас.
Даро немного помялся возле деда (его буквально распирало от любопытства), но пересилил себя и не стал уподобляться капризному ребёнку — ныть и просить, чтобы Акару открыл ему тайну своего визита в Лабиринт. Мужчина должен уметь сдерживать себя. Окунувшись в небольшом бассейне, выкопанном за домом (отец облицевал его дорогой плиткой из Айгюптоса на зависть соседям), Даро сел обедать. Деда уже и след простыл; он был лёгким на подъём...
На этот раз Акару прошествовал во дворец с западного входа, с той стороны, где находилось место собраний Высших — Зал Множества Колонн. Именно прошествовал — он изображал из себя очень важную персону. Такие собрания — скорее расширенный Большой Совет — минос собирал, когда требовалось обсудить что-то чрезвычайно важное: дать отпор врагу или собрать средства для восстановления дворца после очередного сокрушительного землетрясения. А ещё именно здесь «возрождённый» правитель Крита сообщал своим подданным, обладающим властью на острове и большими богатствами, новые законы, полученные в Диктейской пещере от Дивея, Отца Дня. В обычные дни в Зале Больших Колонн происходил осмотр и оценка иноземных товаров, которые должны были поступить в хранилища и сокровищницу дворца. Собственно говоря, это была таможня. К залу вела отличная Дорога Миноса, вымощенная хорошо подогнанными плитами и названная так в честь первого правителя Коносо. Отменно обустроенная дорога была пешеходной, и по ней не могли проехать тяжёлые повозки с товарами. В начале дороги их сгружали, а дальше груз перемещали носильщики.
Знатные кефтиу, правители главных городов острова — Аминисо, Тирисо
[81], Паито
[82], Кидонии
[83] и крупных селений, приезжали во дворец по вызову миноса или по случаю праздников на колесницах. Они останавливались в Гостинном Доме, расположенном рядом с дворцом, и шли в Лабиринт пешком, а их жёны и другие знатные дамы прибывали туда в паланкинах. Чтобы попасть во дворец, нужно было перейти мост, перекинутый через реку Кайрато.
