Они выпили, и с этого момента их связала крепкая нить мужской дружбы...
Афобий оказался в мегароне не только благодаря своим победам в спортивных состязаниях, хотя он и считался одним из лучших атлетов Микен. Юноша был сыном равакеты, которого звали Леандр. И естественно, Афобий не мог не быть в числе придворных ванаки Сфенела. Если судить по меркам Крита, то он принадлежал к Высшим — ахейской знати, которая вела свой род от пеласгов, первых жителей Пелопоннеса.
По пути в Микены посол просветил Даро и на сей счёт. Прародиной пеласгов, рассказал Видамата, считалась Аркадия, расположенная в центре Пелопоннеса. Именно там появился на свет царь Пеласг. Он был сыном Зевса от Ниобы, простой смертной (хоть и царской дочери). Пеласг же выбрал себе в жёны дочь Океана. Так возник род царей, покоривших весь Пелопоннес. Но спустя какое-то время туда пришли другие племена, и многим пеласгам пришлось переселяться. Некоторые из них даже перебрались на Крит. Но часть пеласгов осталась, и со временем они превратились в ахейскую знать.
— Как я понял, в Микенах вы задержитесь надолго... — сказал Афобий.
— Похоже, что так, — сделав унылый вид, ответил Даро. — Пока ваши вожди посовещаются и примут решение, пройдёт много времени. Поэтому, боюсь, мы не успеем выйти в море до начала зимних штормов, и нам придётся ждать более благоприятных погодных условий.
— Это же здорово! — просиял юный микенец.
— Почему? — удивился Даро.
— А потому, что ты будешь гостем в моём доме! — выпалил Афобий. — Более радостное событие мне трудно представить. Пока ты будешь находиться в Микенах, я составлю тебе компанию. Приглашаю тебя завтра на пир!
— Ну, я не знаю... — замялся несколько растерянный Даро, но потом всё же нашёлся что ответить: — Неизвестно, как на это посмотрит посол, мой начальник, уважаемый Видамата. Он у нас строгий.
— Я попрошу отца, чтобы он походатайствовал за тебя перед Видаматой! Не думаю, что посол миноса откажет равакете Микен. — В голосе Афобия проскользнули горделивые нотки.
— Не нужно, — поторопился с ответом Даро. — Надеюсь, я сам всё улажу.
В этот момент юный эпакридиарх сообразил, что сын самого равакеты будет для него превосходной занавесью, за которой он спрячет все свои замыслы, — как минос прячет лицо за ширмой. Сообразил — и обрадовался. Всё получается как нельзя лучше! Теперь в сопровождении Афобия он сможет беспрепятственно осматривать Микены, заглядывая в любые, самые потаённые, уголки крепости...
Обед у Афобия превзошёл все ожидания Даро. Он оделся в свой богатый наряд в соответствии с посольским саном — и пожалел. Даро думал, что ему предстоит чопорное действо, на котором будет присутствовать сам хозяин дома — равакета, но он сильно ошибался. Даро встретила весёлая компания юношей, друзей Афобия. Из одежды на них присутствовали только хитоны. Мать микенца, которую звали Ниобея, зашла в пиршественный зал только для того, чтобы познакомиться с Даро, а затем удалилась, уступив место юным и разбитным служанкам-рабыням.
Стол в доме равакеты ломился от разнообразной еды; похоже, отец Афобия был очень богат. Тем более удивительным было то, что он послал своего сына в Коносо для участия в таврокатапсии, откуда Афобия могли привезти или покалеченным или мёртвым. Во время священных игр несчастные случаи бывали довольно часто. Не выдержав искушения — любопытство его просто распирало — Даро потихоньку спросил Афобия, который сидел рядом с ним во главе пиршественного стола, зачем он так сильно рисковал.
