И люди шли.
Их встречал большой зал из черного материала, напоминающего одновременно и камень, и металл. Никто из исследователей, повинуясь четким инструкциям, не открывался, оставаясь в защитных костюмах, специально разработанных для подобных условий. Оболочка защищала от возможных излучений и прочих радостей агрессивной среды. Со стороны все шестеро напоминали теней в своих абсолютно черных облачениях с вкраплением брони и сенсоров.
– Там далее имеется еще одна комната, поменьше, видимо, зал управления, – указала вперед Тейлитэ. Все шли осторожно – след в след. Переговаривались шепотом и только по необходимости.
– Абкалатау, – командирским тоном распорядился Цербитэ. – Оставайся у входа.
Тот сразу подчинился. Без подробного инструктажа «О действиях на объектах древних и покинутых космических станциях неустановленного происхождения» путь внутрь ему был заказан. Нарушителей карали вплоть до смертной казни: уж слишком часто окроплялась каждая строка инструкции кровью забывших осторожность смельчаков.
– По левую руку идут галереи, там чувствуется вода. Купальни или огромные душевые комнаты. – сообщала шепотом Тейлитэ, передавая спутникам данные, полученные своим умением видеть скрытое. Их сразу же регистрировала для Дома Исследователей Акли-Торэ. – Справа ряд комнат. Спереди у нас… Замерли!
Исследователи разом застыли по команде.
– Там четверо. С трудом различаю их силуэты, они под мощной маскировкой. Не живые. По крайней мере, не двигаются.
– Вид? – уточнил Цербитэ.
– Трое из них точно не аграи. Один – скорее всего – аграи.
Приглядевшись, Тейлитэ смогла даже уточнить:
– Это девушка!
***
Они уже находились на Космической обители, Вахтер метался из угла в угол с криками: «Гони, Каэмран, гони быстрее!». Отчего впавший в ступор Каэмран начал зачитывать лекцию о принципах движений обителей в Космосе, которую пытался раскрыть непонятливому аграи еще сабрамм Заказчик.
Запутавшись в терминах, непривычных уху Баа Ци, в итоге просто сообщил, что понятия скорости здесь не существует, на месте они окажутся примерно через час, а быстрее нельзя. Нельзя быстрее. Точно, нельзя. Ну нельзя, говорю, нельзя, что ты спрашиваешь по сто раз!
– Может, большинство проблем ты бы избежал, сразу представившись народу аграи куп пеле богом Баа Ци, – укорил Вахтера Синоптик. – Просто запретил бы им посещать тессеракт под страхом божьего гнева.
– Не, не мог я сразу богом представиться. – ответил серьезно Вахтер. – Я Сталина боюсь.
Синоптик, уже привычный к разлетам логической цепи своего компаньона, терпеливо спросил.
– А причем тут Сталин?
Привычный в свою очередь к непонятливости Синоптика, Вахтер терпеливо же отвечал:
– В наших местах, чуваков, объявляющих себя богами, определяют в одну палату с Наполеоном и Сталиным. А бабушка мне с детства про Сталина разные ужасы рассказывала, я его боюсь. Защекочет до смерти усами и курить научит. Ну нафиг.
– Я тоже не согласен с квелым сепраем. Баа Ци сам должен решать, когда и кому открываться, – отозвался Каэмран. Оказывается, на этот раз Синоптик вел речь в открытую, не только для Вахтера.
– Не согласен он, – насмешливо передразнил Каэмрана Синоптик. – Твой любимый Баа Ци еще не сказал тебе, что ты летишь на верную смерть?
– Тебе ведомо будущее, сепрай? – недоверчиво скривился Каэмран. Но на всякий случай спросил. – Я умру с честью?
– Нашел кого слушать! – сказал Вахтер, вновь принимаясь мерять обитель шагами из стороны в сторону. – Скажу, что нам известно на ближайшее будущее: в тессеракте группа исследователей наткнется на арагму Тетет. Тетет завладеет телом Тейлитэ и погубит ее спутников. Но ты найдешь способ на время усыпить Тетет и Тейлитэ заживет счастливо… только почему-то с сынком главы рода Сей. Родит ему двух детей: сына и дочь. Как там их?
– Рин Сей и Чваки Сей. – с готовностью напомнил Синоптик.
– Вооот. Чваки не видел… блин, имечко, конечно, суровое. Глянуть бы те святцы, по которым его подбирали. А вот Рин Сея видел: тот еще хитрожопый гаденыш. Так и тянет ремня по заду надавать.
– Повежливее, это все же мои родственники! – заступился за неродившихся детей племянницы Каэмран. Вахтер сделал жест извинения. Продолжил:
– А теперь про тебя: Каэмрана никто вживую не помнит. Только имя. Даже образа не осталось. Только говорят, будто ты сумел победить арагму. Хотя она все равно осталась в спящем состоянии в Тейлитэ. Но, по-моему, ты остался в живых, просто зачем-то сменил имя, облик и заставил всех забыть себя. Ты же умеешь манипулировать с памятью? А как бы ты сумел всех заставить забыть себя, если бы ты был мертв?
Каэмран некоторое время переваривал информацию.
– Не стану скрывать: у меня уже сейчас имеется запасной путь. Когда-то давно мой друг Церму героически погиб в схватке с квангами. Мы вместе любили одну женщину, и она клялась остаться ему верной. Я просто вернусь к ней. Она посчитает меня Церму, чудом выжившим в той схватке, тела все равно не осталось после огня Прожигателей. И все вокруг тоже скажут, что я Церму. Куда они денутся.
На последнем слове Каэмран хитро улыбнулся. Вахтер кивнул Синоптик, мол, наш человек, учись.
– Так и поступай. Вопрос лишь в том, как ты сумел победить арагму. Этого никто так и не узнал. Хотя, может быть, в этот раз наш план Б и не потребуется. Если судьбу все же возможно изменить, я поступлю проще: убью Тетет.
Он еще некоторое время померил шагами Космическую обитель. Еще раз спросил, точно ли обитель не может лететь быстрее.
Каэмран не выдержал.
– В конце концов, дорогой мой, смени облик на более подходящий и подай Тейлитэ сигнал об опасности! Обычная связь там, у Зияния, не берет, но ты же бог, ты сможешь!
– Чего?
– Он намекает, что в их религиозных сводках ты проходишь в четырех образах. Аграи, Судьболом, Баркорму и Урмур, – расшифровал Синоптик речь Каэмрана. – Нелюдимы имеют организм, способный подавать сигналы на переговорные устройства аграи куп пеле.
– А змеерыба вообще перемещается в мгновение ока, – добавил Каэмран. – Я открою отсек в открытый Космос, ныряй и плыви к любимой!
– Погоди с нырянием, – попросил Баа Ци. – Попробуем фокус с нелюдимом. Рики-тоника мы лет пятьсот не видели, да?
– И еще б не видеть столько, – сказал Синоптик, давая понять, что совершенно не соскучился по гнусной обкуренной обезьяне.
– Он наверняка уже с нами, засранец бесплотный, только стесняется, – сказал Вахтер. – Тут он, куда денется. Рики-тоник! Давай, полезай в домик! Рикиии!
Секунды три Каэмран наблюдал стоящего в ожидании чего-то аграи. Внезапно, но совершенно буднично и без лишних эффектов тот стал нелюдимом. Поднял трехголовое навершие и осмотрелся с нового ракурса.
