Мне становится жутко неловко, но я пытаюсь улыбнуться.
— Идем. — Тянет меня за руку Алина. — Подберем тебе что-нибудь подходящее.
Она заводит меня в свою комнату и закрывает дверь.
— Ник подвезет нас до дома Лернеров. — Подруга открывает шкаф и достает какую-то атласную зеленую комбинацию. — Вот. — Протягивает мне. — Быстро надевай. — Подходит ближе и беззастенчиво оттягивает ворот моего платья. — Ох, ну слава богу, хоть нижнее белье не старушечье!
— Что?
— Переодевайся, говорю, мы и так опаздываем.
Пока я снимаю свою одежду и втискиваюсь в комбинацию, Алина колдует у зеркала: подрисовывает себе яркие фиолетовые стрелки и цепляет к ушам массивные пластмассовые серьги.
— Так как там твой братец? — Спрашивает она.
— Кай? — Я поправляю грудь. Мне не нравится, что она слишком натягивает ткань. На мой взгляд, смотрится вызывающе. — Я старалась всю неделю держаться от него подальше. Если честно, я его боюсь.
— Почему? — Алина подкрашивает губы ярко-красным.
Пожимаю плечами.
— Ну… Он меня ненавидит и даже не пытается скрыть этого. Считает, что мы с мамой виноваты в том, что его отец ушел из семьи, и постоянно пытается унизить меня: грубит, смеется, обзывает.
— А что если это не ненависть?
— Что тогда? — Я подхожу к зеркалу.
— Предварительные ласки. — Усмехается Алина и поворачивается ко мне. — Ты его привлекаешь!
— Что… — У меня пересыхает в горле.
— Ты не можешь не привлекать, детка. — Она с улыбкой поправляет на мне платье. — Уверена, Макс Лернер кончит себе в штаны, едва тебя увидит.
— Боже! — Пихаю ее в бок. — А это? — Я поворачиваюсь к зеркалу спиной и пытаюсь посмотреть через плечо. — Так и должно быть?
Моя спина почти полностью обнажена, а от застежки на шее вниз тянется цепочка с блестящей капелькой-стразой на конце, которая достает практически до копчика.
— Этой штукой ты сведешь с ума всех парней, которые будут на вечеринке. Я про твою задницу, Мариана! — Хохочет она, замечая, какое недоумение написано на моем лице. — Уже не терпится посмотреть на Кая Турунена, который утрется, когда увидит тебя с Максом.
— Ему будет плевать. — Тихо говорю я.
— Даже мне не плевать, детка! — Она кладет руку на сердце. — Клянусь, я только что грешным делом подумала, не бросить ли мне западать на мужиков! От них никакого прока, а ты… ты просто рафаээло с кремом! А какой у тебя орешек! Мммм….
Теперь я тоже смеюсь. За окном раздается нетерпеливый гудок клаксона.
— Давай-ка. — Алина подталкивает меня к зеркалу. — Подкрась губы, и будет просто пушка!
— Пушка?
— Милая, тебе нужно больше времени уделять отдыху и поменьше заниматься. Вот прямо от души совет! — Она подает мне красную помаду, хлопает меня ладонью по заднице и затем выглядывает в окно: — Хватит сигналить, Ник! Мы уже идем!
* * *
В доме Лернеров куча народа. Все кричат, веселятся, прыгают под музыку. Мы входим, и Ник сразу добывает для нас какое-то пойло в красных стаканчиках. Пахнет ослиной мочой.
— Не надо, спасибо. — Пытаюсь отказаться я.
— Бери. — Буквально всовывает мне его в руку подруга.
Я переживала, что буду сильно выделяться в этой одежде, но тут все разодеты так, что мой наряд кажется едва ли не самым целомудренным. Несмотря на это, я передвигаюсь через толпу, то и дело оттягивая подол и поправляя лямки.
— Я точно не выгляжу вульгарно? — Уточняю у Ника.
— Уже поздно думать об этом, киса. — Закатывает глаза он. — Но уверяю, ты выглядишь потрясно! Даже у меня встал при виде тебя!
Алина бьет его локтем, и они разражаются смехом, а я так и продолжаю стоять с открытым ртом, пытаясь решить, как реагировать на эту шутку. И шутка ли это? В общем, мне так неловко, как давно уже не было.
— Кх-кхм. — Дергает меня за руку подруга.
Я едва не проливаю содержимое стакана. Поднимаю взгляд и вижу Кая в толпе крепких, накаченных ребят. Он качает головой в такт музыке, а затем вдруг замирает — потому, что замечает меня. Я вижу, как его зрачки расширяются и темнеют, как кривятся уголки его губ. Кай явно настроен агрессивно, но вместе с тем находится в некоем замешательстве.
— Наконец-то! — Передо мной вырастает фигура Макса Лернера. Распахивая свои объятия, парень дружелюбно улыбается. — Привет, Мариана!
— Привет…
И не успеваю я опомниться, как он меня обнимает. Его руки невзначай касаются моей обнаженной спины, а дыхание обжигает шею. Всего на мгновение я прикрываю глаза — мне вправду приятно это объятие, но открыв их, вижу, как меняется от увиденного выражение лица Кая.
И честно говоря, лучше бы я не видела.
Глава 4
Кай
Мой взгляд ловит ее в толпе, и, черт подери, я цепенею.
Мариана?
— Какого… — выдыхаю.
Хорошо, что мой голос тонет в шуме музыки и пьяных криков.
Она стоит у камина, с интересом оглядывая роскошную гостиную. Ее длинные пальцы обнимают бумажный стаканчик с выпивкой. Что-то ответив подруге, Мариана улыбается, затем поворачивается и… смотрит на меня.
Это точно она?
Я на мгновение зажмуриваюсь, затем трясу головой и отпиваю из стакана. Сердце бьется уже где-то в горле, мышцы, изнуренные длительными тренировками, снова приходят в напряжение. Мне не удается оторвать от нее взгляд — она словно лучший десерт в кондитерской, а я — голодный нищий, забредший туда случайно.
Господи…
На Мариане струящееся платье на тонких бретельках — такая вещица больше подошла бы для сна или постельных утех, но никак не для мероприятия, на котором собралось около сотни озабоченных юнцов со всего университета. Ее мягкие светлые волосы рассыпаются по плечам, а на ложбинке, виднеющейся из широкого декольте, свободно танцуют лучи светомузыки.
У меня пересыхает во рту, кровь ударяет в голову. Я вынужден сглотнуть и еще раз запить пивом изумление, вызванное ее появлением на вечеринке.
Что это за наряд вообще?!
Она же практически выставляет себя на продажу!
Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не подойти, и в следующее мгновение рядом с ней возникает какой-то придурок в узких брюках и шутовской рубашке поло — этот блондин одет так, будто только что закончил партию в гольф и решил почтить простых смертных своим присутствием. Он чуть ли не сияет — так рад ее видеть.
Я мысленно лезу на стену, но и это, оказывается не предел: любитель одежды для гольфа бесцеремонно заключает Мариану в свои объятия, и его ладони скользят по ее обнаженной спине. По ее… что?!