Тот беззаботно рассмеялся и не без гордости ответил:
— А затем, что теперь я вхож в число приближённых ванаки. Ни один отпрыск богатых семейств не получит право находиться вблизи трона, пока не совершит какой-нибудь геройский поступок. На войне, или на охоте (там тоже иногда требуется мужество), а лучше всего стать атлетом и показать свою удаль в сражении с быком.
— Но я не видел на приёме у повелителя Микен твоих товарищей, с которыми ты приезжал на Крит...
— Девушки стали жрицами Геры. Это огромная честь! А парни получили высокие должности в войске и в данный момент находятся вне Микен. Если человек трус, ему нельзя доверять командовать воинами. Так у нас заведено издревле. Ни богатство, ни знатность не могут служить главным аргументом в назначении на высокую должность.
«Истинно так, — не без сарказма подумал Даро. — Все атлеты, принимавшие участие в таврокатапсии, топчут воинскими сандалиями пыль дорог вдали от Микен, и только сын равакеты сытно ест и мягко спит в домашней обстановке». Подумал — и тут же устыдился своих мыслей. Ведь и он поднялся вверх, к трону самого миноса, лишь благодаря уловке Акару, который вовремя подсунул Аэдоне чёрную жемчужину в подарок. В конечном итоге старый кибернетос покаялся перед внуком в своём «прегрешении», но Даро не был на него в обиде. Что сделано, то сделано. Значит, так решили боги...
Двухэтажный, с внутренним двориком, дом Афобия был окружён постройками таким образом, что имел замкнутый вид. Жилые помещения дома располагались с северной стороны и выходили не прямо во двор, а в портик. Он был открыт в сторону двора и имел перекрытие, поддерживаемое деревянными колоннами. Дворик служил световым колодцем, через который освещались помещения. Он был вымощен галькой, а посреди него находился бассейн для омовений. Небольшие окна находились только на втором этаже дома. С улицы входили сначала во внутренний дворик, а затем и в дом.
На первом этаже находилось десять комнат, которые делились на мужскую и женскую половины. Главным помещением дома считался андрон — мужская комната, предназначенная для собраний и пиров. Андрон располагался в восточной стороне дворика, у южной стены, и когда Даро вошёл в помещение, оно уже освещалось мягкими приятными лучами заходящего солнца. Средняя часть андрона была вымощена галькой в виде мозаики. Вдоль красиво расписанных стен шла панель каменное возвышение, на котором устроили сиденья для гостей. Они были застелены звериными шкурами.
Ещё одним весьма важным помещением на первом этаже считалась комната с главным очагом, где располагалась поварня. Кроме того, часть комнат первого этажа отвели для кладовых и рабов. Там же находились и ванные комнаты, которые соединялись с поварней и имели пол, выстеленный каменными плитами. Ванны в виде каменных кресел были заглублены в землю. В поварне, ванных и отхожем месте находился жёлоб для слива нечистот и водопровод, трубы которого сделали из обожжённой глины. Спальни и женские комнаты — гинекей — находились на втором этаже.
Всё это рассказал Даро гостеприимный микенец, который изо всех сил пытался развлечь несколько скованного гостя, который оказался под обстрелом множества глаз. Молодые люди смотрели на Даро, как на героя. Неужели этот не очень впечатляющий своими физическими данными юноша смог победить в кулачном поединке самого Бута, героя всех ахейцев, который никогда не испытывал поражений?! Это просто невероятно! Тем не менее Бут был повержен.
Однако с течением времени и по мере того как опустошались кубки с вином, Даро начал чувствовать себя свободней, да и юные микенцы понемногу освоились с присутствием на пиру столь важной посольской персоны и победителя в пигмахии. Разговор пошёл гораздо оживлённей, зазвучал смех, в ход пошли разные шутки-прибаутки, и Даро стало трудно изображать, что он не знает языка ахейцев. Афобий выступал в качестве переводчика, но Даро так и подмывало расхохотаться от души от очередной весёлой истории, которыми так и сыпал юноша по имени Мирт.
