Фурра Квинтус, Суператор Септимус и Рубер Тертиус стояли, обнажив по обычаю свое боевое оружие: секиру, меч и копье. Ветер трепал их белоснежные плащи. Открытые мрачные лица не выражали ничего хорошего. Впрочем, редко когда военный трибунал усечённого состава, в простонародье, «тройка», смотрел на приговариваемого к смертной казни с веселой и доброй улыбкой.
Перед ними предстал для оглашения приговора с последующим претворением его в жизнь изменник и убийца Баа Ци, который именовал себя богом так называемой Изнанки Вселенной.
По сторонам от арестанта застыли два конвоира из рыцарей пятого отряда Фурры Квинтуса, одним из которых был новообретенный братством воин по имени Димитар, он же Крош, он же поганый кролик, как его обзывал всю дорогу до места вынесения и затем исполнения приговора Баа Ци. Оба стражника держали в руках по длинному копью с широким лезвием. Их применяли пехотинцы для выбивания из седла конного тяжеловооруженного бойца. Сейчас же сие оружие скорее имело церемониальный характер. Димитар просто светился от оказанной ему чести, смотрел на пленного с презрением и временами как бы невзначай подпинывал его кованным сапогом «под косточку» на босых щиколотках.
– Твой меч, рекомый Трисмегасом, сумел колдовским образом исчезнуть из нашей тюрьмы. Но мы его все равно поймаем, – сообщил пленному Суператор и слегка улыбнулся. Рубер за его плечом как бы невзначай опустил глаза и тоже растянул губы в улыбке. – Есть что сказать обвиняемому перед вынесением строгого, но справедливого приговора?
– Да ничего особого, кроме матерков, ваша честь, – дерзко ответил пленный. – Хотя кое-кто вполне бы мог и замолвить словечко!
– Да, господин Рубер, – поддержал Фурра пленного. – Ведь это ваш бывший подчиненный! Неужели у вас нет ни слова доброго о его службе?
– Это, как же… – смутился Рубер, но быстро подобрал нужные слова. – Ну, конечно же, есть! К чему нам кровавые казни! Может, его лучше того – бросить в клетку со львами, дав в руки для защиты кол? Пусть умрет героем! Баа Ци! Вам под какую руку выдать кол, левую или правую? Или вам все равно, что лево, что право, и вы стороны путаете, как деревенский дурачок?
– Можно подумать! – вскинулся было Баа Ци, распознав упрёк, но внезапно уловил, что Рубер ему подмигивает и делает легкий жест пальцами, который можно было перевести, как «не дергайся, все будет хорошо, я узнавал». – Эээ… можно подумать? А львы большие? Много их там? А кол длинный?
– Фро! Может, слегка переформатируем задачу? Посадить его на кол и отдать львам? – подал голос рыцарь Димитар, даже не скрывая неприязнь по отношению к пленнику. – Мы имеем перед собою гнусного вредителя, магистры! Я сам видел! Он активно пытался вредить нашему делу!
Внезапно открылась дверь, ведущая из башни на балкон и оттуда к господам из трибунала вышло несколько человек: впереди ступала высокая черноволосая девушка в длинном сиреневом платье с бледным правильным лицом и большими печальными глазами. Рядом с нею хромал разодетый, как венецианский дож ученый старец Шаймони. По другую руку вышагивал молодой паренёк в одежде вельможи с легким мечом на наборном поясе джелонской выделки.
Позади Баа Ци переглянулись конвоиры. Более опытный боец пояснил Димитару лёгким шепотом:
– Хранилица Хорхета, леди Тайлин. Орден обещал ей помочь вернуть власть над княжеством после восстания гнусной Рекщинэ и отстранения от власти правителя государства. Пользуется особым расположением Суператора.
– Сиськи что надо, – включился в их разговор Баа Ци. – Но лицо можно было бы и попроще сквасить. Ишь как смотрит на вас, будто Крош изнасиловал собачку ее бабушки. Крош, а может, и не будто, а?
