Тейли кивнула, занятая чтением книги.
– Даже чаю не попьешь? – спросила она.
– Чаю? – замешкалась Катерина на пороге. – А почему бы и нет. Сто лет не пила чай.
Тейли махнула рукой, электрический чайник послушно включился, забурчал закипающей водой. Катерина села напротив на табурет и с интересом осмотрела стопку книг перед квартиранткой.
– Какие интересные фолианты! О чем здесь?
Тейли оторвалась от чтения и подняла глаза на Катерину. Та все ещё не снимала солнцезащитные очки. Вместо ответа, квартирантка придвинула ей блюдце с куском торта.
– Кушай тортик.
– Спасибо, с удовольствием, – церемонно поблагодарила Катерина и взяла маленькую ложечку, начиная дегустировать угощение. Но замерла под прищуренным взором Тейли.
Некоторое время девушки молча смотрели друг на друга.
– Я в чем-то прокололась? – спросила Катерина, слегка улыбаясь краем губ, точно ребенок, пойманный на невинной шалости.
Щелкнул выключатель на чайнике, заставив обеих вздрогнуть.
– Ты её убила? – без всякого сожаления спросила Тейли, просто интересуясь.
– Нннет, ты что, – ответила ее собеседница. – Поиграю и верну!
– Как понять: «Поиграю и верну»? Кто ты?
Девушка перед Тейли тяжело вздохнула, встала и начала готовить себе чай, бесстрашно повернувшись к собеседнице спиной.
– Карина? – угадала Тейли, не дождавшись ответа. Рука с чашкой слегка качнулась. Хозяйка квартиры резко обернулась к аграи куп пеле.
– Что? Что не так!? Да, Карина! Да, мертвая! И я имею право одолжить на время это тело, поскольку она прежде столько раз играла мною… Столько раз я из-за нее разрывалась на куски, горела в пекле!
– Каким образом? – спросила Тейли, полностью отодвигая от себя книги.
– Компьютер, я так понимаю. – нехотя пояснила Карима. – Она и её соседка… такая маленькая девочка… они постоянно играли в меня. Каким-то образом лаборатория Шаймони допустила утечку в Интернет моих данных, когда её разгромили. Не знаю, как это. При жизни я едва умела читать и считать, мне не до таких высоких технических материй. Время от времени я до сих пор попадаю в кровавые игры этих девочек. Жутко, но хоть какая-то отдушина от обычных дел.
– Почему в лаборатории вообще взяли за основу именно тебя?
– На них работал мой брат. В лаборатории имелся уловитель… как бы его правильно назвать… аппарат, который реагировал на образы в памяти окружающих людей с наиболее эмоциональной окраской. Так оказалось, что среди всех присутствующих рядом людей именно Асламбек очень четко представлял образ погибшего родного человека и очень печалился о моей смерти. Уловитель создал существо цифрового мира, взяв для него образ из памяти Асламбека. Мой образ. Объяснялось, что в отличие от полностью искусственных существ, типа Халифа, я более жизнестойкая, более сильная для работы в том мире.
– А… глаза? – склонила голову набок Тейли, пытаясь увидеть, что там, за солнцезащитными очками скрывается у Каримы. Та слабо улыбнулась.
– Прошло много лет после моей смерти. Асламбек забыл мои глаза. Их нет.
Некоторое время они молча сидели за столом и пили чай. Потом Тейли спросила.
– Зачем ты здесь?
Кара медленно положила чайную ложку у чашки.
– Поговорить с Асламбеком. Я хочу, чтобы он отказался от своей затеи спасать меня. Меня спасать не надо. Я мертва и довольна этим.
Тейли недоверчиво усмехнулась, что не укрылось от собеседницы. Кара поднялась с места, подошла к окну, с интересом разглядывая двор внизу.
– Нет смысла рисковать своим существованием ради той, кто существовать в вашем мире не желает.
– Мало радости? Я видела тебя в воспоминаниях Асламбека. Ты была еще вполне молодой и без серьёзных телесных изъянов. Не вижу препятствий для продолжения существования в реальности.
– О, да, – с сарказмом сказала Кара. – Будь я тобою, с неограниченными силами, а я чувствую твою суть, ты именно такая – я бы тоже впилась когтями в существование. Но не всем подобная доля уготована Всевышним. Ты знаешь, как я погибла? От авианалета во время свадьбы. Меня отдавали замуж за какого-то уважаемого, но беззубого старика из соседнего селения. Меня ждала занимательная жизнь в четырёх стенах с запретом выходить без разрешения со двора, с кучей домашней работы средневекового уровня от утра до ночи. Новой родне не перечь, а то побои, мужу в глаза не смотри – а то побои, называй его только по имени и отчеству и мой ноги каждый день! Мыть ноги мужчине!
– Видишь ли, если мужчина любимый, мыть ему ноги каждый день – это настоящий праздник, – вздохнула Тейли и тоже посмотрела в окно, подумав о чем-то своем. – Знать бы только, где его эти самые немытые ноги носят…
Некоторое время они молчали, разглядывая через окно бурную городскую жизнь, спешащие толпы людей, дребезжащие трамваи и пыхтящие темными выхлопами автобусы. Наконец Тейли спросила:
– Ты приехала на трамвае?
– На трамвае.
– Не заметила ничего странного?
– Я появилась в реальности впервые за долгое время после смерти, поэтому для меня всё было странным. Хотя подобные города я уже видела.
– Подобные города ты никогда не видела, – самодовольно ответила Тейли. – Я его сама сделала.
Кара в легком замешательстве обернулась к своей собеседнице.
– То есть?
– Однажды одна моя хорошая знакомая… когда в наше Мироздание вторглось могущественное существо из Изнанки… Она попросту изолировала часть реальности, выдрав его из существования и приняла бой с этой тварью. Я учла её умение и теперь кое-что подобное могу сама. Реальный город находится там, в реальности. А мы с тобой, и твой любезный брат, кстати, все мы находимся вне нее. В моей реальности с копией людей и пародией на их настоящую жизнь. Я не считаю, что битва Асламбека за твоё освобождение требует жизней всего населения этого города.
– И как же он вернётся обратно, в свою реальность? – спросила Кара.
– Никак, – холодно ответила Тейли. – Он останется внутри. Никто из живых людей, что не умеют работать с тнете, не сможет вырваться из твоего нового мира. Никто.
– Никто, – повторила Кара и опять присела на свое место. – А если здесь останется тот, кто тебе дорог, кто из твоего рода? Ты же из рода Ци, я права? Он тоже так и останется в твоём придуманном городке? Или в том цифровом измерении?
– Кто? – в упор глянула на нее Тейли. – Мой сын? Он найдёт оттуда дорогу сам. Мой муж тем более… если на то будет его воля.
– Твой сын весьма силен и сам, да, – нехотя признала Кара и даже слегка смутилась, на всякий случай проведя ладонью по губам. – Да. Но я говорю о другом. О другой. Эгирэ.
Тейли, услышав это имя, слегка переменилась в лице.
