— Да, — ответила жрица. — Тебе мало?
— Ну не так чтобы... Но я ничего не понял!
Жрица скупо улыбнулась и ответила:
— Со временем всё поймёшь...
Всю дорогу до Крита Даро думал о двух вещах: о том, как он встретится с Атенаис, и о пророчестве сивиллы. На удивление, ветер был попутным — всё время дул с северной стороны, что сильно тревожило главного кибернетоса.
— Странно... — бурчал Атеа. — В это время так не должно быть!
«Ничего странного,— думал Даро. — Это боги помогают нам быстрее добраться до Крита, чтобы я поскорее мог свидеться с моей любимой Атенаис». Он уже совсем уверовал, что его постоянно поддерживают высшие силы, и был абсолютно уверен, что с ними ничего не случится до прибытия в Аминисо.
Конечно же Даро не ошибся — на берегу стоял старый Акару, призывно подняв над головой лавровую ветвь. Так обычно встречали моряков, вернувшихся из героического похода. Посольская флотилия причалила, на берег важно сошёл Видамата со своей свитой и Атеа, затем начали разгружать коней и колесницы, и только потом, отдав распоряжение кибернетосу Пайону и проревсу Зеро, чтобы они, прежде чем покинуть корабль и отпустить гребцов по домам, хорошенько прибрались на эпакриде, и Даро наконец ступил на изрядно просоленные толстые доски причала.
— Деда... — Глаза юноши увлажнились.
— Думал, что больше не свидимся, — сказал Акару, когда они обнялись и наговорили друг другу много ласковых слов.
— Почему?
— Последнее время творится что-то нехорошее. Остров постоянно трясёт. На море гуляют волны огромной высоты. Вам здорово повезло, что уже несколько дней царит затишье. Рыбаки боятся выходить в море, потому что их хлипкие лодчонки переворачиваются. Многие уже утонули. А на Стронгили вообще случилось страшное землетрясение, которое разрушило много домов. Его жители начали перебираться на Крит со всем своим имуществом. Жрецы-предсказатели говорят, что это только начало больших бедствий. Будто бы Перито, правитель Стронгили, чем-то прогневил богов, и теперь остров ждёт расплата за его грехи. Все ждут чего-то ужасного. Но что именно должно случиться, никто не знает.
Даро помертвел, вспомнив предсказание сивиллы. Дед заметил состояние внука и встревожился.
— Что с тобой?! — спросил он заботливо. — На тебе лица нету.
— Я был в Герайоне, который находится возле Микен, — глухо ответил Даро. — И выслушал предсказание сивиллы...
— Расскажи! — потребовал Акару.
Юноша выложил всё деду как на духу. Он запомнил не только слова стиха, которым жрица, помощница сивиллы, изложила бессвязные выкрики пророчицы в понятном виде, но и её интонации.
— Всё это нужно хорошо обдумать, — мрачно сказал старый кибернетос. — Сивилла зря не скажет. Ладно, это потом... А пока пойдём ко мне. Примешь ванну, переоденешься, отметим нашу долгожданную встречу — и беги. Ты ведь торопишься в Коносо? И явно не на приём к миносу... — При этих словах Акару хитровато сощурился.
Даро улыбнулся.
— Ты угадал, деда, — ответил он и мечтательно вздохнул.
— Ах, молодость! Будь у тебя крылья, ты не задержался бы в Аминисо ни на миг. Всё верно — тебя ждёт твоя верная Атенаис, а я, старый пень, вроде как и без надобности.
— Не говори так! Ты же знаешь, как я по тебе соскучился и как сильно тебя люблю.
— Знаю, знаю... Ты тоже моё главное сокровище, и мне понятны твои душевные порывы. Но всё равно тебе нужно смыть с тела морскую соль и подкрепиться. А там лети, голубок, к своей голубке...
Удивительное дело, но Атенаис ждала его у входа в лабиринт. Она вся буквально лучилась от счастья, хотя по её лицу было видно, что девушка сильно устала.
— Я знала... Я знала, что ты сегодня придёшь с моря! — задыхаясь от волнения, молвила девушка, обвивая руками, перепачканными в краске, мощную шею Даро.
— Как ты могла знать? — удивился юноша.
— А очень просто. Я только что закончила фреску, которую начала, когда ты уплыл в Микены. Помнишь тех двух птиц?
— Да, — коротко ответил Даро.
И не покривил душой — прощальные слова Атенаис о том, что ей открыла Тейе Матере во сне, всё время были у него голове. В конечном итоге он полностью уверовал в то, что преодолеет любые препоны и опасности и обязательно вернётся в Коносо, где его встретит любимая. Так оно и вышло.
— Идём, — сказала Атенаис, взяв Даро за руку. — Покажу тебе то, что у меня получилось...
Даро был изумлён до глубины души. Атенаис превзошла сама себя. В центре фрески на светлом фоне царствовала прекрасная голубая птица, которая сидела на камне. На дальнем плане виднелся пейзаж — скалы, дикие розы, ирисы, трава... Чередование ярких и сочных цветов было настолько натуральным, что картина казалась окном в живую природу. Голубая птица вот-вот должна была вспорхнуть навстречу другой, парящей в небесной выси, где они объединятся и дальше полетят вместе. Картина была наполнена жизнью и буквально дышала каким-то особенным спокойствием и гармонией.
— Потрясающе... — прошептал восхищенный Даро.
Все последующие дни прошли как в дивном сне. Атенаис выполнила все заказы в Лабиринте и стала свободной, как синяя птица на фреске. В Коносо особо делать было нечего, — Видамаро всё ещё не вернулся из дальних странствий — и Даро вместе с Атенаис отправился к деду в Аминисо.
Теперь девушка официально считалась его невестой. Это уже было решено. Даро попросил её руки у Кбида, и тот с радостью дал согласие. А как не дать, если будущий муж его дочери в такой большой чести у миноса? За поездку в Микены Даро щедро наградили. Он перешёл в более высокий придворный ранг, а главный кибернетос, с которым Даро сдружился за время пребывания в Микенах, обещал походатайствовать за него перед навархом. Атеа с уверенностью сказал, что в недалёком будущем Даро назначат командиром флотилии эпакрид. Мало того — и землетрясения прекратились. Везде стояла удивительная, звенящая тишина. И всё равно беженцы из Стронгили прибывали и прибывали, хотя вулкан прекратил пугать жителей острова постоянным грохотом и чёрным дымом, который сеял на головы людей мелкий пепел.
В порту Аминисо стояло столпотворение, и чиновники миноса с ног сбились, определяя беженцам новые места жительства. А ещё нужно было их накормить. Пришлось открывать запасы Лабиринта, и многие торговцы вышли раньше времени в море, чтобы закупить продовольствие в Айгюптосе и Ханаане. Иначе Криту грозил голод, ведь поля, огороды и сады могли накормить лишь кефтиу, проживавших на острове; с небольшим запасом. Но всё это не очень волновало влюблённых. Их крохотный мирок был закрыт для окружающих (даже для старого Акару) и они наслаждались уединением. Однажды дед сказал Даро:
— Слишком много суеты в Аминисо... — Акару смотрел на внука с такой любовью, что у того почему-то защемило под сердцем. — Отправляйтесь на Иду. Поклонитесь там богам, пусть они даруют вам счастливую жизнь. Поживите среди дикой природы, это вам пойдёт на пользу.