Рыцарь Димитар что-то злобно зашипел в ответ, мол, будь его воля, пленный уже бы пошел на кол ко львам. Его коллега тихо успокоил новичка, поведав, что пленники часто устраивают провокации, подначивают охранников, дабы те, не выдержав, убили их быстро и без мучений. Потому стоит крепиться, за что судьба подарит незабываемое зрелище корчащегося в долгой агонии обидчика.
– Леди Тайлин! – разом грянули магистры Ордена Золотых знамен, привечая дорогую гостью.
– Разве кровавая казнь есть услада для глаз столь очаровательного создания? – спросил её Суператор.
– Ах, мои судари, в вашем великолепном замке есть все для жизни: прекрасные напитки, изумительные сладости, – сказала с томным вздохом леди Тайлин. – Но моё увлечение романтическими историями не удовлетворено. В местной библиотеке не осталось ни книжки куртуазных авторов! Все сплошь пособия и учебники по фехтованию. Ни слова о любви и вздохах при Луне. Лишь сухие инструкции. Я не говорю уже о трактате фро Тильбера "О классификации и применении женщин в домашнем хозяйстве"!
– И вы пришли полюбоваться на гибель за роковую любовь этого рыцаря? – спросил Рубер, слегка приподнимая брови.
– Чего? Какую еще любовь? – крякнул удивленно Баа Ци, но уловив знак Трисмегаса не тупить и подыгрывать, тут же горестно вздохнул. – Что есть, то есть! Именно любовь к прекрасной женщине довела меня до роковой черты, милая леди! Сердце мое обливается кровью в тоске по ней, и я вижу в карающем мече правосудия не орудие, несущее мне гибель, а лекарство, дарующее избавление от мук любви! Скорее же, прошу вас, утолите эту боль, господа палачи!
– Вот как? – ошарашенно взглянул на пленного Суператор. – Вас вела любовь? А мне казалось, вы проникли к нам с целью внедриться в ряды Ордена и разгромить лабораторию по производству… эээ… по производству.
– Ничего подобного, – мягко отверг версию трибунала Баа Ци. – Я просто перепутал дорогу. На самом деле я был устремлен на встречу с любимой. Увы, нас разделяют огромные расстояния. И теперь я понимаю, что уже никогда не вернусь к ней. К своей прекрасной возлюбленной. А ведь она ждёт. Каждый день она выходит на дорогу и долго-долго всматривается в даль, не пылит ли мой усталый конь, не несет ли гонец весточки про мою судьбу. Увы! В её руках каждый день ждёт предназначенный для меня букет цветов, и каждый день он, не дождавшись, вянет…
– Ах! – растроганно вздохнула леди Тайлин. И потянулась за платочком. Суператор и Фурра переглянулись с полными сомнения лицами. Но внезапно, кашлянув, заговорил Рубер.
– Погодите, господин Баа Ци, – сказал он. – Да разве тот портрет, найденный в ваших вещах… разве он имеет действительный оригинал? Это ваша возлюбленная?
– Иных женщин для меня более и не существует в виде объекта страсти, – проникновенно ответил Баа Ци. – За что прошу простить нашу прекрасную леди Тайлин, что красотою своей просто ослепляет и обладает столь очаровательной прелестью. И, как мне подсказывают шепотом мои конвоиры, великолепной грудью.
Баа Ци посмотрел на Рубера. Тот дал понять, что все идет по плану. И пусть бывший хозяин Трисмегаса тот ещё гад, если не напортачит, добрый меч постарается вытащить его из-под меча палача.
– Я хочу видеть этот портрет! – воскликнула леди Тайлин и утёрла глаза платочком. Рубер быстро распорядился старому конвоиру принести личные вещи фро Бациуса, лежавшие в камере для допросов. Через некоторое время перед собравшимися установили столик, на который положили мешок с вещами и расстелили рисунок Вахтера, где он изобразил полуголую Тейлитэ в траве. Некоторое время собрание внимательно изучало рисунок.
