Катя выпрямилась, взяла руки Трисмегаса и сама притянула его ладони к своим вискам.
– Я готова! Приступим.
– Приступим, – вторил ей Трисмегас.
Страшила разрубил надвое бросившуюся к нему гигантскую стрекозу, огляделся. Шестуны посылали стрелы нескончаемым потоком, однако и силы тварей Ночи безумия как будто были неиссякаемыми, места убитых занимали всё новые и новые, зачастую столь затейливые, что даже сечь жаль, их бы заспиртовать да в кунсткамеру. Вот только одна беда, не хотели, собаки серые, добровольно становиться экспонатами.
Орден отбивался из последних сил, изначально прямая линия трёх каре копьеносцев теперь изгибалась под натиском атакующих существ. Бились обе стороны отчаянно, без жалости и страха. Судя по диспозиции, прорыв войска Золотого знамени был лишь делом времени, что сразу и определил наметанный глаз военачальника Хвои. Затем внимание князя привлек вращающийся сиреневый столб света, что начал своё движение от ставки Трисмегаса. Из раскрученного светового столба вверх взлетали какие-то странные существа, оглашая округу улюлюканьем. Едва поднявшись, создания мгновенно брали на прицел монстров Ночи безумия и устремлялись к ним, с ходу тараня, сбивая с ног, разрывая на куски.
– Что это за хрень вообще? – прищурился Мараш, останавливая своего коня рядом с конем князя. Тот сам точно понять не мог.
– Ясно одно, – проворчал Страшила. – Тот, кто эту хрень создает, либо пьян в дупель, либо с ещё более завороченными мозгами, чем те, кто тварей Ночи безумия ваял. Погоди… вон тот, теленок-крокодил на спиральке, он что… он ракотигра задницей, что ли, жрёт? А почему вон та гигантская кишка сама собой по полю летает? А вот там что, лилово-пятнистый мужской половой член размером с лошадь шипастыми яйцами стрекоз прямо на лету щёлкает? Откуда у него клюв растет, просвятите меня, граждане зоологи? Сссука… Этого Трисмегаса в психушку пора за такие фокусы упекать!
Мараш всмотрелся в развернувшуюся картину побоища, позеленел и попросил дозволения отлучиться на некоторое время:
– Не сочти на бесчестие… но что-то затошнило при виде сих убогих обликом зверушек, невмоготу желудку стало на подобное смотреть, муторно…
– Давай, – сочувственно позволил Страшила, понимая, что новые создания решительно поменяли расклад на поле боя, потому Мараш в ближайшее время ему особо не потребен. – Как бы с таких картинок и самому прямо с седла не блевануть, но коня марать не охота.
Конь с опаской покосился на всадника, словно боясь, что тот всё же не выдержит. Зрелище и впрямь поражало своей отвратительностью и гнусностью, утрачивая налёт эпичного побоища с появлением новых тварей. Мало того, что они выглядели жутко, так и воняли соответственно. А зачастую и тактические приёмы новых монстров поражали своей извращенностью. Вот яростный тираннозавр, разметав ударом хвоста рыцарей, прорвал строй обороняющихся, но на его пути встало нечто, окрещённое Страшилой лиловым членом. Тираннозавр с рёвом бросился на нового врага, но тот ловко кувыркнулся, оказываясь у того меж ног, вонзился прямо в анус по самые колючие шары, на которых и скакал, полностью погрузился ушёл в клоаку… от сей процедуры монстр Ночи безумия аж пасть раскрыл, прислушиваясь к новым ощущениям. Шары резко сжались, тираннозавр наоборот – раздался в стороны, точно лягушка, надутая через соломинку. А потом и вовсе взорвался в мелкую кровавую крошку. Рядом другого монстра обхватила мохнатая шестирукая макака, рванула на себя ушную раковину и заорала в ухо на высоких тонах, переходящих в ультразвук. Видимо, мозг слушателя был разрушен уже на первой руладе, поскольку тот замер на месте, потом мёртво откинулся на горбатую шипастую спину. С краев его широкого рта закапала розовая жидкость. В небо безжизненно уставилась уродливая морда, ставшая еще страшнее из-за выскочивших из орбит глазных яблок, каждое размером с футбольный мяч.
Другой Катин монстр, раскрыв пасть двуногому чудовищу, собрату того, который напал на девушку во время Ночи безумия, весело хихикая, изверг в глотку жертвы поток мочи. Анализы у затейливой твари были явно неважными, моча вспенилась, зашипела, загорелась ядовитым салатовым пламенем, двуног завалился на землю и стал корчиться в адских муках, а его противник побежал дальше в поисках очередной цели.
Княжья дружина остановилась на полпути к месту битвы, так и не вступив в схватку. Страшила поднял рог и просигналил войскам Ордена, предлагая отходить к форту под прикрытием шестунов. Благо, две армии тварей уже и без людей отлично проводили время во взаимном истреблении. Князь подскакал к ставке Трисмегаса в гордом одиночестве, его люди заробели приближаться к месту появления новых созданий. Ведь если монстров Ночи безумия они просто боялись, то, как выразился Мараш, новоприбывших, пусть и союзных, "вообще-вообще боялись", поскольку вдруг те перепутают и рванут ссать дружественным бойцам в рот, або и того шибше…?
Трисмегас стоял, держа ладони на висках юной девицы в откровенном наряде. Вихрящийся свет, из которого в реальность сыпались всё новые и новые твари, начинал путь прямо из макушки Кати.
В ставку прискакал и Рубер, полностью залитый кровью. В его плаще зияли прожжённые дыры, сквозь которые можно было просунуть кулак. Он снял помятый шлем и отшвырнул прочь. Устало прохрипел:
– Пора отступать к форту, долго не выдержим!
– Отступайте, – едва разлепив пересохшие губы, разрешил ему Трисмегас. – Теперь им и без вас есть чем заняться.
– Не думал, что скажу это, – встрял Страшила. – Но сейчас другие обстоятельства и можно. Поэтому приглашаю укрыться в Краснотале! Переправа уже наведена, вместе отбиваться легче, если ещё нападут!
Собственно, широкий жест князя имел свои основания: Орден уже практически не представлял для него военной угрозы, серьёзно прореженный в минувших боях. А при обороне Краснотала любой лишний боец – хорошее подспорье. Тем более что костяк войска составляли матерые бойцы, опытные в ратном деле. Такими не разбрасываются. Особенно сейчас, когда джелоны и кайсары, заслышав про гибель Баа Ци, все как один поднялись и отправились восвояси. Мол, мы пришли ради него, его нет, так и мы уйдем, поскольку ловить здесь больше нечего, того и гляди страшные звери растерзают. Предлагали и Страшиле с его войском бежать без оглядки и очень удивились отказу. Таков уж был менталитет кочевых народов. Зная его, князь даже не стал их удерживать увещеваниями к чести и достоинству.
– Верховный? – спросил дозволения отступать в Краснотал Рубер. Тот коротко кивнул.
Потом он с тяжёлым болезненным выдохом отнял руки от висков Кати.
– Хватит пока, – сказал, тяжело дыша, точно только вынырнул из глубокого озера. Гир с укоризной посмотрел на Катю, только начинающую приходить в себя после погружения в глубокий транс.
– Но вам, девица, мой совет: замуж срочно надо! Как приедем в Краснотал, так сразу и выходите, и рекомендую с суженным первые полгода из спальни вообще не вылезать… Пока он вам всю эту дурь не вые… не выберет своей любовью и лаской. Сколько же в вашей головушке накопилось, я просто… я просто… Господа, извините, но меня тошнит.
