— Тогда встали и пошли! — рассмеявшись после слов Даро, решительно сказал Афобий. — Я уже сыт и пьян, извини, Тимос. А вы продолжайте, друзья, славить Диониса, который научил нас выращивать виноград и делать превосходный напиток, усладу нашей юности, — вино! Мы же немного прогуляемся по городу, проветримся и ближе к вечеру снова присоединимся к вам.
Выйдя из дома лавагета, они поплотнее запахнули плащи. Дул северный ветер, в воздухе кружили мелкие снежинки, но сразу таяли, не долетая до земли. Зима в Ахияве выдалась холодная, но Даро был хорошо закалён, благодаря тому что купался в море круглый год, и чувствовал себя превосходно. Да и как не чувствовать, если пирующие пили вино по критскому обычаю — не разбавляя, подстраиваясь под героя-критянина, который стал для юных микенцев авторитетом? А вино из Стронгили, которым Видамата щедро снабжал Даро, чтобы тот угощал своих новых друзей, между прочим, было выдержанным и очень крепким, поэтому юношей согревал внутренний жар.
Так вместе с Афобием юный эпакридиарх и обследовал все потаённые места микенских укреплений. Особенно его заинтересовала и поразила подземная цистерна, в которой хранился запас воды на случай длительной осады Микен. Она была сделана на глубине примерно в сорок локтей и состояла из прямоугольного колодца, куда выходил керамический водопровод, с помощью которого доставляли воду из природных источников, расположенных на соседних холмах. Чтобы спуститься в подземную цистерну, нужно было преодолеть восемьдесят пять ступенек. Кроме неё существовал ещё один водоём на поверхности. Поэтому от жажды защитники Микен точно не умрут...
Стрела вылетела из густых зарослей можжевельника неожиданно. Обычно на охоте их обходили стороной, потому как продраться через эти зелёные дебри мог разве что кабан с его жёсткой щетиной. Любой охотник, рискнувший залезть в можжевеловый лес, рисковал выбраться из него в одних лохмотьях. Тем не менее в зарослях можжевельника таился лучник, и его стрела летела прямо в сердце Даро.
Чем сложна охота в лесу, так это тем, что даже маленькая, невидимая глазу веточка способна отклонить стрелу в сторону, и дичь преспокойно даст деру. Да и кто будет присматриваться к веткам, когда в груди горит первобытный азарт добытчика, и охотник мечтает лишь об одном — как бы поскорее выстрелить, чтобы зверь не услышал или не унюхал его приближения и не оставил его с носом?
Так вышло и с этой коварной стрелой. Она чиркнула по ветке какого-то кустарника, изменила направление полёта, и воткнулась в ствол клёна, рядом с которым стоял Даро, прислушиваясь к настороженной тишине. Где-то впереди рыскали Стиракс и Актис в поисках добычи, а его друзья рассыпались цепью, окружая богатые на зайцев охотничьи угодья. В эту пору оленей и ланей убивать не разрешалось, иначе они не дадут потомства, и тогда не на кого будет охотиться в следующем году. Поэтому друзья пробавлялись зайцами и попутной пернатой дичью.
Реакция Даро была молниеносной. Краем глаза он увидел, как в одном месте зашевелились кусты можжевельника, и Даро с потрясающей быстротой выпустил в том направлении три стрелы. Ответом ему был чей-то вскрик, а затем мучительный стон. Спрятавшись на всякий случай за ствол дерева, Даро вскричал:
— Эй! Скорее бегите сюда! Афобий, Тимос, ко мне!
Друзья прибежали очень быстро. Шум на охоте был чем-то из ряда вон выходящим, поэтому они сразу поняли, что у Даро появилась какая-то серьёзная проблема, связанная с риском для жизни. Иначе он бы не звал их на помощь. Заслышав звуки шагов, Даро снова подал голос:
— Осторожно! Здесь засада! Заходите слева и справа от меня!
