Так закончилась безоблачная жизнь в Микенах, которой Даро наслаждался несколько месяцев. Теперь он избегал даже частых общений с молодыми микенцами; естественно, исключая Афобия и Тимоса. Им он доверял всецело.
Однажды Афобий сказал:
— Тебе нужно встретиться с Аминтой, жрицей Геры. В прошлом году она победила в Герейских играх
[117] и теперь находится в Герайоне
[118], где её приобщают к разным таинствам. Это неподалёку от Микен. На колеснице мы домчим туда мигом. Аминту прочат в жёны Еврисфею... но она, в отличие от него, честная и порядочная девушка!
— Но мне-то она зачем нужна? — спросил Даро, удивившись неожиданно прорвавшейся горячности своего друга.
— Просто я больше не знаю других жриц, обслуживающих храм Геры. Мне стало известно, что в Герайоне появилась путешествующая сивилла
[119] с необыкновенным пророческим даром. Аминта может составить тебе протекцию. В детстве мы были дружны... Ты сможешь поспрашивать сивиллу о своём будущем.
— А твоё будущее тебя тоже интересует?
— Что ты! Вдруг мне напророчат скорую гибель? Мне бы этого не хотелось слышать. Будь что будет.
— Но ведь и я могу узнать от сивиллы не то, что мне хотелось бы...
— Это так. Сивилла редко предсказывают что-нибудь хорошее. Но я уверен, что твоей судьбой распоряжаются боги, которые не раз спасали тебя от верной смерти. Поэтому — я в этом уверен! — твоё будущее просто не может быть трагическим. Мало того, сивилла может предупредить тебя о новых кознях нашего общего «друга». Этим уже оправдается наша поездка и богатые жертвы, что мы принесём Гере, которая у вас на Крите называется Рато...
Юность всегда скора на решительные действия. Спустя два дня друзья уже ехали на колеснице Афобия в Герайон. Даро не рискнул испросить разрешения у Видаматы воспользоваться посольской колесницей. Старый ворчун начнёт расспрашивать, что да как и почему, затем начнёт брюзжать, напоминая о том, что посольских лошадей нужно поберечь, потому что вскоре предстоит возвращение в Навплию, где стояли корабли флотилии, и в конечном итоге даст разрешение, но с таким выражением на своём сухом аскетическом лице, будто он разжевал лесную кислицу. Поэтому Даро чаще всего пользовался повозками друзей, которые предлагали ему место в них с большой радостью.
Даро побаивался предсказателей, коих и на Крите хватало. Наверное, это у него пошло от деда и отца, старавшихся пореже пользоваться услугами жриц и гадальщиков, чтобы узнать своё будущее.
«В жизни и так вполне достаточно разных событий, нередко опасных, занимающих ум и мысли человека, — говорил старый Акару. — Зачем добавлять себе ещё одну головную боль? Что предначертано свыше, то сбудется. А лишние знания о будущем, тем более о своей судьбе, только вредят».
Но Афобий умел убеждать. Лишь оказавшись в колеснице рядом с ним, Даро смекнул, что проблема заключается не только в том, что сын равакеты из добрых побуждений рвался помочь своему другу-критянину прознать будущее у знаменитой сивиллы. Когда Афобий начинал разговор о новой жрице храма Геры, — будущей супруге наследника ванаки Еврисфея — его лицо становилось пунцовым от волнения. Похоже, он испытывал к Аминте не только дружеские чувства, и ему очень хотелось увидеть её. А тут и удобный повод подвернулся. Но Даро слишком хорошо понимал Афобия, чтобы упрекать его в этом невинном обмане...
Герайон был расположен между двумя реками: Элевтерией и Астерией. Афобий объяснил Даро, что Элевтерия, которая текла вдоль дороги, жрицами Герайона называется «водой очищения», потому что они используют её в своих таинствах. Храм Геры находился в котловине Эвбеи — горы, окружающей святилище. Напротив храма возвышалась гора Акрея, а место под самим Герайоном называлось Просимна. Эвбея, Акрея и Просимна были детьми реки Астерии, которая текла от одноимённого источника до оврага ниже Герайона. Астерием также называлась трава, которую жрицы приносили в храм и плели из неё венки. Она считалась целебной, лечащей от укусов пауков и других ядовитых насекомых.
Даро с интересом разглядывал небольшие домики вдоль дороги, стада пасущихся овец и коз, оливковые рощи — хорошо ухоженные и уже зазеленевшие, покрытую первыми цветами луговину... Ему казалось, что он едет из Аминисо в Коносо, и скоро, очень скоро, увидит свою любимую Атенаис; уж больно местность была похожей. Его идиллическое настроение немного подпортило обилие купольных гробниц — встретившийся на пути некрополь, но Афобий утешил его известием, что за следующим поворотом дороги покажется Герайон.
Внешне храм не впечатлял. Чтобы до него добраться, нужно было преодолеть широкую и крутую лестницу с многочисленными ступеньками. Геройон представлял собой небольшое строение из дикого камня прямоугольное в плане с наосом (святилищем) внутри и передней частью (пронаосом) с простилем — портиком, крышу которого поддерживали четыре колонны. В пронаосе, ограниченном стенами и колоннами, находились древние изображения Харит — богинь веселья, а также ложе Геры, как символ её божественного брака с Зевсом.
Внутри храма находилась статуя самой Геры, изображающая богиню сидящей на троне. Рядом с нею стоял деревянный раскрашенный разноцветными красками павлин, главный атрибут богини и всех бессмертных богов, символ звёздного неба. Его пышный хвост, освещённый лучами солнца, которое заглядывало в храм через проём на восточном фасаде, блистал золотом и драгоценными каменьями. Статуя Геры была выполнена из белого мрамора. В одной руке она держала золотой гранатовый плод, символ плодородия, а в другой — серебряный скипетр. Сверху скипетра сидела золотая кукушка — память о древнем предании. Зевс, чтобы встретиться с Герой, обратился в эту птицу, которую она, играючи, и поймала.
Пока друзья тряслись в колеснице по неровностям дороги, Афобий рассказал Даро, что прежде в храме хранилось древнейшее изображение Геры, выполненное из толстенного ствола дерева, которое срубили в Священной роще на Олимпе. Ценность статуи, которой поклонялись все окрестные племена ахейцев, была огромной. Но в древности деревянная статуя богини была захвачена Пейрасом, четвёртым царём Аргоса, а затем увезена после его изгнания в Тиринф, где она по сей день и находится.
