Звуки стали шершавыми, острыми, и Атиль показалось на мгновение, что заклинание режет горло изнутри. Отмахнулась и продолжила. Если луна хочет проверить ее решимость, за светлой госпожой дело не станет. Слова давались с трудом. Прячась от глаз, они попадали в затопленное кровью горло, и стоило неимоверных усилий выталкивать их наружу. Кажется, чародейка родила легче, чем договорила заклинание.
На мгновение в кабинете повисла мертвая тишина. А потом вокруг заплясали тени: мрачные врата в холодное и вязкое небытие. Атиль прикрыла глаза. Подленький страх обнимал за плечи, покалывал спину, заставлял потеть ладони и разгонял сердце. Что будет, если луна посчитает ее недостойной? А если достойной?
Рисунок под рукой потеплел, и страницу книги будто подсветили снизу. Стала заметна каждая черточка, каждый завиток. А потом тепло поднялось выше, оплетая руку Атиль, и чародейка почувствовала, как сила наполняет каждую частичку тела, каждый волосок на коже, каждую воздушную песчинку рядом. Луна ответила на чаяния. Атиль рассмеялась. Никогда еще не чувствовала себя такой могучей. Казалось, вся сила мира ответит на зов, пожелай хозяйка града Ледяного сердца приказать ей.
Отбросила книгу и принялась за присланное Ивиром заклинание. Как странно! Сейчас таклу казался понятным, почти родным. Атиль верила: точно знает, как правильно читается каждая закорючка и что значит каждое сочетание. Прочла легко. Затопленное кровью горло? Что за ерунда! Просто показалось… Луна зачем-то запугивала ее.
Заклинание отпустило резко, вовсе не так, как откликалось на зов. Вокруг посветлело, а Атиль, еще мгновение назад ощущавшая себя властелином мира, обессилено оперлась на стол. Хмыкнула и улыбнулась. Дело сделано, осталось только ждать. Скорее всего, ипостась к Вильяру вернется тогда, когда луна возьмет свою плату.
Вздохнула. Не мешало бы посмотреть на себя в зеркало, узнать, как дорого обошлась авантюра. Потерла лицо, с трудом подняла книгу, вложила туда присланный Ивиром листок, пристроила фолиант на столе и побрела к выходу. Главное – никого не встретить по пути.
Сердце билось как бешеное, руки дрожали так, что Атиль не сразу попала ключом в замок, сквозняк холодил покрывшуюся липким потом спину, а голове все чаще проносился брезгливо отводящий взгляд Вильяр. Да, он был обижен в тот вечер, но все же… Чародейка прикусила губу и толкнула дверь в свою спальню. Ноги как одеревенели: до зеркала оставалось два шага, но Атиль делала их целую вечность.
Остановилась и взглянула на себя. С сомнением покосилась на окно и зажгла на всякий случай магический огонек. Ничего нового. Из зеркала на нее смотрело привычное отражение. Атиль нахмурилась и потянула завязки корсажа: если с нее не взяли плату, то и Вильяру не помогут! Кое-как стянула платье, белье и снова уставилась на отражение. Удовлетворенно вздохнула. От плеч вниз спереди и сзади шли черные, как у айшала, широкие, с фалангу пальца, полоски. Плату с нее взяли. Правда, щадящую. Осталось теперь выяснить, за что именно она заплатила.
Достала из шкафа плащ, укуталась и открыла дверь с вороном на ручке. Вышла на стену и посмотрела на мужа. Вильяр спал. Огромный черный дракон уютно устроил морду на заживающих лапах и сопел в две дырки. Сердце Атиль сжалось от боли. Заклинание не помогло! Так бы он непременно обратился бы в человека! Защемило в груди и на глаза навернулись предательские слезы. Чародейка сотворила портал в свою спальню, как была в плаще, рухнула на кровать и разразилась рыданиями. Если и луна оказалась бессильна, то Атиль никогда больше не сможет обнять своего Вильяра.
