Скрывать я ничего не собиралась, но думала заняться разговорами ближе к ночи, когда будет поменьше лишних ушей. Но девицы смотрели на меня так требовательно, что пришлось рассказывать, как было дело, постоянно поглядывая по сторонам, не подслушивает ли кто.
– Ишь ты! – восхитилась Леля. – Здорово ты курицу в пыль окунула.
– Еще кто кого окунул, – буркнула я, подарив Ваське далеко не самый благодарный взгляд. – Я-то, спасибо некоторым, слова сказать не могла. Зато Луизка прямо соловьем заливалась.
– И ты бы спела, – пожала плечами Васька.
– Щаз спою… – прошипела я.
– Ну все, все, – замахала руками царевна. – Так бы и сказала, что песни не любишь.
– Да ну вас с вашими песнями! – вмешалась Леля. – Тут такие новости, а вы!
– Ах, да… Новости же, – спохватилась Васька. – Совсем из головы вылетело. А все ты, Маринка, виновата. Зелье не подсовывай, зелье не подсовывай. За такие зелья, между прочим, люди деньги дают!
– За такие зелья разве что в нос дадут, – перебила я. – Ты мне про новости, давай, рассказывай. Что там еще, кроме того, что Луизка с Вороном без ужина остались?
– Есть они не стали, – кивнула Василиса. – Только Горислав наворачивал за обе щеки. Вот уж утроба ненасытная. И куда столько лезет.
– Тьфу ты! – не выдержала Лелька. – У нас будет бул!
– Чего будет? – переспросила я.
– Тоже не знаешь, чего это за диво? – довольно усмехнулась княжна. – А нам хозяин объяснил. Это, значит, все придут в большой зал, столы и лавки долой, и будут плясать.
– Французская забава, – добавила Василиса. – Я о такой читала.
– Чего это хранцузская? – возмутилась Леля. – У нас на день солнцеворота, знаешь, как отплясывают. И через костер скачут, и вообще… Интересно, где они тут костер разведут?
– Костра не будет, Леля, – веско уронила Василиса.
– Это как не будет?! – удивилась княжна. – Померзнем же все голышом-то.
– Почему голышом?! – я схватилась за голову.
– Я же сказала, – с превосходством уточнила Василиса. – Забава – французская. В одежде пляшут! И ручки целуют.
– Ручки целуют?! Ах, бал будет?! – дошло до меня. – Ворон вздумал бал устроить?
Бал и местная реальность никак не вязались у меня в голове в одно целое. Чтобы эти вот бугаи, которые даже поесть приходят в доспехах, расшаркивались с девицами на паркете под звуки скрипки? Невозможно! Не говоря уже о том, что я до сих пор не видела здесь ни паркетов, ни скрипок.
– Ну да. Бул. А что такого? У меня папенька тоже, когда послов принимает, танцы устраивает. Правда, пляшут скоморохи, а не цари. Ну да ладно. Хоровод повести и царевне не зазорно.
– И как ему это в голову взбрело? – скривилась я, вообразив многоярусный хоровод вокруг замка в снегу по колено.
– Луизка, наверное, постаралась, – пожала плечами Леля. – Слово еще такое ненашенское придумала. Я слышала, как она, выходя, Ворону говорила, что для этого була обучит его вальсе какой-то.
– Вальсе? А может, вальсу? – начала догадываться я.
– Ну, может. Слово такое противное. Тьфу, срам!
– Так она же нас всех дурами выставить задумала! – воскликнула я.
В нашу сторону тут же повернулись все головы.
– И как она это сотворит? – у дверей стоял давешний волхв и недобро щурился на меня из-под припорошенного снегом капюшона.
– Э-э…
– Не бойся, – хмыкнул, будто каркнул, старик. – Зла не держу.
– Ну… Это хорошо, – произнесла я и, спохватившись, добавила: – Только за что на меня злиться?
– Так за все хорошее, – волхв откинул капюшон, и все присутствующие уставились на здоровенную шишку почти по центру морщинистого лба.
– А чего это вы с таким украшением? – ляпнула Василиса. – Вы же колдун.
– Колдун, – усмехнулся волхв. – Да только всяк в чем-то силен, а в чем-то слаб. Коли будешь за все подряд хвататься, ни в чем не преуспеешь. Али тебе твои наставники того не говорили, девица?
Судя по тому, как покраснела Василиса, если наставники и говорили ей нечто подобное, то царевна пропустила мимо ушей.
– Вот то-то же, – с удовлетворением подытожил волхв и снова посмотрел на меня. – Так что там Луизка задумала?
– Не знаю я, что она задумала. Она мне не докладывается, – буркнула я.
– Говори, что сама уразумела! – слегка прикрикнул старик, стукнув по полу тяжелым посохом. – Глядишь, в чем подсоблю.
– Рассказывай, – подпихнула меня под бок Леля. – Чего застыдилась?
– Да не застыдилась я.
– Тогда говори, – поддержала Рисса степную княжну.
– Да! Говори! Говори! – полетело со всех сторон.
Я мысленно ругнулась, но отступать было некуда. Да и незачем, в общем-то. Старый желчный колдун симпатии мне не внушал совершенно. Но он в любом случае был лучше Луизки. Он, по крайней мере, не желал мне смерти. Вроде бы не желал. Пока…
Тряхнув головой в попытке отогнать сомнения, я заговорила:
– В общем, бал – это танцы. Но не хороводы, – я кивнула Василисе и перевела взгляд на Лелю, – и не скачки голышом вокруг костра.
Кто бы мог подумать, что так тяжело объяснить людям элементарное, в общем-то, понятие. Бал: пары и кринолины, поклоны и корсеты, свечи и… И что там еще? В голову почему-то упорно лез фильм «Три мушкетера». Но объяснять местным, что же такое марлезонский балет, я и пытаться не стала. Тем более что и сама-то не до конца понимала, что это такое. Не песенки же из фильма с ними разучивать. «Вот так вот, вуаля», – пробормотала я себе под нос, окинув коротким взглядом пеструю стайку собравшихся вокруг девиц и остановившись на волхве, маячившем среди них, как ощипанная ворона.
– Оно как бы понятно, – подытожил старик, видя, что я выдохлась. – Парные пляски и у нас есть. А Луизка решила свою всунуть. Чтоб, значит, все по стеночке стояли, а она одна с хозяином отплясывала.
Колдун щелкнул пальцами, и откуда-то к нему подъехал трехногий табурет.
– Нечестно это! – возмутилась Рисса. – Почему это мне с Вороном плясать нельзя?
– То-то и оно, что можно, – покачал головой старик. – Но ты же пляску эту заморскую знать не знаешь. А Луизка Ворона в свою горницу сразу после трапезы уволокла. Не иначе как учить будет. Да голову ему всякой дрянью забивать. Захочешь позориться да на ноги ему наступать?
– Чего это сразу «на ноги», – проворчала Рисса, но энтузиазм слегка растеряла.
И не она одна. Позориться не хотелось никому.
– Вот то-то же. И раз никто из вас пляску эту заморскую не знает, осталась Марина. Будет за вас за всех отдуваться и Ворона у Луизки забирать.