Ахейцы прослыли не только прирождёнными охотниками, но и воинами. Едва Даро известил про засаду, как юноши будто сгинули. Они словно растворились в высокой траве. Даро до боли в глазах вглядывался в заросли можжевельника, но не видел там ни единого шевеления. И стон затих, оборвался внезапно. Похоже, стрелок или умер, или затаился, а скорее всего, пытается ускользнуть от преследования по какой-нибудь потаённой тропке в можжевеловой чаще. Но неведомому злоумышленнику уйти от юных микенцев не удалось. Спустя какое-то время раздался злобный лай пса, который перешёл в рычанье, затем послышался сдавленный крик, полный боли, возбуждённые голоса, треск ломающихся ветвей, и на поляну, где стоял критянин, Афобий и Тимос вытащили раненого стрелка, извивающегося в их сильных руках, как змея с перебитым позвоночником. Вместе с ними, свирепо щеря окровавленную пасть, из кустов выскочил и Стиракс. Кажется, он слегка потрепал неизвестного.
— Ты как? — взволнованно спросил Афобий, который держал в руках оружие стрелка — небольшой, но мощный лук.
— Хвала богам, жив и здоров, — ответил Даро. — Но, похоже, мне здорово повезло...
Он внимательно разглядывал наконечник стрелы, которой был покрыт зеленоватым налётом.
— Отравленная стрела! — воскликнул Тимос с гримасой отвращения на лице. — Кто тебя подослал, негодяй?! — Он с силой пнул стрелка ногой.
Тот охнул от боли, но не сказал ни слова, только глядел на юношей остановившимся взглядом, в котором читалась дикая ненависть.
— Он не микенец, — сказал Афобий. — Скорее всего, горец, из дикого племени. Но что его привело сюда?
— Ты лучше спроси, кто его сюда привёл, — мрачно молвил Тимос.
Юноши многозначительно переглянулись и дружно кивнули, соглашаясь со своими мысленными выводами.
— Отведём его в Микены, — сказал Даро. — Похоже, он не скажет нам ничего. Пусть его поспрашивают люди опытные в таких делах.
Только теперь юноша почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он находился на расстоянии в две пяди от смерти!
— Интересная стрела... — вместо ответа на слова Даро сказал Тимос. — Она предназначена для крупного зверя: древко толстое, наконечник широкий, зазубренный...
Он не без труда вытащил стрелу из древесного ствола, некоторое время рассматривал её, а затем вдруг резко нагнулся и вогнал её глубоко в грудь стрелку. Тот вскричал от боли и начал извиваться, будто его ткнули раскалённым прутом. Спустя недолгое время у него изо рта пошла чёрная пена и он, в последний раз дёрнувшись, затих. В его широко раскрытых глазах застыли ужас и невыносимая боль.
— Зачем?! — воскликнул Даро.
— Ты ещё не понял? — с ленцой спросил Афобий и криво ухмыльнулся — Я предупреждал тебя, чтобы ты кое-кого опасался. И вот результат. Нельзя его тащить в Микены. Он и там ни в чём не признается. Это ведь варвар, дикарь. Да и вряд ли ему дадут возможность предстать перед судьёй. Твой враг коварен и хитёр, Даро. Он всё обставил так, что на него не падёт даже тень подозрения. А если такое и случится, что маловероятно, ему всё сойдёт с рук. Он неподсуден.
— Что будем делать с этим?.. — Тимос с отвращением плюнул на тело наёмного убийцы. — Оставим зверям, чтобы они попировали?
— Нет, — ответил Афобий. — Зароем эту падаль поглубже, дабы его никто не мог найти. И забудем об этом случае. Пусть те, кто его нанимал, поломают голову, куда он делся. А затем, когда поймут, что он уже находится в Тартаре, будут искать следующего. Но на это потребуется определённое время, что нам на руку. Но ты, Даро, всегда помни о том, что я тебе говорил. Будь всегда настороже. Даже во время дружеских сисситий. Яд может быть где угодно: в кубке с вином, в жареной куропатке, зайце, испечённом на угольях, даже в сушёных смоквах или солёных оливках...
