Еще один сигнал от Трисмегаса: «Арбалетчикам выйти из строя, изготовиться к бою, стрельба без команды, сектора – на фронт!»
В кругу спешившихся рыцарей, и далее, в самом поле перед войском стали один за другим вздыматься вверх огромные курганы, их вершины взрывались пылью, обнажая свирепых подземных чудовищ, что слепо крутили вокруг лапами и трясли мордами, оглушенные топотом марша копейщиков. Арбалетчики распределили сектора обстрела и били с колен, беспощадно, метко, убийственно, кровожадно скалясь и торжествуя после каждого ушедшего в цель болта, что пробивал черепа монстров, вонзался по оперение и глубже в их трясущуюся от боли плоть.
Копейщики наконец поняли, что именно грохот их тяжелых сапогов заставляет ошарашенных тварей вылезать из-под земли убийственные стрелы и уже без всяких команд стали вбивать подошвы сапог с такой силой, что у Трисмегаса на столе в такт им запрыгивали чаши с вином.
– Дяденька, – сказала Катя, указывая на небо. – Смотри, там тоже чудища крылатые!
– Всему свое время, – ответил ей Трисмегас. – Сначала требуется отразить подземную атаку, затем примемся за воздушную. Ты еще не выпила вина?
– А может, не надо?
– Видишь ли, спаивать юных девушек действительно не самое похвальное занятие. Но в данном случае я руководствуюсь необходимостью. Пей!
Катя послушно осушила свою чашу и сразу же закашлялась, скривившись. Питьё было не из самых приятных. Любители хорошего шмурдяка, возможно, и посчитали бы его амброзией. Но для непривычной к подобным возлияниям девушке оно чувствовалось настоящей огненной водой, опаляющей все нутро до пепла. Едва ли по вкусу не напоминая тот стеклоочиститель, который однажды пришлось хлебнуть по ошибке на свой день рождения. Гир Трисмегас придвинул вторую чашу, отчего уже изрядно окосевшая Катя, испуганно икнув, спросила:
– Еще пить?
Ее собутыльник сочувственно кивнул. К нему подскочил очередной ординарец:
– На горизонте появилось войско противника!
– Знаю, – ответил Трисмегас. – С подземными тварями покончено, разворачивайтесь в боевые порядки, три каре, глухая оборона, стрелки рассыпными парами, рыцари в пешем строю на позиции триариев.
Он немного ещё подумал, стоит ли говорить об этом, решил, что стоит, потому добавил:
– Сейчас они пойдут всеми силами. Готовьтесь к решительному натиску!
От массы рванувших в атаку монстров темнела и земля и небо. Они шли один за другим – двуногие, похожие на тираннозавров, многоногие, напоминающие блох-переростков, совершенно безобразные, но все как один – готовые убивать, рвать, терзать вставших на их пути людишек. Вновь затряслась многострадальная земля, но уже не от топота сапог, а от разнокалиберной поступи тварей, что валили и валили, и не было им конца. Фро переглядывались друг с другом, затем то один, то другой стали тянуть прощальный гимн. Он исполнялся в совершенно безнадежных делах, когда оставалось лишь умереть с честью.
– Воздушная атака! – послышались окрики, возвращая отряды к реальности: прощания прощаниями, но никто не собирался сдаваться без боя, а бой требовал полной отдачи каждого, превращение всех бойцов в единый механизм. В одну машину смерти.
С неба ринулись уже знакомые мордатые стрекозы, вновь стали испражняться высотные звёзды, а кроме того, ещё некие непонятные существа, напоминающие распухшие зеленые шары с лучами-колючками. Стрелки выпустили по ним тучу арбалетных болтов, однако воздушная армада была слишком высока для них. Которые и достигали цели, беспомощно отскакивали, не причиняя вреда, поскольку уже потеряли убойную силу. Туча прошла над войском, готовясь ударить со спины, едва силы Ордена отвлекутся на атаку основной массы наземного войска монстров. А те уже взяли разгон, стремясь покончить дело единым махом, одним мощным навалом, чего бы тот ни стоил.
