Как я оказалась дома?
Сажусь и заглядываю под одеяло. На мне футболка. Слава богу, хоть нижнее белье на месте. Не припомню, чтобы занималась вчера ночью с Каем… чем-то, что стыдно было бы вспомнить…
— Еще только половина седьмого. — Говорит сводный брат, когда я, приняв душ, спускаюсь в столовую. Он сидит за столом, перед ним кружка с кофе. — Ты могла поспать хотя бы до девяти.
— Тогда я не успела бы к первой паре. — Отвечаю я тихо.
Наливаю себе кофе и сажусь напротив него. Кай не выглядит помятым, но в его лице достаточно бледности, чтобы можно было считать его измотанным.
— Это ты привез меня домой? — Хрипло спрашиваю я.
И плотно обхватываю дрожащими пальцами кружку.
— Ты была пьяна. Кто-то должен был позаботиться о тебе. — Говорит он.
На его лице не дергается ни один мускул. Видно, что парень пытается сдерживать свои эмоции.
— Спасибо. — Смущенно благодарю я.
Делаю глоток, и обжигающая горечь царапает одеревеневший язык.
— Лучше попей водички. — Советует Кай с легкой усмешкой. — Поможет прийти в себя.
— Я же почти не пила вчера… — Вспоминаю я.
— Тебе хватило двух бокалов. — Выразительно двигает бровями парень.
Я смотрю в его лицо, не отрываясь. Без маски ненависти оно кажется мне привлекательным и каким-то даже родным.
— А… — Мне приходится прочистить горло, чтобы продолжить. — А кто меня переодел?
Сердце разгоняется от мысли о том, что руки Кая касались моего тела этой ночью.
— Ты сама. — С неожиданной улыбкой говорит он. — Я поднял тебя в комнату и положил на кровать, далее ты пробормотала что-то про порядок и про то, что нужно разложить вещи по местам, чтобы они не помялись. Тогда я вышел, и, очевидно, ты сняла с себя одежду.
— Боже… — Я стыдливо опускаю взгляд.
— Ничего. Со всеми когда-то происходит впервые. — Успокаивает Кай.
Я поднимаю на него глаза. В его взгляде застывает мучительная недосказанность.
— Так как ты оказался в том клубе?
— Мы заехали туда с парнями из команды.
— Так вот где ты проводишь ночи. — Грусть в моем голосе нечаянно выдает меня.
Сильные пальцы Кая крепче сжимаются на массивной кружке.
— И да, и нет. — Он склоняет голову набок, рассматривая меня. — Я бываю в этом клубе четыре ночи в неделю. Потому что работаю там вышибалой.
— О… тогда понятно. — Я беру паузу, чтобы обдумать это. — Логично, хотя и неразумно. Жаль, что тебе приходится работать.
— Ты жалеешь меня? — Черты его лица внезапно заостряются.
Я закусываю губу.
— Ты не так понял. Мне жаль, что тебе приходится совмещать работу, спорт и учебу. — Поясняю я. — Это тяжело. И ты не высыпаешься.
Кай закрывает глаза и вздыхает.
— А, ты об этом.
Киваю.
— Нам не обязательно ссориться всякий раз, когда мы видим друг друга, Кай. — Говорю я, облизнув губы. — И не нужно принимать мои слова в штыки. Поверь, я тебе не враг.
Парень тяжело вздыхает. Такое хрупкое равновесие, воцарившееся между нами, едва не пошатнулось, и он пытается взять себя в руки. Ему явно трудно справиться с этим.
— И в университете тоже не нужно делать вид, что ты не знаешь меня. — Тихо добавляю я.
Кай морщит лоб. Он словно не верит. Но я с искренней улыбкой выдерживаю его взгляд.
— Серьезно. Хватит нам с тобой воевать.
— Ты знаешь, почему так происходит. — Говорит он, допив кофе.
— Причины не важны, если есть Мы. И если мы хотим все исправить.
— Мне пора. — Кай встает со стула.
Ну, вот. Его не хватает даже на пять минут серьезных разговоров. Он словно боится их, как огня.
— Кай. — Окликаю я его уже на пороге.
— Да? — Нехотя оборачивается парень.
— Бабушка просится домой, у нее там сад, квартира, все привычное.
— Так. — Кивает он.
— Ты бы поговорил с ней. Я понимаю ее чувства, но не уверена, что она справится одна. Ее состояние…
— Она стала заговариваться. — Кай качает головой, соглашаясь. — И быстро устает. Ты права, ей нужен уход. Бабушке лучше оставаться с нами.
— Спасибо. — Улыбаюсь я.
И он уходит.
А я так и остаюсь сидеть с разгоряченным сердцем и сбитым дыханием. Похоже, между нами воцарилось перемирие, и это не может не радовать.
Кай
Вечером, когда я возвращаюсь домой после тренировки, Мариана помогает матери прибираться в гостиной. Не знаю, что нашло на мать, ведь заставить ее убирать в доме так же сложно, как уговорить отказаться от алкоголя, но это происходит.
Они, воркуя, убирают пыль и протирают вазы. Поднимаясь по лестнице, я слышу, как мать заикается о том, что нужно нанять домработницу, и невольно усмехаюсь. Нет, мама неисправима.
Ужин проходит в непривычно приветливой обстановке. Лео рассуждает о том, что в этом городе большие перспективы для открытия своей школы танцев, и Мариана решает поддержать его — обещает, что составит бизнес-план. Она улыбается, искренне желая помочь. А я мысленно обещаю обсудить с матерью ее атаки на Мариану своими бизнес-идеями с намеками на финансирование за счет наследства.
Перед сном я с замиранием сердца слушаю за стенкой голос сводной сестры, но так и не решаюсь постучать в ее дверь.
Через два дня мы случайно сталкиваемся на улице после занятий. Точнее, я еду на машине, будто специально подгадав то время, когда девушка поедет домой, а она стоит на остановке, держа перед собой сумку двумя руками и задумчиво глядя вдаль.
Я останавливаю автомобиль в десяти метрах от нее, и Мариана меня замечает. Она вскидывает на меня удивленный взгляд и замирает. Знаю, я мог бы махнуть ей рукой, но почему-то не делаю этого. В это же мгновение к остановке подъезжает автобус. Подумав пару секунд, девушка отворачивается и садится в него.
А я еду следом, держась в потоке — так, чтобы она меня не заметила, но и стараясь не отставать.
А вечером я опять в бассейне.
Игра идет по старой схеме. Я «незаметно» подглядываю, а Мариана делает вид, что не замечает меня.
Никому из нас не ясно, что это за игра, и как долго еще она будет продолжаться, но мы не отваживаемся ее прекратить. Ни один не хочет сдаваться первым, и мы упрямо доводим друг друга до исступления выматывающим ожиданием чего-то, что должно вот-вот произойти и принести долгожданное облегчение.
— Вот ты где. — Говорит Мариана ранним утром пятницы.