Глава двадцать первая. Жар ледяного сердца
Его Тиль явно была расстроена. Вильяр неизвестно в какой раз проклял неумение животной ипостаси говорить и осторожно потерся о щеку жены мордой. Как хотелось помочь красавице, обнять ее, поцеловать и успокаивающе погладить по спине.
– Сегодня праздник, – сообщила она, чмокая его между дырками на носу, – город отмечает рождение нашего сына. Мне надо произнести речь. Но после я приду, и мы полетаем. Хорошо?
Вильяр снова потерся мордой о ее щеку. Конечно, полетают! Раз других радостей все равно не остается. Лекарь обещал, что когда заживет вся чешуя, способность к обороту вернется, но чем дальше, тем меньше высокий советник верил ему. Даже умирающий дракон мог превратиться в двуногого, а он, вполне себе бодрый, хоть и потрепанный крылатый, как ни старался, но обратиться не получалось.
Посмотрел на Атиль и лапой притянул к себе: хотелось слышать, как бьется ее сердце. Жена осторожно погладила его шею. Вильяр довольно замурчал, втягивая носом запах пионов и припоминая, с какой легкостью стащил с чародейки это парадное платье в прошлый раз. С радостью бы повторил! Стать бы поменьше, и она никуда не денется. А потом дракона кольнуло нехорошей догадкой. Для кого жена надела это платье сегодня? Не для полетов же. Он фыркнул и испытующе уставился на Атиль. Еще не хватало, чтобы его чародейку увел какой-нибудь шут вроде Реддика! Как же плохо, что не получается сменить ипостась!
– Не волнуйся, Яр, – Атиль снова погладила его шею. – Я скоро приду. И не скучай. В следующий раз возьму тебя с собой.
Вильяр тряхнул мордой: страшно хотелось, чтобы она не откладывала ничего на следующий раз. Мечтал быть с ней постоянно и ни на миг не отпускать от себя дальше, чем на пару шагов. Но Атиль говорила верно: с подранным боком на празднике делать было нечего. Оставалось только покорно ждать, когда госпожа града Ледяного сердца закончит свои речи и вернется к супругу.
Чародейка открыла портал и исчезла в нем. Вильяру показалось вдруг, что она даже не расстроена, а подавлена, такой беззащитной выглядела ее фигурка в свете магических огней. Дракон вздохнул и улегся на пол. Сложил морду на лапы и уставился в небо на лениво пробегающие мимо облака. Из-под навеса виднелся только кусочек, но чтобы погрустить, его хватало. Ветер приносил запах сырой земли и осенних цветов, и Вильяру на мгновение показалось, что он заснул.
Ему снилась оборотная башня в королевском замке, и он, еще маленький дракон, отчего-то карабкался вверх по винтовой лестнице в животной ипостаси. Пахло серой, места едва хватало, лапы проскальзывали, крылья постоянно цеплялись за камни стен, но он с каким-то фанатичным упрямством лез к небу. Зачем? Неясно. Обычно оборотную башню использовали иначе: особая длинная лестница помогала сконцентрировать силы для оборота из человеческой ипостаси в крылатую. Дракончику лестница была бесполезна.
Наконец малыш откинул люк, пыхтя, выбрался на крышу и застыл в изумлении. Прямо по лазурно-синему небу на побелевшее солнце наползало то ли черное облако, то ли сгусток тьмы. Дракончик подпрыгнул, сделал в воздухе нелепый кувырок и приземлился на ноги. Обычные человеческие ноги. А пространство вокруг захватила непроглядная тьма.
Вильяр дернулся и фыркнул. Приснится же! А потом замер, вглядываясь в небо. Что-то в нем и впрямь было не так. До черной луны было еще около двух месяцев, Атиль много рассказывала о ней, но сейчас ему на миг показалось, что еще недавно солнце прятало черное облако. А потом его осенило. Все вокруг немного другое: больше, тише и пахнет слабее. Посмотрел на свои лапы и чуть не крикнул от радости: он больше не дракон! Подскочил на ноги и огляделся. Нужно найти Атиль и обнять наконец неуемную чародейку. Но для начала не мешало бы хотя бы переодеться.