И в этот момент со стороны Хвойного княжества заревела, загудела сигнальными рогами и свирелями округа, в воздух устремился рой стрел, помчался прямо к Ордену… казалось, прямо на его бойцов. И Катя, обернувшись, даже завизжала, закрывая от страха глаза ладошками, видя летящий прямо в неё смертоносный поток. Однако, едва не задевая по пологой траектории макушки бойцов Золотых знамен, стрелы перелетели их и с яростью обрушились на передовых монстров. Закувыркались первые твари, заскользили по окровавленной земле, завыли от боли и ярости. Через них переступили следующие, но дистанция уже была достаточной и для арбалетчиков Ордена.
Шестуны ударили вновь, яростный поток ушел в небо, сшибая летящих бестий целыми гроздьями. Вдобавок к этому на стенах форта появились три женские фигуры. В небе вспыхнули взрывы Огнельда, зазмеились плети Чёрных гроз. В ответ зеленые звезды швырнули вниз на досадливых девиц из аграи куп пеле град мелких колючек, что по эффекту напоминали мощные противотанковые бомбы, поскольку, падая, разносили на куски всё вокруг с глухим взрывом. Раненные летуны падали на медицинские палатки, схватывались с санитарами, окатывали ядом, огнём и кислотой, пронзали острыми хвостами, кусали, рвали… А к ним уже спешили княжеские войска конным рассыпным строем. И сам князь ехал впереди, возглавляя войска.
– Понял, наконец, что в стороне не отсидеться, – прокомментировал атаку Страшилы Трисмегас. Он потряс уже уходящую в аут от выпитого вина Катю. – Ты готова?
– К чему? – подняла на него осоловелые глаза Катя.
С неба прямо на них падал, проворачиваясь в полете, чёрный крылатый паук размером с корову. В одном из четырёх кожистых крыл торчала стрела. Едва коснувшись земли, тварь повернула голову в сторону Трисмегаса, угадав в нём главного противника и выплюнула ему прямо в лицо сгусток отвратной белесой субстанции. Только отменная реакция уберегла Верховного от гибели. Но плевок, хоть и не попал в цель, разорвался совсем рядом, контузив Гира. Он брякнулся на задницу, тряся головой и силясь собрать воедино раздвоившееся изображение в глазах.
Катя испуганно завизжала, алкоголь в её крови испарился от накатившего страха. Паук-переросток развернулся к ней. С глухим рыком прыгнул вперёд Бальтазар, вцепился в массивную голову паука, покатился с ним по земле, сшибая столик, ломая стяг ставки Ордена. Катя хватилась было за свою сабельку, что все это время беспечно покоилась в ножнах, приткнутая у стула, чтобы не мешала. Трисмегас успел раньше, с хаканьем обрушив меч прямо на голову паука. Бальтазар, выполз из-под тела поверженного врага, скуля и виновато заглядывая в глаза хозяйке. Его бок был полностью срезан острым когтем твари, вплоть до рёбер, сквозь которые виднелось бьющееся сердце. Катя обняла своего защитника, поглаживая и утешая. Бальтазар закрыл глаза, глубоко вздохнул, дёрнулся, протяжно заскулив, и умёр. Скорее всего, паук сумел не только нанести псу рану, но и впрыснуть в неё яд.
– Басик, Басик, ну пожалуйста, я столько тебя искала, ну пожалуйста! – говорила Катя псу со слезами в голосе. Трисмегас уже хотел схватить скорбящую за шкирку, оторвать от тела питомца и напомнить, что вокруг вообще-то кипит настоящая битва. Что в небе летают на низком бреющем хищные стрекозы, что утопающий в крови строй копейщиков уже потеснен, рыцари бьются без замен, поскольку менять их некем, то есть, их хватит еще на несколько минут интенсивного боя и затем неминуемо произойдет крах фронта, битва распадется на отдельные фрагменты, войска потеряют управление, а далее… всё отныне зависит только от неё.
