Даро не сводил глаз с Атано. Он страстно желал, чтобы его друг получил первый приз. Каким он будет, Даро не знал, но в его большой ценности у него не было сомнений. Лук у Атано был составным — с деревянной сердцевиной, к внешней стороне которой были приклеены сухожилия, а к внутренней — пластины из бычьих рогов, а потому очень тугим. Он достался ему по наследству — его дед был сотником в войске миноса, одним из лучших стрелков своего времени. Стрелы из этого лука летели очень далеко, но приноровиться к нему, тем более до конца оттянуть тетиву, было сложно и не всем по силам, в чём Даро уже успел убедиться. Но Атано справлялся с семейной реликвией свободно, так как упражнялся подолгу, каждый день.
Оружие остальных лучников (почти всех) тоже было не абы какое. Особенно выделялся стрелок из Айгюптоса, лук которого с двойным изгибом, сделанный из упругой и очень крепкой акации, был почти с него ростом. Стрелять на большое расстояние из этого лука, конечно, можно было, но неточно, а вот для соревнования во внутреннем дворе Лабиринта акациевый лук подходил идеально. Мощный лук хуррита тоже был составным, как у Атано, только отделан гораздо богаче. Оружие афинянина и стрелка из Микен было массивным, с тяжёлыми стрелами более двух локтей в длину. Наконечники стрел напоминали кинжалы; такие стрелы пробивали любые бронзовые латы. Но что касается точности стрельбы, то она оставляла желать лучшего — целиться из увесистого лука было нелегко. Для этого требовалась большая сноровка и годы тренировок. Впрочем, ахейцы только тем и занимались, что охотились или воевали. Самый худой лук был у хетта. Воины хеттов практически не использовали это оружие во время сражений, обходились копьями, поэтому и стрелками были неважными, а их луки не выдерживали никакой критики. Не было у хеттов и мастеров, которые могли бы делать их превосходными. А пользоваться чужим оружием, как поступали многие народы Ойкумены, они категорически отказывались, ссылаясь на запрет своих богов.
Мишени представляли собой различные овощи и фрукты, поставленные рядком. Отодвинуть их дальше, на большее расстояние, не представлялось возможным из-за размеров двора, поэтому пошли на хитрость — размеры плодов были самыми разными, вплоть до совсем маленьких. Конечно же, в тыкву попали все. Строгие судьи-жрецы определили, что лучники положили свои стрелы точно в пятнышко чёрной краски, нарисованное на боку тыквы. Даро невольно улыбнулся; такая стрельба — это детская забава. Но вот судьи выставили каждому стрелку по плоду граната. Теперь уже все целились гораздо тщательнее, но всё равно стрелок из Микен лишь немного зацепил плод, и ему пришлось покинуть место состязания. Остальные по-прежнему были точны и попали в цель.
Атано не был единственным стрелком от кефтиу. По правилам, берущим начало с древности, минос как хозяин игр мог выставить сколько угодно стрелков; всё зависело от размеров поля для соревнований. Даро знал, что, прежде чем попасть на священные игры, среди лучников Крита были проведены состязания и жрецы отобрали троих лучших, среди которых оказался и его друг. Это была превосходная, радостная новость, и теперь Даро с трепетом ждал продолжение стрельб. Он верил в Атано, но всё равно мысленно молил всех богов, чтобы они ему помогли.
Следующей мишенью оказались некрупные плоды смоквы. Они внесли в шеренгу стрелков настоящее разорение. Афинянина, как Даро и предполагал, подвёл своей тяжестью мощный лук. Стрелок из Афин слишком долго целился, его рука устала, поэтому дрогнула в последний момент и стрела пролетела мимо плода. Потупив голову, он поторопился скрыться с глаз зрителей за дверью, которая вела в помещение, где находились остальные участники священных игр, в том числе и те, кому придётся выступать в таврокатапсии.
