— Плюс два, — заметила Проклятая. — Плюс три!
Третий демон лишился головы и рухнул наземь.
— Сообщите, когда потребуется помощь, — с лёгкой улыбкой сказал Магнус.
— Уж как-нибудь справлюсь и без неё, мэтр. Поберегите си…
Четвёртый лакерт едва не застал её врасплох. Просто вдруг раздвинулись фиолетовые заросли, выпуская чешуйчатое чудовище, и спасла Ситиллу только прекрасная реакция — Проклятая на волосок разминулась с зубами демона. Большего, впрочем, тот сделать не успел — острие меча вонзилось ему в горло.
Несколько долгих секунд Ситилла вытаскивала застрявший клинок из трупа, и, наверное, не успела бы контратаковать пятого лакерта, но на этот раз Магнус уже не стоял в стороне. Сорвавшаяся с его пальцев плеть Фраата превратила голову демона в липкий студень, и обернувшаяся к противнику Ситилла лишь увидела, как тот падает на землю.
— Спасибо, — только и сказала она.
— Кажется, это был последний.
— Да, похоже на то, — Проклятая осмотрелась, но дальность обзора на холме оставляла желать лучшего. Тогда она просто остановилась и прислушалась. — Я слышу ещё кого-то, но далеко.
— Занятно, — задумчиво проговорил Магнус, почёсывая подбородок. — Вам не кажется странным, что разломы почти всегда выпускают в наш мир демонов? Если предположить, что они появляются случайно, то этого быть не должно. И вот сейчас, к примеру, мы видим, как лакерты сами идут к разлому, будто он их притягивает. Конечно, они могли заметить нас, но…
— Мысль интересная, но обсуждать её надо не со мной. Я знаю о демонах немало, но я не книжник и не умею мыслить, как они.
— По большей части «как они» мыслить вам и не стоит. Большинство книжников застряли в прошлом, они выдумывают какие-то нелепые объяснения естественным вещам и считают, будто познали мир. Для абстрактных вещей такой подход применим, но как только мы переходим к практике, он перестаёт работать.
— И что это всё значит? — Ситилла снова посмотрела по сторонам и подняла руку, призывая к тишине, но лес молчал. Зато бесцветное сияние разлома становилось всё сильнее, начиная слепить глаза.
— Это значит, — сказал Магнус, дождавшись разрешающего знака от Проклятой, — что мир нужно воспринимать как единый механизм, работающий по определённым законам, и отсекать лишние сущности. Например, архонтов и Творца.
— Богохульствуете, мэтр?
— Отнюдь. Я даже не отрицаю существование Творца, а просто не нуждаюсь в этой гипотезе. Пока я могу объяснить то, что вижу, логичными причинами, нет никакого смысла в том, чтобы придумывать божественные начала. В этом и заключается суть научного познания.
— Скажи мне кто месяц назад, что в скором будущем я буду слушать лекцию по натурфилософии от северянина-некроманта из Джумара, находясь при этом в мире демонов, я бы решила, что этот некто свихнулся.
— Надо же как-то провести время, — пожал плечами Магнус. — Хотя ждать нам, судя по всему, осталось немного. Я хочу, чтобы вы поняли одно: у меня нет желания общаться с книжниками Багровых. В первую очередь потому, что большинство из них — напыщенные снобы, не желающие видеть дальше своего носа. Впрочем, это верно и для Ветеринга, и для Джумара, и для всех остальных.
— Не вы один жаловались мне на это, — усмехнулась Ситилла. — Пожалуй, я найду человека, разговор с которым вас устроит. Идёт?
— Идёт. Но сначала я уделю время ученице.
— Ученице?
— Альме Веллер.
— О! — Ситилла задумалась. — Из того, что я о ней слышала… что ж, хорошо. Видите ли, мэтр, моя задача в Хельвеге не столько в том, чтобы ловить демонистов, и уже тем не более не в том, чтобы убивать демонов, для этого есть рядовые братья. В Хельвеге я настраиваю людей поддерживать Багровый Орден, даю им понять, что мы — не церковь, и борьба с демонами — наше общее дело. Увы, люди не всегда желают меня слушать. Но, быть может, они послушают норну.
— Дельная мысль, — согласился Магнус. — Кажется, нашу беседу снова хотят прервать.
В зарослях и впрямь что-то шевелилось, больше того — кто-то буквально ломился сквозь них. Фиолетовые стебли не-травы ломались со звуком, похожим на треск рвущейся ткани, и треск этот доносился отовсюду.
— Разлом должен скоро открыться, — Ситилла посмотрела в сторону выжженной поляны. — Думаю, лучше подойти ближе.
Они встали в самый центр сияния, и Магнус прикрыл глаза: от этого неестественного, невозможного цвета начинала болеть голова. Вполне вероятно, сказал он себе, что это и не сияние вовсе, а просто его разум воспринимает так дрожь пространства — предвестника разлома. Будущим поколениям натурфилософов придётся потрудиться, чтобы объяснить это явление.
— Уже почти, — сказала Проклятая. — Смотрите!
Из зарослей выпрыгнул ещё один лакерт. Подслеповато огляделся, недовольно замотал головой — кажется, сияние мешало и ему. Магнус отставил руку, готовый в любой момент швырнуть плеть Фраата, но этого уже не потребовалось.
Мир вспыхнул. Некромант ещё успел увидеть, как на свет выползают новые демоны, как они смотрят в его сторону, осторожно переступая ногами, и затем всё поглотила тьма.
Глава 2
— Будь я проклят, — сказал Тостиг.
Король медленно шёл по главному проспекту, стрелой проложенному от ворот в цитадель, оглядывал каждый дом и качал головой. Идущие за ним хускэрлы хранили гробовое молчание.
Метель утихла, на небо выходило тусклое северное солнце, и только теперь стало понятно, во что обошёлся Хельвегу этот Йоль. Самая длинная ночь в году закончилась, обнажив рождённое в эти часы зло — в кои-то веки суеверия северян, те самые, в которых во время Йоля на землю выходят наимерзейшие демоны, оказались правдой.
— Трупы уже убирают, мой король, — глухо сказал Кенельм, когда Тостиг задержался у некогда богатой лавки торговца тканями. Торговец был из Проклятых, от бедности не страдал, за что и поплатился — его тело лежало на крыльце без головы, уже немного занесённое снегом. На мертвеце была только ночная рубашка, но без боя он не сдался — заледеневшие окровавленные пальцы сжимали рукоять кинжала.
Разбитые двери зияли чернотой.
— Трупы… — Тостиг вздохнул. — А кто вернёт мне людей, которыми они были?
Ниже по улице лежали стражники — целый патруль погиб почти в полном составе, но обобрать их не успели: нападавшие и сами легли рядом. Повязки с восьмиконечной звездой, какие носили октафиденты, не давали повода усомниться в том, кем они были при жизни.
— Эти повязки носили ещё до моей коронации, — сказал Красный король. — Октафидентов заставляли надевать их, чтобы горожане видели, какой веры прохожий, и могли не разговаривать с ним. Откуда их только вытащили, из каких шкафов?
Сейчас, в лучах утреннего солнца, город вскрыл свои раны, и Йон сбился со счёту, сколько мертвецов попалось ему на глаза. Ночью он не замечал этого, он слишком торопился, носясь по улицам в компании Кенельма, а темнота и метель скрывали мрачную картину. Но теперь всё закончилось. Ночь сменилась днём, утих ледяной ветер, и растерянные горожане бродили среди запорошенных снегом мертвецов.