Вот только самим поединщикам все это не причинило существенного вреда, и они через какое-то время сошлись врукопашную.
Длинные когти Баркорму беспомощно проскрежетали по броне Тейлитэ. Она же в ответ влепила врагу в самую крупную первую морду кресеканом.
Будь пред нею тяжелый танк, его башня уже отлетала бы прочь. Но череп Баркорму оказался крепче танковой башни, и монстр лишь качнулся от удара. Но существенно замедлил движения.
Тейлитэ, почувствовав слабину, ударила еще раз, еще и еще, и еще раз. На пятом ударе цветок кресекана разлетелся на куски, оставив в ее руке лишь стебель, заостренный к концу. Ни секунды не раздумывая, Тейлитэ воткнула остатки кресекана в первое и основное горло противника.
Тот издал громкий стон, который захлебнулся в потоке хлынувшей из пастей ярко-синей жидкости. Кровь Баркорму, соприкасаясь с воздухом, сразу же заклубилась кислотно-зеленым дымом.
Баркорму даже в таком состоянии сумел собраться с силами и обрушил на врага удары своих лапищ. Боевое облачение аграи куп пеле с трудом выдержало острейшие когти сверхсущества.
Тейлитэ засмеялась, предчувствуя победу и еще раз вонзила стебель погибшего кресекана – на этот раз прямо в грудь твари. Издав оглушающий рев, переходящий в ультразвук, отчего даже под защитой боевого облачения уши Тейлитэ закровоточили, Баркорму извернулся, впиваясь челюстями сразу всех трех своих голов в руку, державшую кресекан. Зубы с хрустом перемалывали тяжелую каменную кожу облачения.
Тейлитэ схватила двумя левыми кистями доспеха за самую большую голову и сдавила ее.
Манипуляторы боевого облачения делались как раз для подобных операций – бить, крошить, давить всмятку с чудовищной силой. В них воплотилось высокое умение не одного цеха Дома Исследователей. Каждая новая боевая операция с применением облачений давала богатую пищу для совершенствования доспеха. А сражения с помощью этих доспехов аграи куп пеле вели уже не одну сотню лет, практически без перерывов…
Часть новых улучшений Тейлитэ ввела уже находясь на окраине Фепе. Ее боевое облачение получило в разы большую силу, теперь его медицинская составляющая могла выручить своего носителя даже при прямом попадании Абсолютного Прожигателя.
– Плохая концентрация при ударе, – насмешливо повторила слова Баркорму Тейлитэ, наблюдая его беспомощные попытки прокусить ее манипулятор. Пальцы боевого облачения Тейлитэ сомкнулись на основной голове врага, выдавливая его содержимое. В стороны брызнуло что-то мерзкое зеленое, видимо, мозги твари.
Вскоре такая же судьба ждала и вторую голову. Для третьей головы торжествующая мстительница рода Ци приготовила отдельную процедуру. Она потянула ее за шею на себя, разрывая агонизирующее тело, из которого щедро били во все стороны струи ярко-синей крови, словно из испорченного фонтана. Вслед за головой от туши поверженного врага потянулся длинной темно-фиолетовой трубой позвоночник твари. Уцелевшая голова Баркорму раскрыла пасть, издавая дикий предсмертный визг.
– Мерзкая тварь! – прошипела Тейлитэ. – Мой кресекан ты испортила. Но это ничего, теперь ты сама станешь моим кресеканом!
Да, теперь Тейлитэ могла и сама превратить усилием воли любой предмет в кресекан. Новые умения это позволяли.
Победительница бросила под ноги на пепел поля боя останки своего противника, свернула боевое облачение. Выйдя из защиты, схватила голыми руками голову Баркорму на палке позвоночника, подняла над собою за виски. Осталось сосредоточиться, вбросить в ладони Силу, чтобы превратить еще живую плоть в кресекан…
Внезапно третья голова раскрыла глаза. Они вспыхнули ярким зеленым огнем. Черные, почти человеческие зрачки стали делиться, и вот их уже по два, три, пять в каждом глазу. Один, как обычно, в центре и четыре – вокруг первого, словно лепестки цветка.
Такими были глаза у самой Тейлитэ, когда она переборщила с умениями во время первого визита в Фепе.
Тейлитэ взглянула в эти зрачки и замерла, уловив нечто знакомое с тем прошлым своим обликом, так сильно напугавшим ее. Любопытство исследователя пересилило брезгливость и осторожность. Она на миг приостановила операцию по превращению останков Баркорму в кресекан.
И этого мига твари хватило.
Глаза Баркорму вырвались из глазниц и ударили прямо в ее зрачки, раскрываясь в полете, словно хищные растения.
Тейлитэ пошатнулась от дикой боли, закричала, шатаясь. Из последних сил, ослепшая, теряющая сознание, она все же вогнала через свои ладони в голову Баркорму Силу для создания кресекана. И его глаза сразу же отцепились от ее глаз, соскользнув обратно в проемы мощного черепа. Плоть существа вспыхнула прозрачным серым пламенем, заставляя усыхаться до самой кости, превращая голову и тянущийся от нее обрубок позвоночника в подобие посоха с большим навершием.
Тейлитэ попыталась восстановить зрение, используя весь богатый медкомплект боевого облачения. Автоматика сообщала, что ее глаза в норме и никаких повреждений на них не обнаружено.
Однако она ими не видела.
Вместо затянутой дымом панорамы недавней битвы пред нею змеились белые молнии в абсолютно черной мгле, ее уши с лопнувшими барабанными перепонками улавливали чьи-то голоса на чужих, нечеловеческих языках.
Отбросив прочь новый кресекан, Тейлитэ закрыла ладоням глаза, полила через них на пораженное место восстанавливающее излучение. Боль чуть стихла. Но голоса в голове становились все внятней и громче, диктуя свой странный ритм.
Глава 38. Белая тень надежды
Издали можно было наблюдать одинокую фигурку в серо-черном одеянии, что брела по разбитой тропинке, с силою опираясь на длинный причудливый посох.
Вот она остановилась на месте, где когда-то находилась площадь города Ци. Минувшая буря страшной битвы двух сверхсуществ пощадила эту территорию. Здесь даже продолжала невозмутимо течь вода из мраморной чаши для ритуального омовения.
Тейлитэ ослепла, зрение к ней так и не вернулось, несмотря на все усилия. Впрочем, она имела среди умений и такие, что помогали отлично ориентироваться в пространстве с помощью иных чувств. Поэтому без труда отыскала площадку, скинула с себя оборванное грязное тряпье, что каким-то чудом еще держалось, не рассыпаясь. Нырнула в прохладную воду чаши, неторопливо смывая с себя кровь – свою и чужую, грязь и копоть.
Спешить уже некуда. Дело сделано. Род Ци отомщен.
Так она думала.
Это была славная битва и носитель арагмы показал, что его тело отныне достойно служить Тетет. Баркорму активировал пробуждение Тетет в теле носителя.
Тейлитэ подскочила, как ужаленная от звуков старого знакомого голоса. Шепот в этот раз звучал столь явственно, словно принадлежал человеку, сидящему на краю купели. Смысл сказанного она уловила на лету – цепкий ум уже заметил определенные странности в предсмертной атаке Баркорму.
– О чем ты, мой друг? Что за Тетет?
