Рубер носился от отряда к отряду, проверял подготовку к обороне, отдавал распоряжения, требовал ускорять работу. После, когда войска кипели действием и лишние приказы могли только мешать, он повернул коня в сторону ставки Гира Трисмегаса.
Хотя ставкой назвать её было трудно: колдун распорядился ткнуть в землю копьё с широким золотым знаменем едва ли не у самого тела поверженного Кормо. Сам сел рядышком на стул, сложив руки на походный столик с двумя чашами вина. Поначалу столешницу накрыли белой скатертью, но Трисмегас сразу же распорядился её унести в медкорпус, где не хватало тряпиц для перевязок. Рядом с ним сидела Катя, у ног которой лениво развалился огромный ротвейлер. Представителей этой породы и так миниатюрными не назовешь, а возрожденный к новой жизни Бальтазар и вовсе стал гигантом. Теперь он едва не превосходил лошадь Рубера, что опасливо на него косилась, когда всадник остановился рядом со столом и спешился, скорее по привычке, чем по нужде отсалютовав.
Катя на всякий случай привстала и тоже отсалютовала, вскинув сомкнутую ладошку. Потом спросила Трисмегаса:
– Я правильно делаю?
– Всё правильно, – сказал за Верховного Рубер. Тот подтвердил:
– Совершенно верно. Хотя эти ритуальные действия совершенно бессмысленны, но если мы вовсе откажемся от них, то будем считать, что мы всего лишь сборище вооруженных убийц, которые собраны здесь для причинения и, если не повезет – получения смерти.
– Господин Верховный Магистр принадлежит к рептилоидам, и явно может многое рассказать нам об убийствах и смерти, – уважительно, но с долей подколки отвечал Рубер. На что Трисмегас скривил тонкие губы в усмешке и ядовито заметил:
– По праздникам человек убивает животных для хорошей пищи, в будние дни – для повседневной, использует кожу убитых животных в качестве одежды и различных изделий, с детства играется в игры с элементами сражений… почтенные, человек настолько специализированное и натасканное на уничтожение себе подобных и неподобных существ, что даже не замечает этого! Должно быть, если бы я зарезал вас, к примеру, по случаю своего дня рождения и наготовил из ваших ступней чудеснейшего холодца, вы бы меня считали полным чудовищем, не так ли? Но вы подобно поступаете с животными и не видите ничего ужасного в сем поступке. Выпьете с нами вина, почтенный Рубер? Впереди ждет кровавая схватка с очень сильным противником. Возможно, больше мы не соберемся подобной компанией.
– На виду у своих фро? Увольте, я не хочу ранить их глаза своей праздностью. Поэтому откажусь.
– На всех фро, к сожалению, вина не хватит, тут вы правы, – согласился Трисмегас. – Скажите фро, что сейчас начнется вторая волна. Предполагаю, что противник задействует и пешие… кхм… подразделения. Наряду с воздушными отрядами.
– Сколько же всего волн предполагается? – осведомился Рубер.
Трисмегас глянул на Катю, потом показал подчиненному три пальца. И неожиданно привстал с места, поскольку заинтересовался ногами Рубера. Точнее, сапогами. Ещё точнее – землей, которую попирал ими полководец. Туда же посмотрел и вмиг насторожившийся Бальтазар, он даже зарычал, поводя носом и шумно вдыхая воздух. Конь Рубера дико заржал, вставая на дыбы. Быстро смекнув, что и начальник, и собака, и лошадь рассматривают его ноги не из-за их божественной красоты, полководец резко отпрыгнул прочь, в его руках сверкнула чёрной молнией сулица, с размаху погружаясь во внезапно зашевелившуюся землю. А потом ещё и ещё, едва понял, что острие бьёт не в грунт, а в чьё-то плотное живое тело. Едва он выдернул копьё, вверх ударила тугая кровавая струя, тут же угаснув. Из развороченной земли наружу пробилась огромная толстая лапища с кинжалоподобными когтями, слепо хватая воздух, в предсмертной попытке нанести врагу хоть какой-нибудь урон. Рубер пригвоздил её к земле, провернул резким движением сулицу, расширяя рану. За его спиной послышались возгласы изумления, вопли раненных, окрики командиров: подземные твари атаковали и других бойцов. Без лишних слов полководец вскочил на коня и помчался к своим бойцам.
– Тащи его сюда! – крикнул Трисмегас Бальтазару, указывая на тушу подземного страшилища. Псина уставилась на него удивлённым взглядом, перевела умные глаза на растерянную хозяйку и, не получив от неё ни согласия, ни запрета на следование командам постороннего, пошла выполнять приказ. Схватив зубами за лапу, все еще конвульсивно подергивающуюся, Бальтазар вытащил уродливое тело наружу. Трисмегас пристально осмотрел слепую морду убитого с острыми мелкими зубами, снопами тонких длинных усиков-вибриссов по сторонам.
Среди растерянного войска выросла еще одна лапища, схватила какого-то неосторожного бойца и швырнула прочь. Сила у твари была такова, что несчастный с воплем пролетел несколько метров, прямо над головами фро, щедро разбрызгивая кровь на их изумленные лица. Он упал к ногам Гира Трисмегаса, однако тот даже не посмотрел на труп, полностью погруженный в свои мысли.
– Ага, – сказал наконец Трисмегас сам себе. – Все понятно.
И потянулся к сигнальному рогу.
Утробный прерывистый рёв слышали все. Рядовые пехотинцы с изумлением переглядывались и спрашивали у средних командиров, в уме ли Верховный, те адресовали разъяснения магистрам, магистры – Руберу. Рубер был занят отслеживанием и уничтожением новых монстров. Как раз при звуках рога Трисмегаса он заколол вторую подземную тварь, что успела перед смертью окатить его фонтаном горячей крови из пробитой артерии. Утирая лицо рукавом, полководец Ордена вслушался в сигнал, пожал плечами и распорядился следовать команде, поскольку явно Верховный знает, что делает, пусть его распоряжения и выглядят подчас довольно странными.
– Слушать меня! – возвестили один за другим магистры младшим командирам. – Стройся в походную колонну по четыре!
Строевая подготовка была вбита глубоко в сознание каждого бойца Ордена постоянной муштрой, потому войско мгновенно собралось в три группы, сомкнув ряды. Сигнал строиться касался только копьеносцев и арбалетчиков. Спешенные рыцари остались один на один против подземных тварей. Рассредоточившись, они высматривали почву под ногами, пытаясь подметить любое подозрительное шевеление, любую дрожь земли… И едва удавалось, сразу вонзали туда либо меч, либо копьё. Но не всегда удавалось распознать врага. Подземники били быстро и наверняка – в доли секунды под ногами жертвы разверзалась почва и мощная лапа вонзала кинжалоподобные когти в тело несчастного, а затем мгновенно же исчезала, оставляя человека корчиться в луже собственной крови.
Магистры скомандовали построившейся пехоте:
– Колонны, на месте шагооом марш! Раз-два, раз-два, раз-два!
Задавая темп ходьбы, ударили походные барабаны. Раз! Тысячи сапогов как один с размаху вбили подошвы в окровавленную, испепеленную грязь смертного поля. Два! В сторону полетели брызги, кто-то ругнулся, получив их прямо в лицо, но устав есть устав, а по нему всё было определено – и направление пятки с носком, и амплитуда движения голени с коленом, и сила удара среднего пехотинца. Хоть ты всех вокруг перепачкаешь до макушки. Плевать, приказ надо выполнять, на том построена военная служба. Раз-два, раз-два!