За ним последовали хуррит и, что совсем уж удивительно, двое кефтиу, хотя стрелками они были превосходными, Даро это знал. Наверное, их подвело страстное желание оказаться лучшими среди лучших и священный трепет перед миносом. В своей золотой маске он сидел неподвижно, как истукан, и, казалось, совсем не интересовался событиями, происходившими на арене для состязаний, в которую превратился внутренний двор Лабиринта. Но Даро, находившийся совсем близко от повелителя Крита, видел, что это совсем не так. Когда стрелки-кефтиу понуро побрели в подсобное помещение, минос крепко стиснул кулаки, а правительница бросила не него тревожный взгляд; уж она-то знала, как сильно Аройо переживает после поражений своих стрелков и кулачных бойцов.
На линии стрельбы остались всего трое лучников — Атано, стрелок из Айгюптоса с его огромным акациевым луком и, что самое удивительное, хетт. Примитивный лёгкий лук хетта по сравнению с оружием двух остальных стрелков казался детской игрушкой. Тем не менее стрелял он чрезвычайно уверенно и быстро, долго не целясь, а его камышовые стрелы с орлиными перьями били точно по центру плодов с лёгким свистом. Даро быстро разгадал, почему он так меток — оперение его стрел было расположено совсем близко от пятки стрелы. Если нужно получить стрелы, обладающие большой скоростью полёта, то оперение сдвигали подальше от пятки. Тем не менее хетт удивлял всех. Худой и высокий, похожий на стебель камыша, из которого сделали его стрелы, он был совершенно невозмутим и бесстрастен. Казалось, что его не волнует значимость события и предполагаемый ценный приз победителю. Он просто делал своё дело, как подобает хорошему воину, — хладнокровно, уравновешенно и поистине мастерски. Что касается представителя Чёрной Земли, то его лицо вообще представляло собой тёмную маску: на нём нельзя было прочесть ни азарта, всегда сопутствующего таким состязаниям, ни каких-либо других эмоций. А вот Атано волновался, это Даро сразу приметил. Но его друг в самый ответственный момент — перед тем как выпустить стрелу в цель — вдруг становился словно каменный, поэтому Даро на этот счёт сильно не переживал.
Жрец-распорядитель священных игр, немного подумав, поставил в качестве мишени орехи. На фоне стены, окрашенной в палевый цвет, они со своей светлой кожурой были почти не видны. Теперь стрелки прицеливались очень долго и тщательно, даже хетт. Первым выстрелил лучник из Айгюптоса, и на этот раз удивительное спокойствие изменило ему — он промахнулся.
Лучник сделал резкий жест, обращаясь к небу, который можно было истолковать как укор богам, которые не помогли ему одержать победу. А взволнованный посол Айгюптоса, престарелый Иб-нуб-месуаджет-Усер, который как лицо значимое в отличие от свиты миноса сидел с правой стороны от Аройо, но несколько поодаль, даже вскочил от переизбытка чувств. Но тут же успокоился и принял невозмутимый вид; негоже полномочному послу великого фараона, одному из самых важных сановников Великого Дома, вести себя, словно собравшиеся во дворце кефтиу, которые совсем не сдерживали свои эмоции, несмотря на присутствие повелителя.
Атано и хетт справились со своей задачей — и один, и другой сбили стрелами орехи с подставок. Жрец-распорядитель игр несколько растерялся; что же дальше? Ведь приз один, и двух победителей не может быть. Тогда Атано, приметив, что жрец в затруднении, подошёл к нему и что-то сказал; что именно, за шумом зрителей услышать было невозможно.
Жрец-распорядитель уставился на него с огромным изумлением, и даже поначалу как будто не согласился, но затем решительно махнул рукой, подозвал одного из своих помощников и отдал распоряжение. Спустя короткий промежуток времени тот появился во дворе с двумя ровными окорёнными прутиками из лозы, которые воткнул в щели между плитами, устилающими двор, тем самым явив стрелкам новые мишени.
