Пока Вахтер барахтался под тяжеленным телом умирающего, на поляне царил сущий хаос – оказалось, что увлеченных выступлением бродячего театра зрителей тихо оцепил отряд пехотинцев Ордена. Здесь были стрелки с длинными луками, меченосцы и копейщики. С мирным людом не церемонились: одна заполошная тетка попыталась убежать, бросившись промеж рядов пехоты Золотых знамен, ближний боец без раздумий скосил ее ударом двуручного клинка.
Вахтер отметил, что все выходы перекрыты и замер под трупом, с интересом наблюдая, что будет дальше.
Пехотинцы велели всем сидеть и не дёргаться, зарубили пару особо рьяных теток, отрезвляя оставшихся. В толпе оказался еще один княжий боец, он схватился за меч, получил снайперскую стрелу в глаз и тут же упал замертво. На этом всё сопротивление и завершилось. Остальные люди послушно сидели, ожидая своей участи.
На поляну выступили три всадника. Два из них двигались с закрытыми забралами в старинных чёрных доспехах. Слева от них и немного наособицу ехал Рубер собственной персоной. На своих спутников он поглядывал с некоторым страхом.
– Вижу много людей, – глухим голосом сказал один из конных другому. Потом обратился к пехоте. – Хорошо. Приступайте к разделению.
Пехотинцы принялись за сортировку захваченных людей. В одну кучку согнали сопящих и хныкающих от страха детей. В другую – людей старшего возраста. Третью организовали для подростков и молодых. К группе пожилых и стариков споро подскочили меченосцы и без лишних слов принялись рубить. Через пару мгновений там образовалась лишь куча мёртвых тел, некоторые еще дёргались, слепо плескаясь в набегающей под грудой мяса луже крови.
На сцене раздался грохот – доселе стоявший столбом Восолап при картине зверской расправы с пожилыми людьми упал в обморок. На тело убитого княжьего воя, дополнительно придавив и так хрипящего под тяжестью трупа Вахтера. Шум привлёк конных рыцарей. Они подъехали к подмосткам. Рубер с интересом глянул на бледного Мараша, чья голова выпучилась на происходящее из ящика.
– Какая глупая рожа, – глухо сказал один из рыцарей с закрытым забралом в черных доспехах. – Интересно, останется ли на его лице это выражение, когда я срублю ему голову?
– Не стоит, почтенный, – остановил его Рубер. – Как видим, он и так разрублен надвое.
– А вот чучело в обмороке. Это не тот ли колдун, что обманул Суператора с кроликами? – прогудел другой черный рыцарь, указав на тело Восолапа. – Считаю, Верховный магистр будет рад, когда мы доставим подлого обманщика к его ногам!
Он подал знак пехотинцам, что ещё отирали мечи от крови после расправы над стариками. Бойцы запрыгнули на помост, пнули прочь короб с головой Мараша, схватили под руки бесчувственного Восолапа.
– Одежда на нем колдовская, – сказал Рубер. – Видимо, и впрямь, волшебник. Но если спросить…
Тут он замолк, поскольку пехотинцы заметили торчащие из-под трупа ноги Вахтера и вытащили его, показав рыцарям. Помощник великого мага Восолапа также был одет в колдовскую одежду, как её представляли себе артисты бродячего театра. То есть в черный кусок полотна типа халат без рукавов с наспех пришитыми звездочками из фольги.
– А вот ещё один в волшебной одежке! – провозгласил один из черных рыцарей. – И возникает интересный вопрос… кого из них бросать под ноги Суператору, а кого забить здесь на месте? Кормо, что скажете?
Черный рыцарь по имени Кормо дёрнул шлемом.
– Плохо думаю. Сказывается долгий голод, фро.
Оба повернулись к группе детей. Переглянулись. Вахтер уловил их тихий разговор. Кормо спросил своего черного собрата:
– При всех?
– А кто скажет что-то против?
– Думаю, стоит отослать прочь пехотинцев и потрапезничать в узком кругу.
– Хорошо.
Черный рыцарь свистнул, привлекая внимание своих пехотинцев. Сделал несколько быстрых жестов. Бойцы послушно подступили к группе пленников среднего возраста. Те, предчувствуя недоброе, враз заорали и стали умолять о пощаде. Но никто им пощады не дал и через пару минут пехота Ордена отступила от ещё одной груды окровавленных тел, вытирая свое оружие специальной ветошью. Видать, подобные операции им приходилось проделывать не первый раз, и они хорошо подготовились к расправе.
Вскоре к поляне подкатили повозки, оттуда спрыгнули здоровенные мужики, стали быстро перекидывать трупы молодых женщин и парней. Заполнив одну телегу, закрывали ее сверху тентом и увозили свой кровавый груз прочь. Далее заваливали трупами следующую. Вахтер, молчаливо глядевший на происходящее, предположил, что эти свежие трупы нужны были Ордену для лаборатории Шаймони. Делать новых бойцов армии вторжения.
Детей оставили в живых. За ними прикатили специальные повозки с решетками. Туда стали сгонять – молчаливых, ошарашенных увиденным. Хватило на две полностью набитые повозки, каждую из которых тащили по паре здоровенных коней-тяжеловесов.
– Эй! – крикнул Кормо пехоте. – Оставьте двоих детей! Остальных – в Сонм героев!
Стрелки и копьеносцы, быстро построившись, направились в противоположную от уходящих телег с трофеями сторону. Видимо, за новой добычей. Вскоре на поляне осталось человек пять меченосцев да трое рыцарей из числа Ордена. Тут же находилась половинка изумленного Мараша, бесчувственный Восолап, сидящий под присмотром пехотинцев Вахтер и два ребятенка примерно пяти лет каждый. Один беззвучно ревел, глядя с диким ужасом на черных рыцарей. Второй крупно трясся, затравленно озираясь. Кормо спешился и осторожно, точно подбирался к дикому зверю, приблизился к детям.
И тут очнулся Мараш, заорав срывающимся голосом:
– Судари мои! Детей, детей хоть пощадите! Аааа!
– Голова ожила, – констатировал один из меченосцев и пнул Мараша тяжелым кожаным сапогом прямо в нос. Тот крякнул от боли.
– Да что ты переживаешь, – успокоил лавочника Вахтер. – Не будут же они их в самом деле…
– Бегите! – завопил Мараш что есть силы. – Ручка, Лушка, удирайте скорее! Бегите!
За что словил ещё один удар сапогом в челюсть. Один из мальчиков вскочил и прыснул прочь – да с такой скоростью, что вскоре лишь трава на дальнем конце поляны качалась, поминая, где скрылся беглец. Второй оказался не таким расторопным. Его и сцапал Кормо. Сдавил, заставив дико заверещать, а потом и захрипеть. Мараш взвыл, стараясь выбраться из короба, превратившегося в ловушку – механизм требовал, чтобы его открывали после фокуса снаружи. Кто-то из пехотинцев предложил зарубить буяна, но ему резонно ответили, что странный человек в коробе и так надвое распилен. И его, видать, пили не пили, все равно вопить будет. В итоге Мараша пнули со всей силы по виску и он обмяк, потеряв сознание.
Кормо поднял забрало шлема, ребёнок в его руках опять заорал – теперь от дикого ужаса. Даже Вахтера слегка проняло. Это был мертвец, несомненно. С холодной полусгнившей кожей, с неживыми глазами, смотрящими в одну точку. С огромными острыми клыками. Вот они обнажились на всю свою кошмарную длину и смачно вошли в горло жертвы, прерывая его вопли. В стороны брызнула длинная струя артериальной крови.
